Эволюция

Ей было приятно лезть вверх, чувствовать, как плавно работали мускулы, поднимающие её всё выше и выше над опасной землёй, находиться в состоянии хрупкого равновесия, которое помогал поддерживать её длинный хвост, но больше всего этого — прыгать, находиться несколько мгновений в полёте, перескакивая с одной ветки на другую, используя все те возможности, которыми обладало её тело: чувство равновесия, ловкость, цепкие передние лапы и острое зрение. Она была вынуждена прятаться в норах под землёй. Но весь её облик был сформирован существованием в сложной трёхмерной среде деревьев, где станут искать убежища почти все виды приматов на протяжении долгой истории этой группы.

Кислотный дождь последних месяцев заставил увянуть деревья и подлесок; кора была кислой на вкус, и в ней можно было отыскать совсем мало насекомых.

Пурга была вечно голодной. Каждый день ей требовалось съедать вес своего тела: такова была цена её тёплой крови и молока, которое она должна вырабатывать для двух своих детёнышей, сидевших в безопасной норе дальше в глубине леса. Она неохотно слезала вниз по стволу гинкго. Страх и голод боролись в её мозгу; она попробовала обследовать ещё одно или два дерева, но и здесь ей не сопутствовала удача.

Однако сейчас она подняла голову, усики задрожали, а блестящие глаза широко раскрылись, глядя в зелёный сумрак леса. Она чувствовала запах мяса: чарующее зловоние растерзанной плоти. И она слышала жалобный, беспомощный писк, вроде писка птенцов у птиц.

Она бросилась во весь опор, следуя за запахом.

На маленькой полянке у подножия ствола огромной корявой араукарии высилась неаккуратно набросанная куча мха. На её краю зашевелился маленький участок усыпанной мусором земли. Вскоре кусочек земли приподнялся, словно крышечка, и из земли сквозь слой грязи и мусора высунулась маленькая худая шейка. Широко раскрылся маленький рот, похожий на клюв.

Маленькая головка дрожала, крохотная чешуя и перья были всё ещё мокрыми от желтка — детёныш динозавра сделал свой первый вдох. Он был похож на птенца-переростка.

Этого момента только и ждал дидельфодон. Это млекопитающее размером с домашнюю кошку было одним из самых больших зверей своего времени. Покрытый чёрно-серебристой шерстью, он припал к земле. Затем он бросился вперёд, схватил птенца за тонкую шею, выдернул его из скорлупы яйца и подбросил в воздух.

Жизнь птенца была горсткой кратких и ярких впечатлений: холодный воздух снаружи от треснутой скорлупы, бледное сияние кометы и ощущение полёта. Но сейчас под ним разверзлась горячая пещера. Его кожа всё ещё была влажной от желтка; птенец умер мгновенно.

Тем временем ещё больше птенцов выбиралось из земли, выклёвываясь одновременно. Было такое ощущение, словно земля внезапно стала кишеть детёнышами динозавров. Дидельфодон и остальные хищные млекопитающие занялись едой.

Древняя стратегия выживания в действии. Динозавры были рептилиями, которые откладывали яйца в землю. Хотя некоторые родители оставались со своим выводком, не существовало ни одного способа защитить абсолютно все уязвимые яйца и птенцов. Поэтому динозавры откладывали много яиц, а их выклев был синхронизированным. Одномоментно должно проклёвываться множество выводков из кладок, отложенных в данной части леса: сотни птенцов. Смысл этого явления состоял в том, что подлесок внезапно оказывался наводнённым толпами детёнышей динозавров, и их будет слишком много даже для самого голодного хищника. Большинство птенцов погибнет, но это не имеет значения. Достаточно было того, что выживут лишь немногие из них.

Но именно здесь и этой ночью стратегия не сработала — и это было ужасно для птенцов динозавра. Мать этих птенцов была охотницей, жившей отдельно от своей стаи. Попавшая в жизненный тупик, голодная, боящаяся сама стать жертвой хищника, она сделала свою кладку в старом и знакомом месте — это гнездовье использовалось на протяжении тысячелетий — и прикрыла их гниющей растительностью, обеспечивая теплоту. Она сделала ровно то, что должна была сделать, за исключением того, что сделала это в неправильное время, и теперь яйца должны были проклёвываться отдельно от сотен других яиц.

В воздухе смешались вонь крови, низкое рычание хищников и жалобный писк обречённых птенцов. На этом отвратительном банкете присутствовали млекопитающие многих видов. Самым крупным был большой дидельфодон. Присутствовала пара дельтатеридиумов, похожих на крысу всеядных существ, не сумчатых и не плацентарных, а представителей уникальной линии, которая не переживёт динозавров. Многие из существ, собравшихся здесь, обладали потенциалом, выходящим далеко за рамки их нынешнего положения; одно невзрачное маленькое существо было предком линии, которая в дальнейшем приведёт к слонам.

Но пока всё, что их интересовало — это их собственные пустые животы. Не удовлетворённые медленным выклевом борющихся за свою жизнь птенцов, млекопитающие уже начали раскапывать нетронутую грязь, разыскивая пока не проклюнувшиеся яйца, разбрасывая в стороны покров из мха, уложенный поверх гнезда динозаврихой-матерью.

К тому моменту, когда Пурга добралась до этого места, гнездовье превратилось в бойню, в кишащую массу тел кормящихся млекопитающих. Пурга, опоздав к драке, стала нетерпеливо раскапывать грязь. Вскоре у неё в пасти хрустнули крохотные кости. И она так глубоко зарылась головой в землю в поисках спрятанной на глубине вкуснятины, что оказалась последней, кто узнал о возвращение динозаврихи-матери.

Она услышала гневный рёв и почувствовала дрожь земли.

Пурга вытащила голову из грязи; её морда была липкой от желтка. Другие млекопитающие уже исчезали в гостеприимную зелёную тень леса. На какой-то миг Пурга увидела существо целиком — невероятного пернатого монстра, застывшего в воздухе с распахнутыми конечностями и разверстой пастью. А затем на фоне неба мелькнула огромная когтистая лапа.

Пурга зашипела и свернулась в клубок. Она слишком поздно узнала, что это было гнездо троодона: ловкого и проворного убийцы… и специализированного охотника на млекопитающих.

Название «троодон» означает «ранящий зуб».

Ранящая, доросшая до размера собаки, была не самой крупной среди динозавров, но она была умна и проворна. Её мозг был сравним по размеру с мозгом нелетающих птиц более поздних эпох, которых она несколько напоминала.

Её глаза были такими же большими, как у Пурги, и так же хорошо приспособленными для ночного зрения, и они могли смотреть вперёд, обеспечивая бинокулярное зрение, позволяющее ей лучше определять положение своих маленьких и проворных объектов охоты. У неё были ноги, которые позволяли ей прыгать, словно кенгуру, длинный серповидный коготь на втором пальце каждой ступни, и лопатообразные кисти передних лап, появившиеся в процессе эволюции именно для того, чтобы выкапывать и убивать удирающих млекопитающих.

Она была покрыта мелкими гладкими перьями, сложным производным чешуи. Перья задумывались не для полёта, но для согрева в ночном холоде. В климате, лишённом перепадов температур, который распространился в те времена по Земле, для сохранения тепла не требовался бы механизм обмена веществ по типу теплокровных животных: если ты достаточно велик, то твоё холоднокровное тело сохранило бы свою высокую температуру на протяжении всей ночи, даже если ты живёшь в самых экстремальных условиях Земли, на полюсах. Но мелкие динозавры вроде троодона нуждались в некоторой дополнительной теплоизоляции.