Эволюция духа. От Моисея до постмодернизма

Путает здесь Иоанн Иисусово "Не мир, но меч", обращенное к тем, кто избрал себе путь служения духовной идее и кто во имя этого должен отказаться от мирских радостей и даже оставить отца, мать и братьев своих, чтобы идти за Ним, путает с отношением Иисуса к "миру", мирскому и плоти. Иисус провел мудрое разделение между людьми обычными, "мирскими" и избравшими путь служения духу. И у Него есть требования общие для тех и других: любить Бога, исполнять заповеди, любить друг друга и есть дополнительные требования к избравшим путь служения.

Для последних: "Оставь отца и мать своих" и жены себе тоже не заводи, потому что это помешает тебе до конца отдаться служению. Но если все будут бросать отца и мать, то будет чорт знает что. А если все не будут жениться, то прекратится род людской. И Иисус нигде не говорил, что никто из тех, кто не избрал себе путь служения идее, не попадет в Царство Небесное. Точно также как не обещал, что все избравшие этот путь попадут туда. Он говорил: "Кому много дано, с того много и потребуется". Какой бы путь человек не избрал, он должен еще пройти его достойно, чтобы попасть в Царство Небесное. Тот, кто дал обет служения, взял на себя большие обязательства. Но те, кто не дали - вовсе не погибшие люди, если они свое выполняют. И "не любить" их - это от Иоанна, а не от Христа.

Кстати, разделение на избравших или избранных на путь служения и прочих не Иисус первый ввел. Это сделал еще Бог Отец в Моисеевом Учении. Только там избранные - левиты были предопределены, назначены по крови, по происхождению. Это был упрощенный подход, принижающий дух, подход пригодный для раннего этапа движения идеи. Иисус, поднимая дух на новую высоту во всем, поднимает его и в этом отношении. Теперь человек сам, по внутреннему влечению (или по ощущению, что на него "снизошел Дух Святой") выбирает себе путь служения и акт выбора уже есть акт духовный, проявление духа. Потому что есть в этом добровольная жертва, отказ от многих земных благ. Попытка же распространить требования, предъявляемые к избравшим путь служения, на всех людей, помимо прочего, снижает высоту духа, которая есть в добровольном выборе пути служения. Чего уж тут высокого, если это обязаловка?

А вот как "умерщвляет плоть" Павел:

"Помышления плотские суть смерть, а помышления духовные - жизнь и мир,

Потому что плотские помышления суть вражда против Бога, ибо закону Божьему не покоряются, да и не могут.

Посему живущие по плоти Богу угодить не могут"

(Рим. 8. 6-8)

Но ведь Иисус и сам не отказывался от приглашений отобедать и даже выпить, и учеников своих учил тому же. Аж, до того, что противники обвиняли Его в чрезмерной любви покушать и выпить. Конечно, Иисус не призывал ни к обжорству, ни к пьянству и главное, духовные потребности Он ставил превыше "помышлений плоти". Но не во всяком "помышлении плоти" Иисус видел грех. С Павла же начинается путь христианства к средневековой аскезе, к изуверской попытке изгнать из жизни все плотское, как греховное, так и здоровое, нормальное, дарованное человеку Творцом, создавшим человека не только духовным, но и плотским.

Павел же продолжает "гвоздить" плоть:

"Итак, братия, мы не должники плоти, чтобы жить по плоти,

Ибо, если живете по плоти, то умрете, а если духом умерщвляете дела плотские, то живы будете"

(Рим. 8.12, 13)

(Как поется "...а если вы не живете, то вам и не умирать".)

"Дела плоти известны; они суть прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство,

Идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, (соблазны), ереси,

Ненависть..."

(Гал. 5.19-21)

Во всем виновата плоть. И в религиозных войнах и в зверствах инквизиции. И с какой стати "идолослужения, волшебство, вражда, ссора, зависть, гнев, распри, разногласия и ненависть" это только от плоти. А Каин убил Авеля, по "помышлению плоти"? А сами Апостолы, призывая к умерщвлению плоти, не враждуют между собой, не ссорятся, не завидуют друг другу?

Откровения Святого Иоанна Богослова

Хотя я и назвал апостольский период развития христианства учением Павла, и хотя роль Павла, действительно, доминантна на этом периоде (да и во всей дальнейшей эволюции христианства), тем не менее вклад Иоанна Богослова с его Апокалипсисом заслуживает отдельного рассмотрения. Влияние его хоть и не столь значительно, тоже прослеживается вплоть до наших дней.

