Эволюционирующая бездна

— Правда? — неуверенно спросил он. — После всего, что тебе пришлось пережить по моей вине?

— Это станет началом искупления твоей вины, — ответила она.

— Правильно.

— Но… — Она махнула рукой на дверь. — Как быть с ним? Мы же не знаем, хотят ли его наниматели помочь паломничеству или остановить его.

— Во–первых, он наверняка слышит каждое наше слово.

— Ох.

— Во–вторых, важно то, с кем нам предстоит встретиться.

— Оззи?

— Да, и потому я не предпринимал ничего подобного тому случаю с ледником. — Иниго усмехнулся, подняв взгляд к потолку. — Пока.

— Я думала, ты недолюбливаешь Оззи.

— Нет. Это я не нравлюсь Оззи. Он всегда был против Воплощенного Сна, из чего я могу сделать вывод, что наниматели Аарона представляют сторону, которая выступает против паломничества.

Корри–Лин пожала плечами и отбросила со лба прядь густых рыжих волос. Разговор ее действительно заинтересовал, и она не сводила с Иниго пытливого взгляда.

— Почему Оззи тебя не любит?

— Он дал человечеству Гея–сферу, чтобы мы делились эмоциями, что, как он считает, позволило бы нам коммуницировать на более высоком уровне. Если бы мы могли заглянуть в сознание людей, которых опасаемся или ненавидим, мы бы поняли, что в глубине души они испытывают обычные человеческие чувства. Это понимание способствовало бы сплочению расы. Черт, на такой идее можно создать целую фракцию, но сама идея была еще не совсем определенной. Оззи хотел, чтобы мы освоились с ней, чтобы открыто и честно пользовались Гея–сферой и только после того, как она прочно вошла бы в нашу жизнь, мы бы ощутили изменения во всем обществе.

— Так и произошло.

— Не совсем. Видишь ли, я исказил его идею Гея–сферы, создав на ее основе религию. Это в его планы не входило. Могу процитировать его слова: «Гея–сфера создана для того, чтобы помочь людям понимать и ценить жизнь и Вселенную, чтобы их не оболванивали дурацкие проповедники и продажные политики». А я воспользовался Гея–сферой для распространения снов об Эдеарде. Довольно иронично, по крайней мере с моей точки зрения. Оззи придерживался другого мнения. Похоже, что слухи о его чувстве юмора сильно преувеличены. В итоге он всерьез обиделся и удалился на Конус, чтобы в противовес моей недостойной диверсии построить «галактическую мечту».

— И он не добился успеха?

— Нет, насколько нам известно.

— И чем же он может помочь?

— Представления не имею. Но не забывай, что он абсолютный гений, хотя этот термин в нашей истории слишком часто употребляли не по назначению. Я подозреваю, что план, заложенный в мозгу Аарона, предполагает наши с Оззи совместные усилия по нейтрализации Бездны.

— Это большой риск.

— Время предусмотрительной осторожности давно миновало.

— А ты хоть представляешь, как можно остановить Бездну?

— Нет. Ни малейшего проблеска идеи.

— Но ведь ты же когда–то был астрофизиком.

— Да, но мои знания устарели на целое столетие.

— Ох. — Она мрачно нахмурилась и отставила опустевшую кружку.

— Эй. — Он погладил пальцами ее щеку. — Мы с Оззи постараемся что–нибудь придумать.

Она кивнула и, прикрыв глаза, наклонилась ему навстречу.

— Больше не покидай меня.

— Обещаю, мы вместе пройдем через это испытание.

— Идущий–по–Воде никогда не отступал.

Иниго поцеловал ее. Ощущение осталось таким же, как и десятки лет назад, и предательская память мгновенно восстановила сцены и эмоции той поры, когда они с Корри–Лин были вместе.

— Я не такой сильный, как Идущий–по–Воде.

— Ты сильный, — выдохнула она. — Поэтому мы и нашли друг друга. Поэтому мы связаны между собой.

— Я сделаю все что смогу, — пообещал он и потерся носом о ее подбородок. Его руки нащупали полы ее не по росту большой рубашки. — Но он никогда не сталкивался с подобной ситуацией.

— А его путешествие на «Свете Заступницы»?

Она потянула застежку его комбинезона.

— Нет, это не то.

— Он не знал, что его ожидает по возвращении.

— Согласен. — Он немного отодвинулся и посмотрел в ее широко раскрытые глаза. — Давай лучше поищем свой собственный путь, ладно?

— А как же?..

— Черт ним.

Язычок Корри–Лин игриво обвел губы.

— Я первая. Я ждала очень долго.

ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЫЙ СОН ИНИГО

Эй, на палубе, земля! — раздался крик впередсмотрящего.

Эдеард запрокинул голову, чтобы увидеть члена экипажа, примостившегося на главной мачте корабля «Свет Заступницы». Это был Манел, он широко улыбался и махал рукой всем стоящим на палубе. Он снял защиту со своих мыслей и продемонстрировал то, что видел: сейчас его взгляд охватывал только обращенные вверх лица.

— Манел! — разнесся по палубе коллективный вздох.

Неудержимая радость разлилась по всему кораблю. Парень повернулся на неустойчивой площадке, чтобы снова приникнуть к подзорной трубе. Линзы в латунной трубке, несмотря на регулярную чистку, за четыре года путешествия по морям изрядно помутнели, но изображение было довольно четким. Над самой линией горизонта, разделявшей две голубые поверхности, появилось темное пятнышко.

При виде пятна Эдеард захлопал в ладоши, и его веселье долетело до команд остальных четырех кораблей, составлявших исследовательскую флотилию. Все радовались. Далекая вершина над гладью моря могла быть только одним из островков к востоку от Маккатрана, а это означало, что до возвращения в город осталось не больше месяца пути.

— Ну, что ты скажешь? — воскликнула Джиска. — Все–таки он оказался прав.

— Да, конечно, — согласился Эдеард, слишком счастливый, чтобы спорить.

Натран, командующий «Светом Заступницы», уже пять недель обещал, что они скоро увидят восточные острова. У многих появились сомнения в его способностях к навигации, но капитаны других кораблей были с ним согласны. И Джиска все это время старалась поддержать мужа. После четырех лет плавания люди по вполне понятным причинам стали более раздражительными.

Кристабель оказалась рядом с Эдеардом, разделяя его радость. Он улыбнулся жене. Взявшись за руки, они прошли на нос корабля. На средней палубе, к неудовольствию Натрана, давно уже стало слишком тесно. Кроме бухт канатов и рундуков, здесь разместилось множество плетеных клеток с новыми животными, обнаруженными во время выходов на сушу. Не все они пережили долгий путь по морю. Каюта Тарали была заставлена стеклянными емкостями, где тела погибших сохранялись в дурно пахнущей жидкости. Сама Тарали вместе с другими врачами и ботаниками постоянно работала над составлением каталога сотен новых существ и растений.

«Но никаких других людей», — подумал Эдеард.

— В чем дело? — спросила Кристабель.

Еще несколько членов команды уловили его грусть и повернулись в их сторону. Эдеард с извиняющимся видом пожал плечами.

— Мы и в самом деле одни в мире. Теперь, когда до дома уже недалеко, это можно сказать определенно.

— Полной определенности не бывает, — возразила она, убирая с лица упавшую прядь.

Ее волосы снова отросли. Уже через восемь дней после отплытия из Маккатрана Кристабель села на стул в кают–компании и уговорила одну из женщин подстричь ее и без того не слишком длинные волосы, оставив лишь несколько дюймов вьющихся прядей.