Эволюционирующая бездна

К храму Заступницы она подошла, когда наступило уже позднее утро. «„К собору" было бы более точно», — подумала она. От огромного центрального купола с его хрустальной верхушкой в разные стороны расходились три отдельных крыла, каждое с пятью уровнями балконов, поддерживаемых тонкими рифлеными колоннами.

Дверей не было, как не было и скамей. Джастина вошла внутрь, нервничая больше, чем при осмотре любого другого известного здания. Солнечный свет вертикально падал сквозь прозрачный потолок и создавал над серебристо–белым полом светящийся туман. Несколько базовых ген–форм с любопытством посмотрели на нее и неторопливо разошлись по широким боковым галереям, где устроили себе гнезда. Формирование ген–мартышек или ген–псов она рассматривала как еще одно возможное занятие для себя, но останавливала высокая вероятность неудач. Ведь определенный процент ошибок наблюдался даже у мастера Акиима в расцвете его способностей.

Ей показалось, что по другую сторону от столба света что–то большое движется к центру. Про–взгляд и зрительные вставки ничего не обнаружили, но Джастина нерешительно остановилась. Что–то в этом храме ее тревожило, словно звучала низкая нота, недоступная слуху.

«Глупости. Давай, девочка, соберись».

Она шагнула прямо в яркое пятно света. Гигантская беломраморная статуя Заступницы уцелела и стояла там, где раньше располагался алтарь. Позади нее находился один из выходов на галерею, и Джастине снова почудилось в тени какое–то движение. Третья рука осторожно расстегнула верхний клапан кобуры. Так, на всякий случай…

Она прошла в относительный сумрак галереи, давая глазам возможность приспособиться. Про–взгляд показывал, что вокруг ничего нет, только воздух. И вдруг из–за колонны в двадцати метрах от нее вышел отец.

Джастина всхлипнула от радости и шагнула вперед, но сразу же остановилась. Рядом с отцом стоял высокий чужак.

— Папа?

— Привет, милая. Рад видеть тебя здесь. Не то чтобы я беспокоился, но…

На его лице появилась такая знакомая и любимая полуулыбка, что ей захотелось подбежать и крепко обнять отца. Однако…

— Он аномиец?

— Угу. Познакомься, это Тизак. Он потихоньку проявляет интерес к нашей истории.

Аномиец что–то прощебетал резким пронзительным голосом.

— Он говорит, что рад видеть тебя, — перевел Гор.

Джастина вздохнула.

— И я здесь для того, чтобы хорошенько подумать над смыслом жизни.

— Поверь, ты все сделала правильно. Да, кстати, отличная посадка. Серьезно.

— Что происходит, отец? Зачем я сюда прилетела?

— Ты моя связь с Бездной. И это очень важно. Люди уже в пути.

— Флотилия паломников?

— Да. Им удалось прорваться сквозь заслон райелей. Но есть и еще кое–кто очень важный, Джастина. Они прибудут раньше флотилии. Может быть, они уже в Бездне.

— Хорошо, — неуверенно сказала она. — А кто они?

— Остальные Сновидцы.

— Ты шутишь? — Ей это было непонятно. — В самом деле?

— Да. Один старый знакомый сказал мне, что они вырвались вперед. По крайней мере перед границей. Больше я ничего не знаю. Но, если они прошли в Бездну, они направятся в Маккатран.

— Зачем? И почему именно они?

— Потому что они мне нужны здесь, так же как и ты.

— Хорошо, папа. Я встречу их.

— Спасибо.

— Ты знаешь, когда они явятся?

— Нет. Извини, дорогая, тебе придется просто сидеть и ждать.

— Нужно что–нибудь подготовить?

— Нет. Просто выживай, как бы надолго это ни затянулось.

— Я полагаю, что могла бы попробовать наладить контакт с разумом города. Пробурить скважину до тоннелей или что–то подобное, — с надеждой предложила она.

— В этом нет смысла.

— Ты скажешь мне хоть что–нибудь?

— Обещаю, я все тебе расскажу. Но я должен разобраться с одной локальной проблемой, которая, если раньше времени раскрыть карты, может стать неприятно физической. И я должен тебя предупредить, что Иланта присоединилась к флотилии паломников.

— Ха! Эта сучка, Я с ней разберусь, если она сюда сунется.

На золотом лице Гора отразилось беспокойство.

— Нет, не надо, дорогая. Она теперь совсем не та, что прежде. Она перешла в иной статус и может быть очень опасной. Она и ее действия встревожили даже сильфенов.

— Ого. Ладно.

Джастине это совсем не понравилось. Гор крайне редко призывал к осторожности.

— Я люблю тебя, милая.

— Папа. Будь осторожен, пожалуйста.

— Осторожность — мое второе имя.

— А я думала — Бульдозер.

— Я сильно изменился за последние дни. Знамение времени.

Он поднял руку и постепенно стал прозрачным, пока не исчез совсем. И Тизак вместе с ним.

Джастина некоторое время стояла неподвижно, потом тряхнула головой, словно прогоняя наваждение.

— Ох, черт.

Она попыталась подавить тревогу, но безуспешно. По крайней мере, он поставил перед ней ясную задачу. Выжить.-

— Приятно узнать, — пробормотала она.

Непонимание плохо действовало на Джастину, оно означало прискорбную утрату контроля, и это ей очень не нравилось.

Она повернулась и пошла назад, в обширную центральную часть храма. Если уж ей предстоит провести в Маккатране еще какое–то время, придется решать практические проблемы, не говоря уже о создании припасов на тот случай, если системы «Серебряной птицы» откажут окончательно. Первым в этом списке стояло продовольствие. Джастина была уверена, что на равнине Игуру видела бродивших овец и коз, а семь дней назад в районе Низкого Рва ей попались на глаза цыплята. И где–нибудь обязательно должны быть семена растений, чтобы вырастить урожай. Во всех особняках благородных семейств имелись огороды, и растения в какой–то степени должны были сохраниться. А еще рыбная ловля. Она усмехнулась. Когда есть третья рука, ловить рыбу, наверное, не трудно.

Она выживет, даже если придется нелегко. В конце концов, когда сюда прибыли Рах и Заступница, город, вероятно, был примерно в таком же состоянии. Джастина улыбнулась, взглянув на маячившее вверху лицо Заступницы.

— И посмотри, что вы сделали с эти местом, — заговорила она со статуей.

Заступница продолжала все так же серьезно смотреть на нее свысока. Улыбка Джастины стала медленно таять. Что–то в этом лице показалось ей странно знакомым — только теперь она смогла внимательно его рассмотреть, ведь Эдеард никогда не был примерным прихожанином. Пришлось забраться в самые удаленные уголки памяти — Джастина и не знала, что они еще сохранились в этом теле, но в подсознании вспыхнула догадка.

— Нет, — в изумлении прошептала она.

Скульптор изобразил Заступницу в более зрелом возрасте, чем ее видела Джастина, и тогда у нее была другая прическа, не говоря уж о фигуре.

— Ох, нет. — От эмоционального всплеска, вызванного воспоминаниями, у Джастины к глазам подступили слезы. — Не может быть. — Плечи у нее начали вздрагивать, а с губ сорвался смешок. — Это ты. Клянусь всеми святыми, это действительно ты!

Смешок сменился истерическим хохотом, и Джастина, согнувшись пополам, схватилась за живот. Она не могла остановиться. Это и есть Заступница, почитаемая и восхваляемая двумя отдельно развивающимися цивилизациями. Олицетворение достоинства и милосердия.