Иоанн выделялся среди других Апостолов еще при жизни Иисуса Христа. Он был любимым учеником Иисуса и не случайно во время "тайной вечери" возлежал рядом с Ним, положив голову Ему на грудь. Выделялся Иоанн повышенной чувствительностью, восприимчивостью к духовной части Учения, и поскольку она есть главное в этом Учении, Иисус и любил его больше других. Именно, Иоанн в своем Евангелии передал наиболее поэтические, образные, впечатляющие высказывания Иисуса о духе. Этим он внес, конечно, неоценимый вклад в развитие Учения. Но в то же время именно на цитатах из Иоанна я иллюстрировал кажущуюся противоречивость учения Иисуса о Благой вести. Это потому что Иоанн, будучи по природе богато одаренным к восприятию духа, легко воспламеняемый им, легко воспаряющий на крыльях его, в то же время не то, чтобы начисто лишен был способности воспринимать рациональное, мыслить рационально (он точно передал и некоторые тонкие рациональные мысли Иисуса), но он, безусловно, пренебрегал рациональной стороной Учения. Что и привело к тому, что видимая противоречивость Учения Иисуса наиболее проступает, именно, в его Евангелии, в то время как, скажем, у Луки, врача, и, следовательно, человека рационального уже по профессии, Учение выглядит наиболее гармоничным, последовательным и непротиворечивым, но далеко ему до тех взлетов духа, которые сумел ухватить и передать Иоанн. Но Иоанн, сконцентрировавшись на духе, просто опускал многие рациональные рассуждения Иисуса, относящиеся к закону и морали. Дух же, лишенный рацио, тяготеет к искривлениям и это проявилось в Апокалипсисе.

Впрочем, в первых 3-х главах его есть еще мало-мальски рациональные, конструктивные поучения, которые Иоанн дает семи общинам и которые вполне могли бы быть помещены где-нибудь среди малых пророков и не выделялись бы на их фоне. Но уже в этих главах начинается, а дальше сплошным валом идет жанр христианских фэнтази, сиречь видений, с "престолами", "радугами", "старцами", с животными с глазами в неположенных местах и т.д.

Я уже не раз писал о том, что и Бог Отец и Иисус Христос предупреждали о необходимости осторожности с видениями, образец которой дал Гидеон, многократно уточнявший, действительно ли от Бога это видится ему. После него, к сожалению, никто, включая Иоанна, этого не делал. Яхве и Иисус Христос предупреждали о лжепророках, которые будут выдавать себя за истинных пророков и говорить якобы от лица и по поручению Бога. Сказано "По плодам их узнаете их". Но для того, чтобы можно было "по плодам узнать их", надо чтобы "плоды" эти были в принципе узнаваемы. Когда Исайя говорит, что столько то лет спустя придет царь Кир и он разрешит евреям вернуться на родину, то тут все узнаваемо и проверяемо. Царь - это царь, Кир - имя, евреи - это евреи, где их родина известно. Проходит столько то лет, появляется царь Кир, разрешает евреям вернуться, значит Исайя истинный пророк. Не появляется, не разрешает - Исайя - лжепророк. Как сказал бы К.Поппер, первое требование его фоллибилизма выполнено - есть принципиальная проверяемость. Ну, там с хорошеньким опозданием, но хоть в принципе. Но кто и когда сможет проверить все эти престолы, силы и зверей с глазами?

Впрочем, если их нельзя проверить на соответствие фактам, то можно оценить художественную правдивость их описания. Когда тот же Иоанн передает душевные страдания Иисуса Христа перед предстоящей мученической смертью, то потрясает художественной достоверностью описываемого:

"Душа Моя теперь возмутилась; и что Мне сказать? Отче! избавь Меня от часа сего! Но на сей час Я и пришел".

(Иоан. 12.27)

Еще сильнее описана эта сцена моления в Гефсиманском саду ("моления о чаше") у Матфея:

"И взяв с Собою Петра и обоих сыновей Зеведеевых, начал скорбеть и тосковать,

Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною.

И отошед немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты"

(Мат. 26.37-39)

Бесхитростно, лаконично, но художественно достоверно описывает Матфей раскаяние и смерть Иуды:

"Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и раскаявшись, возвратил тридцать сребреников первосвященникам и старейшинам,

Говоря: согрешил я, предал Кровь невинную. Они же сказали ему: что нам до того? смотри сам.

И бросив сребреники в храме, он вышел, пошел и удавился"

(Мат. 27. 3-5)

Столь же художественно правдиво описывает Матфей и сцены издевательств над Иисусом перед и во время казни:

"И сплели венец из терна, возложили Ему на голову и дали Ему в правую руку трость; и становясь перед ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся Царь Иудейский!

И плевали на Него и, взявши трость, били Его по голове...