Эволюция

— Угу, как там, — прищелкнул пальцами Гарибальди, припоминая, — за деревьями сложно лес разглядеть, но издали только лес виден бывает. Как-то так, примерно.

— Знаешь, Айронхарт говорил, что видит меня как вселенную, состоящую из субатомных частиц…

— Джефф, да ну его нафиг эту муть, давай лучше о бейсболе.

— А давай.

* * *

— Посол Г’Кар!

— Да?

— Я хотела сказать вам спасибо. И, — Кэтрин чуть замялась, — спросить.

— Почему?

— Да, почему вы спасли меня. Ведь вы отговаривали лететь к Сигме. Предупреждали, что это может быть опасно.

— Почему бы и нет?

— Это не ответ, посол.

— Напротив, просто он вас не устраивает.

— И все же?

— Ваша смерть наверняка бы расстроила командора. Ни то ни другое не принесло бы никакой выгоды ни мне, ни моему народу. И вот мы вновь возвращаемся к ответу: почему бы и нет?

— Посол, скажите, вы… вы знаете, что это было? Там, у Сигмы.

— Скажите Кэтрин, что это? — указал Г’Кар на цветок.

— Муравей, — пожала та плечами, разглядев, на что именно указывает нарн, — их постоянно завозят с грузами, поэтому никак не удается вывести.

— Вот смотрите, — посол протянул руку и посадил муравья на палец.

— И?

— Я взял его, а теперь верну назад, — обеспокоенный муравей сбежал с пальца обратно на цветок и принялся озабоченно шевелить усиками. — Вот сейчас он побежит к другому муравью и спросит у того, что это было? Ну и как ему объяснить?

— Во вселенной есть расы, — продолжил Г’Кар, не дождавшись ответа, — что опередили нас на миллионы и миллиарды лет, они не ограничены ни временем, ни пространством. Мы для них не более, чем муравьи. Установить с ними контакт так же немыслимо, как муравью договориться с нами. Мы знаем, мы пытались. И поняли, что либо научимся уступать им дорогу, либо нас раздавят. Они непостижимы. Меня ужасает и одновременно неимоверно радует, что во вселенной остались загадки, что мы не все объяснили. Доброй вам еды, Кэтрин Сакай.

— И вам, посол Г’Кар.

Задумчивая женщина, не так давно пережившая смертельную опасность и прикоснувшаяся к одной из тайн вселенной, присела за барную стойку и заказала крепкий коктейль. Ей требовалось многое обдумать и успокоить нервы. Джеффри был занят: на станции опять случилась какая-то беда, едва не погубившая всех. Впрочем, тут это бывало частенько. Она даже начала понемногу привыкать.

— Шшкашши Вир, ты шшнал, что от колонны кошшевых муравьев, на шшемле дашше шшлоны убегали?

— Нет, но у нас тоже есть такие насекомые, они собираются в огромные колонии и кочуют в районе экватора. Раньше мы даже из тюрем, расположенных в той местности, заключенных временно освобождали, ну, кроме тех, что все равно были приговорены к смерти.

— Букашшки шштрашшная шшила.

— Да, сколько мы их не травили, а они все равно появляются снова.

— Шшизнь неишштрибима.

— Разве что, может быть, другой жизнью.

— Отлишшный тошшт.

Слушать дальше Кэтрин не стала. Конечно, парочка из зерга и центаврианина была весьма колоритна, да и разговор оказался удивительно созвучен ее мыслям, но он интересовал ее куда меньше, чем освободившийся от дел Джеффри. Ей требовалось сбросить стресс и поделиться пережитым. Да и железному командору это было нужно не меньше. Заскочу за бутылочкой вина или даже чего покрепче — решила она, покидая бар.

Глава 27. Ломать — не строить?

Умотались мы с этим Айронхартом, массово полегли, когда этот кадр переродился и в дальние дали усвистал. Слава Эволюции, хоть без летальных случаев обошлось. Потери были, конечно, и немалые, но пришлись они на биокомпьютеры, пси-мозги, жутиков, ктулху-душеловов и прочую живую и полуживую машинерию. Даже пара маточников и один желудок на станции померли. Но долг свой они выполнили, сохранили истинно разумных. За улетевшим словно Мэри Поппинс перерожденцем выдвинулась эскадра; пылить им, конечно, долго, ну да это ерунда. За изначальными, что у Сигмы разворот сделали, тоже путь не близкий. Ничего, дорогу осилит не только бегущий, но и ползущий, главное — на месте не стоять.

Вышло так, что террористам-ксенофобам, что себя пафосно Земной Гвардией прозвали, очень и очень не повезло. Помнил я про них смутно, вроде бы они там кому-то на лоб клеймо организовали, кажется, минбарке какой-то, а лидером у них бывший бойфренд Ивановой был, это точно, ну и вроде как они еще какого-то паренька ножиком пырнули. Подозреваю, что им должен был стать Кирон Мерей, больше вроде и некому. Этот юноша со своей возлюбленной на Вавилон-5 прилетел. Сбежала парочка от семейств своих, чувства у них, понимаешь. Собственно говоря, если бы не эти Ромео с Джульеттой, что сами-то не понимали, каким это образом они друг в друга влюбились, я бы и не обратил внимание на источник беспокойства.

В принципе, можно было и не напрягаться, но у меня тут Шушшик голодный, много сил потратил, бедненький; да и пакмары тут у нас на диете сидят, командор их вкусняшек лишает. Злобный дядька Гарибальди те трупы, что родня вывезти не смогла из-за финансовых трудностей, на солнце местное отправляет. Для падальщиков — это как Майклу серпом по этому самому. Они реально чуть не плачут, когда видят, как добрая еда пропадает. В общем, как я уже и говорил, не в то время и не в том месте «гвардейцы» поразвлечься решили.

* * *

— Минбарка… Ненавижу рогатых тварей, они моего отца убили.

— Ничего, сейчас мы с ней поквитаемся.

— Я лично счас эту тварь пырну и клеймо на лоб поставлю. Даже если не издохнет, запомнит наше гостеприимство.

— Добрый вечер, господа.

— Ты еще кто такой?

— Прохожий, просто прохожий.

— Так и проваливай, пока цел.

— Мы, знаете ли, чувствуем ложь и очень любопытны. Мне непонятно, как ваш отец мог быть убит минбарами, если он сейчас отбывает срок на Ваниге-V.

— Что? Откуда? Ах ты тварь, в голову мне залез! Хана тебе!

— Шшдравшштвуйте.

— ААА!

— Шшабирайте.

— Спасибо, мы пришлем вам ножку.

— Нешштоит, я на шшиете. Кушшайте шшами.

— От всей нашей общины, искренне благодарим. Мы съедим этого в вашу честь.

— Польшшон.

— И что ты так долго?

— Шшадершшался, прошшти. Бешшопашшники на меня шштранно шшмотрят.

— Люди, что с них взять.

— Шшоглашшен, они шштранные.

— Ладно, идем, нам еще нужно быть сегодня в паре мест. Прародитель дает им шанс.

— Шшто-то ешше ни один не вошшпольшовался.

— Но ведь шанс-то у них был.

— Я шше их шшлышу, они шшлые, зачем с ними шшеримониться?

— Труд уборщиков ты же ценишь. Бескровно убиваешь.

— Зашшем гряшшь в гнешшде рашшводить? Эту пошшистим, и шшватит.

* * *

— Но, посол, они же любят друг друга.

— Вир, ну что ты несешь? Вот смотри, — достал Молари пыльную подставку с фотографиями из нижнего ящика, — это три моих жены. Да не морщись ты. Ты же мужчина, ты с зергом пьешь.