Эволюционер из трущоб

— Ну во! Красав. — Трифонович улыбнулся одними глазами и показал мне большой палец.

Знаете, а здесь мне нравится намного больше, чем в прошлом пансионате. Да, маму забрали, да, коллектив местами поганый, а ещё нет ни одной девочки, что странно. Может, их обучают в другом месте?

Как бы там ни было, тут отличные заинтересованные в результате тренера! Я рад, что попал сюда. А вопрос с мамой я решу. Не проблема. Вот немного освоюсь, и обязательно займу первое место в дурацком рейтинге.

Можно сказать, что занятия закончились и начались развлечения. Так как следующим по списку значилась игра в вышибалы! Четыре огороженных поля, на каждом по пятьдесят игроков. Десять детей стоят у одного конца поля, десять у другого, и в центре — ещё тридцать человек.

Правила просты до одури. Те, кто стоят по краям поля, швыряют мяч в тех, кто стоит в центре. А центральные должны уклоняться как можно дольше. Мне повезло! Я стою в центре и все без исключения выше меня на голову. Их ноги длиннее, а значит, и скорость перемещения выше. Я уж молчу про массу тела. Одно неловкое движение — и меня снесут к едрёне фене.

— Ребят. Ну чё вы встали? Ё-моё. Время-то идёт. Тик-так, тик-так. Давайте это. Поактивнее, что ли, — поторопил нас, постучав по стеклу циферблата массивных наручных часов, сухощавый мужчина лет пятидесяти. Достал из-за пазухи свисток и дунул в него.

Началась игра. Ну, как — игра? Началось побоище! С каждой стороны было по пять мячей, а это значит, что в одну секунду времени в тебя могли швырнуть мяч сразу десять человек. Увы, глаз на спине ни у кого не было. После первого же броска шестеро ребят из моей команды оказались выбиты. Среди них мог быть и я, но, к счастью, меня толкнул трёхлетка, и мяч пролетел в сантиметре от моего уха.

Я обернулся, ища взглядом стрелка, который выбирал бы меня в качестве добычи. Сзади никого, а спереди? Да ну, вы серьёзно? Опять он. Прохоров держал в руке мяч и с безумным оскалом замахивался для броска. Возможно, я бы и смог увернуться, вот только мальчишка использовал покров маны, усилив свои мышцы.

Ну да ладно. Мы тоже могём. Мана хлынула по моим каналам и сосредоточилась в ногах и пояснице. Я слегка наклонился вперёд и выставил перед собой согултые в локтях руки для лучшего балланса. Прохоров швырнул мяч, и он, словно пуля, устремился в мою сторону. Шаг, ещё один, разворот вокруг своей оси, победоносно вскинуть руки вверх!.

— Выкуси! — самодовольно заявил я и показал язык надоедливому болвану.

Время шло, а в центре оставалось всё меньше игроков. Через пять минут остались лишь я и ещё два парня. Среди которых был и Сергей. Глядяна его движения, я не понимал, почему он позволяет над собой издеваться? Он двигался собрано, минималистично, практически не тратил сил на перемещение. Мячи пролетали в считанных миллиметрах от его тела — и неизменно уходили дальше.

Если дать такому бойцу меч, то он пройдёт через строй врагов, как раскалённый нож — сквозь масло. Но при этом он терпит унижения. Да, огрызается, но делает это столь робко, что это лишь сильнее злит агрессора. Вот чёрт. Перехвалил. Сергей заметил, что я на него пялюсь, и сбился. Бах! Первый мяч прилетел ему прямо в голову, следом ещё один — в живот, и ещё два — в ноги. И вот на поле остался лишь я один, Серёгу выбили, а мана у меня на исходе. Восторг!

Как там пелось?

— И мана на исходе, и мысцы ноют стланно, безать уже мне поздно, а для пелемены лано! А я теляю, ману-у-у!!! — Запел я во всё горло, уворачиваясь сразу от трёх мячей. — И сансы на победу-у-у! Вас, твали, не забуду-у-у!

Пока я насмехался над противниками, мана и правда почти закончилась. Мяч ударил меня под колени, и я рухнул на пол, а следом на меня обрушился настоящий град ударов. Мячи барабанили по спине, плечам, ногам и порой прилетали в голову; эти удары отдавались писком в ушах.

— Ай! Сволоси! Всё, всё! Я узе выбит! — выкрикнул я, но меня не слушали и продолжали лупить мячами.

Пришлось зачерпнуть остатки маны и создать в воздухе пару ледяных игл. Они вышли совсем крошечными, но их хватило с лихвой, чтобы проткнуть все мячи до единого. Поднявшись на ноги, я хищно посмотрел на ублюдков, которые только что бросали в меня мячики.

— Мозет, кто-то есё хосет кинуть сёлтов мясь? — спросил я, окинув взором застывших ребят.

Человек пять дрогнули, остальные же уставились на Артёма. Мол «Ты — главный задира; давай, разруливай!».

— Ребята. Ну как так? Ё-моё. Все мячики подотчётные. Что я завхозу скажу? Ну вы чего? — стал сокрушаться сухощавый мужик, который должен был судить игры, но, по сути, занимался не пойми, чем.

— Это всё он сделал! — указал в мою сторону Прохоров, и его прихлебатели тут же закивали гривами.

Ну, я даже и не надеялся на то, что это стадо будет меня выгораживать. С чего бы?

— Ну как так-то? Надо же как-то это. Осторожнее, что ли, — попытался меня пристыдить тренер, и я подыграл ему.

— В следусий лаз буду остолозен, — сказал я и понимающе кивнул.

— Ну, это другое дело. Главное ведь найти общий язык. Правильно? — спросил сухой и осмотрел детей, но все на него смотрели, как на пустое место. — Ладно. Вы это. Бегите, что ли. А я пока мячи соберу. Агась?

— Агась, — с презрением ответил Артём и направился на выход.

Я помог бедолаге собрать мячи, а после и сам отправился на мою любимую часть дня. Треклятый массаж. Оказалось, что и здесь он был. Сорок массажистов без устали выворачивали нам руки, разминали забитые мышцы, улучшая кровоток. Делали массаж они на порядок лучше, чем в предыдущем заведении, отчего было лишь больнее. Возможно, они слишком старались, а может, это я слишком перегрузил тело.

Когда завершился массаж, мы направились на ужин. О, ужин. О, прекрасные помои! В этот раз я слопал их, даже не ощутив вкуса. Есть хотелось так, что я начал посматривать на окружающих, подумывая, а не отнять ли мне пару порций? Конечно, нет. Если я и буду отнимать еду, то только у Артёма и ему подобных. Допив компот из сухофруктов, я направился в барак.

Прохоров, как лучший из учеников на всём белом свете, жил в отдельной комнате, рядом с которой и остановился, привалившись к стене.

— Спокойной ночи, отбросы. И пусть клопы вас искусают до смерти, — надменно бросил он проходящим мимо пятилеткам и переключился на другую группу ребят помладше.

Глядяна его самодовольную морду, я испытал дикое желание насолить этому товарищу. Да, мы знакомы всего один день, но этот день прошел так насыщенно, что мне не нужны другие доказательства того, что Прохоров — конченный ублюдок.

Знаете, существует поверье, что всё в жизни возвращается бумерангом. Сегодня и я в это уверовал. Почему? Да потому, что в обед дверь в подсобку кухни была заперта, а когда я шел к бараку, заметил, что она немного приоткрыта. Внутри возилась дородная тётка, перетаскивая картонные коробки. И у меня тут же созрел дьявольский план.