Евреи и секс

Неутомимый Жорж Валенсен и тут резво спешит со своими фантазиями: по его мнению, запрет на скотоложство, который повторяется в Торе так настойчиво и неоднократно, свидетельствует о том, что этот вид перверсии был хорошо знаком древним евреям и широко распространен среди них. И это, дескать, с его точки зрения не удивительно: все исследования говорят о необычайной распространенности скотоложства среди скотоводческих народов, а евреи, как известно, были именно таким народом.

Нежелание же евреев держать у себя домашних животных, узаконенное Галахой, есть, по разумению Валенсена, следствие страха перед данным конкретным грехом.

Автор «Кошерного секса» вновь – видимо, по застарелой привычке, – лукавит: не станет же читатель, в самом деле, во имя установления истины рыться в еврейских источниках и, таким образом, решать, верны валенсеновские выкладки или нет. Поэтому «за базар» отвечаем мы. И с полным основанием беремся утверждать, что речь идет об очередной спекуляции.

Начнем с того, что ТАНАХ всегда предельно честно повествует не только о добродетелях, но и о чудовищных грехах своих героев, жестоко живописуя неприглядные картины из их жизни. И при этом великая Книга ни словом не обмолвливается ни об одном случае скотоложства среди евреев.

Единственный скотоложец, действующий на страницах Торы, – это пророк Билам (Валаам). Его знаменитая ослица, наделенная ангелом даром человеческой речи, напоминает о том, что ночью была ему женой. Но Билам – не только не еврей, но и злейший враг еврейского народа, решивший обвести вокруг пальца самого Бога.

Включая скотоложство в число сексуальных преступлений, запрещенных не только евреям, но и другим народам мира, Тора вводит принципиально новое понятие. Это отнюдь не «товаат», – слово, которым, скажем, характеризуется гомосексуализм и которое означает «противоестественная, вызывающая отвращение мерзость, гнусность». Нет, это куда более резкое по смыслу слово «тевель» – то есть поступок, нарушающий все законы природы, противоречащий самому устройству мироздания.

Согласно мидрашу, скотоложство было одним из тех страшных грехов, которому предавалось допотопное человечество и за которые оно было полностью – за исключением Ноя и его семьи – стерто с лица земли. Тот же мидраш сообщает, что до потопа сексуальные межвидовые связи давали потомство, и потому по земле бродили самые различные чудовища и уроды, рожденные от таких связей. Не правда ли на ум невольно приходит миф о Минотавре или других подобных преданиях, весьма распространенных в фольклоре различных народов?!

Но в том-то и дело, что Тора напоминает: все эти мерзости чрезвычайно распространены среди других народов мира и их запрещено перенимать.

История и античная литература лишь подтверждают справедливость высказанного Торой – вспомним хотя бы «Золотого осла» Апулея или тексты законов шумеров, вавилонян, ассирийцев, хеттов. В ряде из них предусматривается наказание за связь с коровой или овцой, но при этом разрешается связь с ослом или мулом, отчего история Билама выглядит еще более достоверной.

Мудрецы Талмуда, постоянно возводившие «ограду» вокруг Торы, утверждали, что люди должны вести себя так, чтобы на них не пало даже и малейшего подозрения в скотоложстве. К примеру, они категорически запретили вдовам-еврейкам держать в доме собаку, чтобы их не заподозрили в преступной связи с этими животными.

В конце ХIX–начале ХХ века евреи вновь столкнулись с массовым явлением скотоложства – на этот раз среди окружавших их арабов. Но встреча вызвала у них только отторжение и презрение, и никак не отразилась на сексуальной жизни еврейских поселенцев, о чем свидетельствуют многочисленные дневники и воспоминания очевидцев тех лет.

О том, распространенно ли среди современных израильтян скотоложство, никаких исследований, насколько нам известно, не проводилось.

Супружеская измена

Пью горечь тубероз, небес осенних горечь, И в них твоих измен горящую струю. Пью горечь вечеров, ночей и людных сборищ, Рыдающей строфы сырую горечь пью… Борис Пастернак, «Пиры»

В далекие времена Первого Храма женщине, заподозренной мужем в супружеской измене, но категорически отвергающей эти подозрения, приходилось для доказательства своей невиновности пройти через весьма сложную и унизительную процедуру. Только так она могла доказать справедливость своих утверждений.

В назначенный коэном (священнослужитель в Храме) день гипотетическая изменница вместе с мужем появлялась в Храме и приносила в жертву мешочек с мукой из ячменя – пищи животных. Подобная жертва, в которую, в отличие от обычной мучной жертвы, не добавлялось оливковое масло, свидетельствовала о том, что женщина подозревается в низком, «животном» поступке. И то, что она навлекла на себя подозрения своего супруга, уже само по себе полагалось следствием недостойного еврейки поведения. Затем священнослужитель смешивал в глиняном сосуде воду из храмового источника с землей и подводил женщину поближе к жертвеннику.

Сотни, а то и тысячи глаз обычно следили за этой процедурой. В тот момент, когда коэн рывком срывал с женщины головной убор и ветер с Иудейских гор начинал трепать ее волосы, толпа зрителей возбужденно ахала – не было для замужней еврейки большего позора, чем предстать перед людьми с непокрытой головой.

Трудно сказать, какие чувства переживала в этот момент сама женщина – жгучий стыд смешивался в ней с парализующим страхом, и ко всему этому, наверное, добавлялась обида на мужа за его недоверие к ней…

А коэн тем временем громко, так чтобы слышали все собравшиеся, произносил:

«Если не лежал с тобой мужчина, и если не совратилась ты и не осквернилась втайне от мужа твоего, то не повредит тебе горькая вода, наводящая проклятие. Но если совратилась ты втайне от мужа твоего и осквернилась, и произвел мужчина излияние семени своего с тобой, то сделает Бог тебя предметом проклятия в среде народа твоего тем, что сделает Бог бедро твое опавшим и живот твой опухшим. И войдет эта вода, наводящая проклятие, во внутренности твои, чтобы вспучить живот и опавшим сделать бедро…»

Тут коэн делал длинную многозначительную паузу, предоставляя женщине последнюю возможность отказаться от испытания. В этом случае ей не грозит смертная казнь за измену, так как сам факт измены не доказан судом. Но… она отойдет от жертвенника в том виде, в каком есть – с непокрытой головой – и безропотно примет развод от мужа, то есть косвенно подтвердит его подозрения.

«Амен!» – отвечала женщина, давая свое согласие на испытание.