Эволюция

Все плюшевые игрушки, что можно было найти в доме, особенно в специальной комнате, где их была целая гора, Рык безусловно считал своими. Ревностно охранял их, давая понять всем остальным, что только у него есть законное право отрывать им лапки, уши, головы. Никита пытался отобрать белого зайца с розовыми ушами у собаки, держа беднягу за уши, а Рык за заднюю лапу. Не уступая друг другу, они тянули каждый в свою сторону, собака при этом злобно рычала, давая понять, что зайца не отдаст.

– Я его первый нашёл в двадцатой квартире! У Рыка целая комната игрушек! – проявляя настойчивость, ответил Никита, продолжая бороться с собакой.

— Вот сейчас он тебя цапнет за жопу, будешь знать! Зачем ему показал? Унёс бы к себе в комнату, Рык бы не претендовал, а так он думает, что ты зайца у него взял, – не желая влезать в разборки, предупредила Юля.

Входная дверь открылась. Из морозного подъезда, покрывшегося белыми хлопьями инея, зашла Аня. Она была одета по-зимнему, на улице второй день шёл снег с сильным ветром. Температура не поднималась выше минус десяти градусов по Цельсию. Наступила самая настоящая зима, хотя на улице был ноябрь месяц.

Скинув зимние ботиночки, Аня, не раздеваясь, прошла на кухню и, положив на столовый стол пакет со свежими шампиньонами, приблизилась к печке погреть руки.

– Борис опять попрошайничал. Ох и прожорливый он, – поделилась новостью Аня, имея ввиду самого крупного карпа в бассейне, что оставили на будущий расплод.

Было пока неизвестно: самец это или самка, но все негласно назвали данный крупный экземпляр водоплавающего Борисом, который и вправду отличался прожорливостью и гонял всех остальных карпов. Юля, взяв грибы со стола, помыла их и принялась нарезать - сегодня ожидался грибной суп-пюре.

– Везде натопила? – спросила она Аню.

Внутри, в животе, что-то шевельнулось. Юля замерла с ножом в руках, прислушиваясь к ощущениям.

«Наверное, газы в кишечнике - вчера ела пироги с капустой», - подумала Юля для того, чтобы почувствовать шевеление ребёнка в животе, срок ещё маленький, или нет. Спросить было не у кого, а её беременность была первой в её жизни. Читать специальную литературу, которая наверняка найдётся в Жениной библиотеке, было банально лень, да и некогда, дел столько, что присесть толком не получается, быт съедал значительную часть времени.

– Угу, – ответила Аня и продолжила:

– В пятой и тринадцатой колонии чистить надо, гули всё загадили.

Почему Аня голубей называет гулями, никто не знал, но все давно к этому привыкли. То, что в этих двух колониях птицы чем-то заболели и у них сильный понос, Юля знала. Женя их пытался лечить, но, по всей видимости, безуспешно.

Опять накатило беспокойство, Андрей с Женей должны были вернуться ещё позавчера, она даже приготовила праздничный ужин, ведь это было значимым событием. Напекла пирогов, сделала торт, который дети уже съели. Но они так и не вернулись, хотя обещали возвратиться максимум через два дня. Уже пошли четвёртые сутки. Она, как только появлялось время, поднималась на крышу, внимательно разглядывала дорогу, по которой они должны приехать обратно, прислушивалась, не слышен ли звук работающего двигателя КАМАЗа - все безуспешно.

Заплакал Ник, Рык всё-таки отобрал зайца у мальчишки и принялся его яростно трепать, так и норовя оторвать мягкой игрушке одну из конечностей.

– Рык! А, ну пошёл отсюда!

Юля бросила на стол нож, подошла к входной двери, открыла её, давая понять, чтобы собака шла заниматься своими делами в подъезд. Она не собиралась убирать по всей квартире синтетический наполнитель, который точно будет разбросан по всему полу, как только собака добьётся своего и порвёт зайца.

Собака виновато покосилась на женщину и, не выпуская из пасти добытого в бою косого, убежала в подъезд, чтобы там закончить свои собачьи дела.

– А ты не реви! – повысив голос, сказала Юля;

– Зачем дразнил Рыка? Кто теперь виноват? – затем, сжалившись над пацаном, добавила:

– Ну всё, Ник, успокойся. Сходи за бензином. Только возьми одну полторашку, не пяти литровую как в прошлый раз. Слышишь меня?!

