Эволюция Генри 3

— Вот бы сюда на рассвете, — мечтательно вздохнул Итан.

— Так я закрывать не буду, — подмигнул я. — К утру заберешься сюда с симпатичной девчонкой, встретите рассвет.

— Так наших нет…

— Так зачем тебе ровесницы?.. Только плед найди и пожрать что-нибудь.

— Слушай, здорово! — Обрадовался, задумался и смутился он одновременно.

— А то. Ты фотографируй, — прищурился. — Лучше крикни им, пусть на тебя повернутся.

— Не, лучше, когда не видят, — прикусив язык, Итан принялся оценивать кадры.

Ну а я — не мешал. Даже помог, поддерживая, когда он перегибался через бортик. И еще минут пятнадцать провел на крыше, обсуждая с Итаном разное.

Так что даже пришлось искать Амелию — когда спустился, уже все были внутри. Девушка обнаружилась в театральном зале — или как он тут называется? — сидящей на первом ряду в компании Кевина. Свободных мест не было.

— Привет, — остановился я перед ним, отвлекая от нашептывания чего-то на ухо Амелии.

Та, впрочем, сидела с видом насмешливым, который вряд ли Кевину нравился.

— А, родственничек, — с неохотой отвлекся тот.

— Привет, братишка. — Улыбнулся я ему, подавая руку.

Которую не пожали — Колин поднялся, демонстративно засунув пятерни в карманы, и кивнул девушке.

— Амелия, ты услышала, — прошел он мимо, попытавшись бортануть плечом.

Но я ловкий. Так что уселся на нагретое кресло, словно ни в чем не бывало.

— Где пропадал? — Покосилась Амелия.

— Там с Итаном, — поправил я фотоаппарат в чехле, подвешенный на собственной шее.

— Теперь у нас в школе новый фотограф?.. — Негромко хмыкнула она.

— Это я в залог взял. Дал пареньку ключи от Эскалейда, ему срочно захотелось прокатиться.

— Вот же папа будет в восторге… — Намекнула она на то, что я слишком вольно распоряжаюсь чужой собственностью.

— Да ладно, выпускной, девчонки. Это важно.

— А я, которая этого дурака была вынуждена выслушивать — «не важно»?..

— Ну, извини, — легко пожал я плечами. — Думал, подруги не дадут в обиду, и успею вернуться.

— Ты зачем родственником назвался? — Все еще был напряжен и полон недовольства ее голос.

— Чтобы им не было так обидно проигрывать. Психология, — шепнул я.

— Учти, теперь они знают. — Расслабилась Амелия с каким-то мстительным удовольствием.

— Да сколько угодно, еще бы я ваших домашних мальчиков боялся, — холодно отозвался я.

Такой тон почему-то ей понравился — меня, через какое-то время, даже взяли за руку сверху. Правда, тут же отдернув обратно и уложив руки на колени.

Со временем в зале слегка приглушили свет, и на сцене принялись петь и выплясывать учащиеся, совмещая мюзикл и пьесу о становлении Соединенных Штатов. Конституция в постановке была одна, а вот за стенами школы — на оригинал претендовали минимум три правительства…

«В интересные времена живем…» — Флегматично размышлял, щелкая кадры на фотоаппарате.

Впрочем, ни к одной власти как единственно правильной школьники не призывали. В Уэлсе вообще словно бы не знали о внешних проблемах. Полагаю, что и жили-то они как бы не получше, чем до Беды. Знать бы, как так вышло…

«А лучше бы и не знать вовсе», — подумалось тоскливое и рациональное.

Но шансы оставаться в неведении стремительно падали. Особенно после бурных аплодисментов — и радостно раскланивающихся актеров — после которых был объявлен перерыв до торжественного вручения дипломов.

— Пойдем, — шепнула Амелия, утягивая в сторону от выхода.

Уже успело потемнеть и похолодать — люди шли отдышаться и обсудить, какие бездарности актеры, и как бы они непременно выступили лучше, если бы им доверили роль. Но это девчонки и их мамы — я мельком услышал диалог.

Местные ребята же куда-то пропали. Возможно, с целью обсудить, как меня будут бить. Но на такие житейские проблемы я бы согласился охотнее, чем на прогулку со стремительно утягивающей меня за руку девушкой.

Мы снова поднимались на второй этаж, в тот самый закуток с тайником, судя по направлению. В тишине школы раздавались целеустремленные шаги — цоканьем набоек на туфлях. И моя неторопливая, потому что более широкая, поступь.

— Коньяк? — Предположил я, останавливаясь возле знакомого стола с бумагами.

— Лучше! Сегодня же праздник! — Притопнула лихорадочно-веселая Амелия. — Под столом ведерко с шампанским. Доставай!

— Какая ты предусмотрительная, — цокнул я, отодвигая столик, приставленный к стене.

Действительно — прикрытое столом, на полу стояло декоративное ведерко со льдом, бутылкой и единственным бокалом.

Уже по-хозяйски я отодвинул бумаги со стола, ставя на свободное место ведерко. Снял проволочку с крышки и, под азартный взгляд Амелии, хлопнул крышкой — придерживая, чтобы та не улетела. Звук получился торжественный, приятный.

— Ура! — Вскликнула Амелия, поднимая руку с пока пустым бокалом.

Тут же мной наполненным.

— Второго бокала нет. — Оглядел я пол еще раз.

Не то чтобы и хотелось, в самом деле.

— А! Для тебя есть кое-что получше! — Отставив уже пустой бокал в сторону, Амелия открыла сумочку и достала оттуда револьвер.

Мой револьвер, который я лично сдал мистеру Миллеру, въезжая в город.

— Амелия? — Сделал я вид, что удивлен.

— Вот, это ведь твой? — Деловито уточнила она, передавая мне оружие, которое я принял в руки и на автомате проверил.

Заряжено.

— Мой. — Кивнул я, глядя вопросительно.

— Так! Еще вот, запасные обоймы. — Выложила она из сумочки снаряженные под быструю зарядку в барабан патроны.

— Не хочешь объяснить, зачем это все?

— Да, конечно. — Повернулась она ко мне.

Но в этот раз глядя как-то тускло.

«Внимание! Ментальное воздействие, уровень пять: „Корректировка памяти“. Степень эволюции таланта ниже на два и более уровня! Заблокировано».

— Ты давно мечтал спуститься вниз и взять всех в заложники. Ты хотел прострелить плечо Кевину и забрать его пистолет. Ты каждый вечер представлял, как уложишь всех на пол, заставив положить руки за голову. Ты равнодушен к чужим слезам и крикам, ты безжалостен. Ты потребуешь сказать, есть ли у кого оружие, а если промолчат, прострелишь ногу Стейси. У кого-то из учителей наверняка есть пистолет, ты его заберешь. Ты хочешь груз, который должен завтра уехать в Твин Фоллс, иначе угрожаешь убивать заложников, начиная с женщин и детей. Ты даешь час, чтобы его привезли к школе. Ты не боишься боли и ран, ты не знаешь, что такое боль. Ты не будешь убивать людей, но охотно прострелишь ступню или ладонь. Ты всегда внимательно считал патроны. Ты холоден, ты не думаешь, что будет завтра. Ты верен только Амелии, ты верен только мне. Ты всегда был готов умереть ради меня. Ты не испугаешься и не станешь задавать вопросы, когда на улице раздадутся выстрелы. Люди, которые придут с Амелией — твои друзья. Ты охотно отдашь им груз, если его занесут в школу. Весь смысл твоей жизни был ради этого вечера. Ты все вспомнил?