Эволюция

Но, если качество условий жизни ухудшилось, то количество жизни было огромным, просто потрясающим.

Потребность переживать периоды сезонной нехватки корма и потребность в наличии кишечника, способного круглый год справляться с рационом из грубых кормов, способствовали развитие крупных травоядных. Гигантские млекопитающие, новая «мегафауна» в масштабах, не виданных со времени исчезновения динозавров, распространились по всей планете. Предковые формы мамонтов уже расселились по северной Евразии и, преодолевая сухопутные перешейки, периодически открывающиеся при падении уровня океана, перешли в Северную Америку. До этого времени, обитая в странах с ровным климатом, они были лишены шерсти и питались скорее листвой, чем травой. Они напоминали типичных слонов, но у них уже появились высокие коронки зубов и загнутые бивни их мохнатых потомков.

Тем временем в Северной Америке жили гигантские верблюды, а в Азии и Африке бродили огромные сиватерии, похожие на лосей. Разновидность крупных носорогов под названием эласмотерий бродила по всей северной Евразии. У него были ноги, слишком длинные для носорога, и рог, который мог вырастать до двух метров в длину: он был похож на мускулистого единорога.

И наряду с этими громадными кусками мяса, упакованными в шкуру, появились новые специализированные хищники. Свежеэволюционировавшие кошачьи усовершенствовали технологию убийства. Зубы по бокам их пасти работали как ножницы — они могли прорезать шкуру, разорвать её и проникнуть внутрь тела, где в плоть могли вгрызаться их резцы. Саблезубые были апофеозом хищника. Саблезубые кошки вырастали вдвое крупнее львов эпохи человека и становились огромными мускулистыми хищниками с телосложением вроде медвежьего, с короткими сильными лапами. Они были созданы для силы, а не для скорости, и охотились из засады; их пасть могла открыться чрезвычайно широко, чтобы поражать добычу. Но все кошачьи заставили даже псовых выглядеть всеядными существами по сравнению с ними; кошачьи были, возможно, самыми специализированными хищниками на суше.

Но потом, где-то за полмиллиона лет до рождения Дальней, началось новое и драматичное ухудшение климата. Правила игры опять менялись для обитателей всего мира.

С равнины послышался клич. «Смотрите, смотрите! Я, смотрите, я!» Люди встали и начали вглядываться вдаль.

Приближался мужчина. Он был высоким, более мускулистым, чем остальные, с мощными, чрезмерно выступающими надбровными дугами. Этот мужчина, Бровастый, сейчас был доминирующим, боссом в жёстком, полном конкуренции мире мужчин. И у него через плечо свисало мёртвое животное — молодая антилопа канна.

Восемь других взрослых мужчин из группы начали кричать и вопить в знак покорности, а потом они сбежали вниз по скалистому склону. Они похлопывали Бровастого по спине, с уважением поглаживали канну, бегали и скакали, подняв здоровенное облако пыли, которая висела, светясь в лучах заходящего солнца. Они все вместе затащили канну вверх по склону и бросили её на землю. Старшие дети подбежали, чтобы посмотреть на канну, и начали соперничать за её мясо. Негодник тоже был среди них, но он был слабее, чем остальные, даже слабее тех, кто был моложе его, поэтому его легко оттеснили. Дальняя разглядела сломанное деревянное копьё, глубоко воткнутое в грудь животного. Именно так Бровастый убил свою добычу, вероятно, спрятавшись в засаде, и он, наверное, оставил там копьё, чтобы показать, как он совершил этот подвиг.

Тем временем Бровастый продемонстрировал внушительную эрекцию. Женщины, а среди них и Тихая, мать Дальней, стали показывать едва уловимые признаки готовности принять его — одни выгибали руки, другие плавно раздвигали бёдра.

Дальняя, не женщина, но и не ребёнок, отошла назад от остальных. Она грызла корешок и смотрела, как будут разворачиваться события.

Некоторые из взрослых принесли из ближайшего ручья вулканическую гальку. Теперь мужчины и женщины начали энергично оббивать гальку — их руки работали быстро, а пальцы изучали камень. Орудия труда появились из камня практически без умственных усилий — этот навык, уже успевший стать древним, находился на собственной полочке жёстко разграниченного мышления — и в течение нескольких минут они изготовили грубые, но пригодные для использования рубила и режущие отщепы. Как только инструмент был закончен, его изготовитель бросался к туше канны.

Кожу разрезали от анального отверстия до горла и быстро отделили от туши. Шкура была выброшена: никто пока не придумал способ использования для шкур животных. После этого тушу быстро разделали: тонкие каменные лезвия разделяли суставы, чтобы можно было отделить ноги от туловища, резали грудную клетку, чтобы вынуть заключённые в ней мягкие тёплые органы, а потом и само мясо, отделяя его от костей.