Никита мгновенно перестал хныкать, потеря игрушки сразу потеряла свою значимость. Принести бензин означало, что Юля заведёт генератор, а значит, включит телевизор. Полтора литра — это как минимум два часа смотреть мультики, а также зарядить свои планшеты с Аней, которые скрасят несколько вечеров, закачанными в прошлой жизни играми. Всего рабочих планшетов нашлось восемь штук, которые дети поделили поровну. Но Никита подозревал, что сестра забрала себе самые лучшие, ведь именно она занималась делёжкой. Тем не менее Никита не особо расстраивался, у него имелась целая коробка отличных смартфонов, некоторые, из которых он, стараясь не афишировать, подзаряжал, ведь там имелись игры, которых на планшетах не имелось. Более того, был особый интерес подзарядить новые смартфоны, в которых он ещё ни разу не копошился, ведь там присутствовали фотографии бывших хозяев этих гаджетов, и можно было посмотреть, кому они принадлежали, посмотреть, как и чем жили, задуматься где теперь эти люди, какова их судьба.

Юля знала, что в кладовке оставалось пять полуторалитровых бутылок и две пятилитровые канистры бензина. Это очень мало, но приходилось идти на жертвы, чтобы хоть как-то скрасить быть детей. Ребята по приезду обещали добыть бензина столько, что хватит гонять генератор целые сутки. Даже подготовили несколько бочек, в которых намеревались транспортировать добытое горючее, с автозаправочной станции, находящейся в двух кварталах от дома. Но мужчины куда-то пропали, не хотелось накручивать себя, все-таки была надежда, что их задержка никак не связана с самыми худшими мыслями, которые навязчиво посещали её.

Лай Рыка под дверью вывел Юлю из грустных размышлений. Он был не радостный и беззаботный, как обычно, а наоборот, тревожный, истеричный. Она знала этот лай - Рык всегда предупреждал о подозрительном движении снаружи дома, из-за этого ему цены не было. Именно собака освобождала всех от постоянного несения дозора на крыше девятиэтажного дома, а это многого стоит. Юля, посмотрев на детей, сидящих на толстом коврике возле телевизора, мгновенно собралась. Обычно это была ложная тревога; сумасшедшие, пробегая мимо дома, не представляли опасности, но заставляли Рыка предупреждать о присутствии людей. Однако, как говорил Женя «К любой тревоге нужно относиться как к потенциальной угрозе - неважно, ложная она или нет. Лучше перебдеть чем недобдеть».

– Так, дети, сидеть тихо, никому не открывать, пока не услышите мой голос!

Быстро накинув на себя тёплые вещи, она открыла шкаф в прихожей. Он специально был туда установлен Женей. Шкаф разительно отличался по цвету, дизайну от мебели в этой квартире: его громоздкость бросалась в глаза. Внутри на специальных крючках висели четыре автомата с вставленными магазинами, ремни с кобурами, внутри которых находились заряженные пистолеты. Один ремень Юля накинула поверх дутого пуховика, убедившись, что пистолет висит правильно и удобно. Далее сняла с вешалки разгрузочный жилет, почему-то называемый ребятами лифчиком, хотя он совершенно не похож на данную деталь женского гардероба. Разгрузочный жилет зелёного цвета был тяжёлый, ещё бы - четыре запасных магазина для АК-74, полностью забитые патронами, две звукошумовые гранаты и пять магазинов к пистолету Макарова, который висел на ремне сбоку, добавляли ему значительный вес. Закинув на плечо автомат, Юля ещё раз взглянула на детей, глаза которых были испуганны.

– Выключить всё. Генератор, свет, планшеты, закрыться на все замки и засовы, сидеть тихо, ждать меня, – сказала Юля как можно спокойнее, но её тревожность выдавал тембр голоса.

Как только Юля оказалась в подъезде, Рык мгновенно убежал на верх по лестнице, злобно рыча. Убедившись, что дети закрылись, как она велела, Юля поднялась по лестнице на крышу, где её ждала собака, нетерпеливо крутясь на месте. Рык, как только увидел женщину, метнулся к парапету, преодолевая сугробы снега, что успели скопиться за последнее время. Он запрыгнул на парапет, при этом снеся с него шапку снега, уставился вниз девятиэтажки, злобно зарычал. На улице была пасмурная погода с сильным холодным ветром. Снег с неба не падал, но его вокруг в воздухе было полно: ветер поднимал снежинки с сугробов и поднимал их вверх, создавая впечатление обильного снегопада.