Эволюция мага

— Кроме того, за участие в драке курсант Гурто и курсант Босхо лишаются половины заработанных ими баллов, — добавил лаир Торно. — И на ближайшие три дня подвергаются воздействию прогрессивной шкалы наказания.

Ну это не страшно. У меня и баллов-то пока нет, так что терять мне попросту нечего.

— Однако поскольку никто из вас, включая курсанта Гурто, не мог испортить пол в уборной в одиночку…

Ну да. Там минимум пять человек постарались.

— То я вынужден констатировать чрезвычайно печальный и, можно даже сказать, позорный для нашей школы факт, — спокойным голосом продолжил начальник охраны, сделав при этом скорбное лицо. — К сожалению, лэны курсанты, у нас в школе завелся шайрт[1]. И почему-то он решил обозначить свое присутствие именно в вашем классе. Однако, поскольку ни один из вас его не видел, а объем оставленных им фекалий чересчур велик для одного животного, то я вынужден считать, что шайртов у нас не один, а целое стадо, и с этим, разумеется, нужно бороться. В связи с чем в целях предупреждения повторного проникновения шайрта в жилой корпус номер два ученикам младшего класса, за исключением курсанта Гурто, предписывается принять меры для отпугивания нечистоплотного животного. Для этого каждому из вас надлежит на протяжении следующих суток носить над головой виртуальное изображение шайрта, а также во время разговора каждую свою фразу непременно сопровождать словом «Хрю!» По моему личному мнению, это напугает шайрта, убедит его больше не посещать уборную вашего класса, а также навсегда избавит от иллюзии безнаказанности. За соблюдением указанных мер будет поручено проследить охране школы. За ненадлежащее выполнение моего приказа каждого из вас будет ждать дополнительное наказание. За каждый выявленный факт нарушителю будет начислен дополнительный рэйн по соблюдению мер противодействия шайрту с целью наилучшего закрепления материала. Если у кого-то есть вопросы или возражения, прошу их озвучить. Если же нет, то можете приступать.

Под строгим взглядом начальника охраны я замер и даже улыбки себе не позволил, хотя в сложившейся ситуации она была бы уместна.

Надо же, шайрт…

Во дает старик! И разборок устраивать не стал из-за пустяков, и мелких пакостников на место поставил, и никого при этом не оскорбил, сумев повернуть дело таким образом, что даже при очень большом желании ему было бы трудно вменить в вину попытку унизить доблестных тэрнийских курсантов.

После того, как прозвучала команда разойтись, и ошеломленные мальчишки разбрелись кто куда, я прихватил из кладовки ведро и честно пошел мыть уборную.

Ковыряться в чужом дерьме мне, конечно же, удовольствия не доставило, но все-таки я не мог не признать, что в итоге все вышло даже лучше, чем я рассчитывал. А изящное решение начальника охраны не только меня устроило, но и всецело соответствовало новому духу нашей школы.

[1] Поросенок.

Глава 11

Как и следовало ожидать, уже в обед наш класс произвел фурор. Когда в столовую, пыхтя от злости и свирепо зыркая по сторонам, вошли курсанты младшего класса, народ сначала даже не сообразил, почему над их макушками теперь висят и хитро лыбятся забавные свиные мордочки. Нет-нет, ничего такого, никакой похабщины, намеков на устроенный утром срач и прочих унижений — это были просто поросята, точнее, пока еще молодые свиньи, которые широко улыбались, весело подмигивали и всеми способами развлекали аудиторию.

Когда мрачных донельзя пацанов начали весело окрикивать и интересоваться, что это за нововведение такое и чем они заслужили подобные знаки отличия, и без того злые мальчишки лишь стиснули зубы и молча прошли к раздатке.

Само собой, другим детям это не понравилось, поэтому доставать малышню стали еще усерднее. И в конце концов Ойр не выдержал, ругнулся. А когда заметил, что на него внимательно смотрит стоящий у дверей охранник, бедняга покраснел до корней волос, но все-таки выдавил из себя напоследок:

— Хрю!

Ух какой после этого в столовой поднялся ржач!

Пунцовый от злости Ойр и впрямь стал похож на висящего над его головой щекастого свина. Не знаю уж как, но кто-то из охраны, наверное, воспользовался программкой по адаптации изображения, потому что все без исключения поросята оказались неуловимо похожи на своих хозяев, так что насмешек незадачливые пакостники отхватили сегодня с лихвой.