Это было быстрое, эффективное, почти бескровное занятие, квалифицированная разделка мяса, родившаяся в целом ряду поколений предков, занимавшихся ею. Но мясники не работали совместно. Хотя они пропустили вперёд Бровастого, позволяя ему сделать самые основные надрезы и извлечь сердце и печень, они конкурировали между собой, разделывая труп, хрюкая и толкая друг друга. Несмотря на то, что у них в руках были орудия труда, они терзали тушу канны, словно стая волков.

Лишь немногие женщины боролись за мясо. Сегодня их неблагодарный труд по сбору пищи в акациевой роще и в других местах прошёл успешно, и животы у них и у их детей были уже набиты фигами, ягодами гревии, побегами трав и корнями — съедобными частями растений, в изобилии встречающихся в этих сухих землях, и не требующих особой подготовки перед едой.

Когда значительная часть мяса канны была уже срезана с костей, начался серьёзный торг. Бровастый бродил среди мужчин с лезвием в одной руке и со здоровенным куском бедра в другой. Он отрезал куски мяса и вручал их некоторым мужчинам — но не тем, кто отворачивался, как будто это было какой-то мелочью, а потом пытался выхватить кусочки лучшего мяса у остальных. Всё это было частью бесконечных политических игр людей.

Затем Бровастый прошёл среди женщин, раздавая кусочки мяса, словно король во время визита. Дойдя до Тихой, он остановился; при этом его эрегированный член гордо вздымался. Он отрезал большой и сочный ломоть бедра канны. Вздохнув, она приняла его. Часть его она быстро съела, а потом положила остатки с одной стороны, поближе к ребёнку, который спал в гнезде из сухой травы. После этого она легла на спину, раскрыла бёдра и вытянула руки, принимая Бровастого.

Бровастый ходил на охоту вовсе не для того, чтобы принести своим людям пищу. Крупная дичь обеспечивала лишь десятую часть потребностей группы в пище; значительная её часть покрывалась растениями, орехами, насекомыми и мелкой дичью, которые собирали женщины и дети старшего возраста, а также мужчины. Крупная дичь была полезным источником пищи при чрезвычайных обстоятельствах в трудные времена — возможно, во время засухи или наводнения, или суровой зимой. Но охота была полезна для охотника сразу во многих отношениях. Благодаря своему мясу канны Бровастый мог укрепить собственную политическую позицию среди мужчин — и ещё купить доступ к женщинам, что в итоге и было единственной целью его бесконечной борьбы за господство.

Обладатели более высокого интеллекта, высокого безволосого тела и зачаточного языка, они были существами самого человеческого облика среди всех когда-либо живших. Но многие из способов, при помощи которых они управляли своей жизнью, были хорошо знакомы Капо. Предки Бровастого очень давно склонялись к этой социальной модели — мужчины, борющиеся за господство, женщины, связанные кровным родством, охота ради покупки желаемого — значительно раньше рокового решения Капо покинуть свой клочок леса. У приматов были и другие типы образа жизни, и можно было предположить появление других видов общества. Но, как только складывалась та или иная модель, её почти невозможно было сломать.

Во всяком случае, система работала. Пища была поделена, мир был сохранён. Так или иначе, но большинство людей было накормлено.

Когда Бровастый закончил, Тихая вытерла свои бёдра листьями и вернулась к мясу. Она воспользовалась выброшенным каменным отщепом, чтобы порезать его на куски, и отдала несколько своей матери, которая была слишком старой, чтобы представлять интерес для Бровастого, и дала остатки Дальней, которая нетерпеливо набросилась на них.

А позже, когда свет померк, Бровастый приблизился уже к самой Дальней. Она видела его высокий мощный силуэт на фоне темнеющего пурпурного цвета неба. Значительная часть его мяса канны уже разошлась по рукам, но она ощущала на нём запах крови с мяса. Он принёс кость передней ноги. Присев перед нею, он с любопытством обнюхал её. Потом он хлопнул костью об камень, расколов её. Она почуяла запах восхитительного костного мозга, находившегося внутри, и её рот наполнился слюной. Не задумываясь, она потянулась к кости.

Он держал кость, заставляя её подойти поближе.

Подойдя поближе, она смогла более ясно различить его запах: кровь, грязь, пот и застарелая вонь семени. Он смягчился и отдал ей кость; она сунула язык в костный мозг, жадно высасывая его. Пока она ела, он положил свою руку ей на плечо и провёл по её телу сверху вниз. Она старалась не вздрагивать, когда он исследовал её маленькие груди, потягивая за соски. Но она взвизгнула, когда его любопытные пальцы раздвинули её ноги. Он убрал руку и понюхал её запах. Потом, очевидно, решив, что ей нечего продать ему, он хрюкнул и отошёл от неё.