Охрана всеобщему веселью никак не препятствовала. Драк нет и ладно. Так что я тоже похмыкал, поулыбался, послушал версии насчет случившегося и остаток дня прожил относительно спокойно, не забыв перед отбоем на всякий случай заглянуть в уборную и с удовлетворением убедиться, что больше гадить мимо унитаза никто не рискнул.

Следующие три недели прошли у меня в дикой запарке.

Тренировки, учеба, домашка, столовка, уборка, снова тренировки, да еще и факультатив этот гребаный, который лэн Аруд вскоре сделал не на рэйн по времени, а почти на два…

Из-за этого свободного времени у меня не оставалось вовсе. Я даже в библиотеку не ходил, перестал читать книги на отвлеченные темы, начал реже выбираться на улицу, потому что все сэкономленные мэны тратил на медитации. Благо ими можно было заниматься где угодно и без жестких ограничений по времени. Десять мэнов, так десять… пять так пять…

— Вы недостаточно внимательны, курсант Гурто, — заметил как-то классный руководитель, когда во время факультатива я потерял контроль над одной из молний, и она с шумом и треском врезалась в магический щит. — Вам нужно больше уделять времени выполнению упражнений.

Я молча кивнул, хотя не понимал, как можно уделять чему-то больше времени, если и без того мой день был расписан чуть ли не по сэнам.

— Вы стали чаще терять концентрацию, курсант, — сказал в другой раз лэн Аруд, когда я снова напортачил. — Такими темпами вы еще долго не избавитесь от необходимости носить с собой блокиратор.

Я снова кивнул, при этом прекрасно понимая, что пока не в силах что-либо изменить. Да, в учебе я, как ни странно, не просел, обнуленные директором баллы начали накапливаться на моем счету с завидной регулярностью. Исправно выполняемые задания на кухне тоже худо-бедно помогали мне пополнить баланс. И я, конечно, уставал. Порой бывало, что даже очень. Однако прекратить тренировки попросту не мог и меньше чем до двух рэйнов в день был не в состоянии их урезать.

Не потому, что фанат или не понимал важность полноценного отдыха. Нет. Просто загруженные в меня данные по-прежнему рвались наружу и, хотел я того или нет, но все равно был вынужден упорно заниматься.

На мое счастье, прежняя нестерпимая тяга к освоению новых знаний к этому времени сошла на нет, поэтому, если я тренировался в обычном режиме, то все было в порядке. Однако как только я сбавлял обороты, в моей башке словно переключатель срабатывал. После чего я в самое неподходящее время начинал видеть перед собой нескончаемый поток обучающих фильмов, испытывал нестерпимый зуд повторить то, что увидел. Потом меня начинало форменным образом ломать и колбасить. А если я ничего не делал, то следом за ломкой приходила и боль…

В общем, рискнув как-то пропустить один день, я больше не горел желанием опять попадать в эту мясорубку, поэтому, невзирая ни на что, строго по времени шел в спортзал и пахал как проклятый, пока меня не отпускало.

Единственное, что радовало — после тех фокусов, что я устроил в камере временного заключения, лэн Аруд, похоже, получил распоряжение поменьше нагружать меня во время занятий, поэтому первое время в магических поединках я почти не участвовал. А если все же участвовал, то в качестве противников мне доставался кто попроще. Ойр с его слабеньким огнем, Рамн с его пока еще дохлой землей. Ну или Идни с его неустойчивой, все еще плохо держащей форму водой, которого мне с моими молниями можно было уложить в два счета.

Однако долго так продолжаться не могло. Во время факультатива лэн Аруд имел возможность как следует протестировать мой дар на предмет неожиданных взбрыков. Более того, дополнительную ветвь мне сразу заблокировали, объяснив это тем, что пока изучать ее рано. А вот когда по прошествии трех недель классный руководитель доподлинно убедился, что в настоящее время я не представляю угрозы для коллег, то лафа закончилась, и мы снова оказались с Босхо лицом к лицу.

«Поросят» он мне, естественно, не простил, хотя в тот день, насколько я знал, он единственный смог продержаться до конца означенных суток, и ни разу позорного «Хрю!» от него никто так и не услышал.