Евреи России. Времена и события. История евреев Российской империи

В Литве и Белоруссии евреи выращивали картофель‚ свеклу‚ морковь‚ огурцы‚ брюкву‚ лук‚ фасоль; на Украине – арбузы‚ дыни и тыквы; в Волынской губернии – картофель и сахарную свеклу для винокурения; в северо-западных губерниях разводили скот, занимались пчеловодством‚ шелководством‚ рыбной ловлей и лесными промыслами. Журналист сообщал в газету: «Виноделы и подвальщики в Бессарабии – почти поголовно евреи. Вольфензоны‚ отец и сын‚ развели лучшие в губернии виноградные сады‚ подобрав подходящие для местного климата и почвы французские и немецкие сорта винограда‚ они же создали первые местные питомники филлоксероустойчивых американских лоз». В Сороках‚ в питомнике Еврейского колонизационного общества‚ работали подростки – «краснощекие‚ смуглые юноши с блестящими глазами‚ широкими плечами и мускулистыми руками… Здесь не было видно испуганных лиц и робких‚ неуверенных движений… Исключительно их трудами велись обработка земли‚ уход за растениями и выработка консервов».

Самые крупные еврейские сельскохозяйственные поселения располагались в Новороссии: в Екатеринославской губернии – 17‚ в Херсонской – 21. У них были как обычные названия – Надежная и Добрая‚ Веселая, Сладководная‚ Роскошная и Приютная‚ Трудолюбовка и Хлебодаровка‚ так и названия‚ в которых проглядывала национальность их обитателей: Израилевка‚ Нагартов – в переводе с иврита «хорошая река»‚ Эфенгар – «красивая река»‚ Сейдеменуха – «поле отдыха». При Александре II с колонистов сняли жесткую опеку‚ позволили самим организовывать жизнь‚ и положение в новороссийских поселениях заметно улучшилось. Там сеяли пшеницу, ячмень и овес‚ сажали картофель‚ косили сено для скота. У земледельцев был свой инвентарь – плуги‚ бороны‚ машины для жатвы; они держали коров‚ волов, лошадей и овец‚ разводили домашнюю птицу, высаживали фруктовые сады‚ мололи зерно на собственных мельницах, перерабатывали молоко в сыр и масло; в поселках были построены каменные дома‚ школы‚ синагоги‚ аптеки, на собранные средства содержали врачей и раввинов.

Из книги русского исследователя М. Земцова «Еврейские крестьяне» о земледельцах Екатеринославской губернии (1908 год): «Жилища колонистов отличаются необыкновенной опрятностью, палисадники старательно выгорожены, вдоль по улице часто проложены тротуары… Жена колониста – прежде всего мать. Она много работает и в хозяйстве: при скоте, на огороде… Еврейские дети до тринадцати лет сидят в хедере, и колонист не позволит себе оторвать их от учебы; для пастьбы скота нанимают пастухов… Кто ездил по колониям лет пятнадцать-двадцать тому назад и осмотрел бы их теперь‚ тот был бы поражен настоящим их видом. Раньше… кроме ободранных хат ничего не было видно‚ сейчас же… дома буквально утопают в зелени‚ при школьных зданиях имеются отличные фруктовые сады… Плодовые деревья растут прекрасно‚ уход за ними образцовый и не оставляет желать ничего лучшего».

В степных новороссийских поселениях жизнь была нелегкой: безлесье‚ сильные ветры‚ недостаток питьевой воды‚ которую привозили издалека; порой проносился ураган с дождем и градом, уничтожая урожай целого года‚ разрушал дома, выворачивал с корнем деревья. В неурожайные годы поселенцы бедствовали так же‚ как и соседи-христиане‚ но несмотря на трудности земля кормила тех‚ кто ее обрабатывал. Один из российских министров отметил после посещения этих поселений: «В отношении благосостояния евреи-колонисты‚ если и не могут выдержать сравнения с колонистами-немцами‚ то‚ во всяком случае‚ зажиточнее и обеспеченнее соседних русских крестьян».

Обследование выявило‚ что 70 % евреев не пользовалось наемным трудом‚ а посевная площадь у них была вдвое больше‚ чем у крестьян. На сельскохозяйственных выставках евреи получали высшие награды за скотоводство и лесоводство‚ за качество помола зерна и очистку шерсти‚ за новые образцы веялки и четырехлемешного плуга собственного изготовления. Однажды евреи с юга Украины приехали по делам в Петербург и вызвали удивление среди сановников‚ которые сталкивались лишь с евреями-посредниками или торговцами. «Вид здоровых плечистых заправских хлеборобов… – рассказывали тогда‚ – приводил многих в изумление‚ как нечто невиданное и совершенно неожиданное».

Казалось‚ это и был тот путь‚ который мог хотя бы частично устранить скученность в черте оседлости, искоренить еврейскую нищету‚ но «Временные правила» 1882 года запретили евреям арендовать и покупать земли в сельских местностях. Еврейские общины просили у властей‚ чтобы позволили приобретать небольшие участки для выращивания овощей и картофеля‚ но всякий раз получали отказ; даже выпускникам одесской земледельческой школы не разрешили владеть крохотным участком земли. Порой евреи арендовали земли через подставных лиц‚ и кишиневский губернатор признавал: «Большинство местных помещиков‚ в том числе самые завзятые юдофобы‚ всегда предпочитают арендатора-еврея греку‚ армянину или русскому… Члены Государственного Совета в Петербурге‚ сенаторы‚ даже министры‚ вводившие ограничительные для евреев законы‚ не брезгают фиктивной арендой». Чтобы власти не придирались к арендаторам-евреям‚ приходилось оплачивать их невмешательство‚ а это стоило недешево. В Бессарабии платили полицейским чинам до пятидесяти копеек за каждую десятину‚ откармливали их скот и позволяли засевать бесплатно часть арендованной земли.

Во время сева или уборки урожая евреи нанимались на подённую работу в поле. Женщины убирали хлеб‚ картофель‚ капусту‚ лён‚ мужчины пахали‚ косили‚ убирали и молотили хлеб. С юга Украины сообщали: «Почти каждый вечер на улицах города появляются люди‚ созывающие местных евреев на полевые работы: «Жиды‚ на работу! Сорок копеек в день!» – слышим с одной стороны‚ а с другой – «Эй‚ жиды‚ пятьдесят копеек!» И каждый день на рассвете выезжают из города три-четыре подводы‚ нагруженные еврейскими рабочими…» – «В нашем местечке не редкость встретить на возу‚ запряженном волами‚ длиннополого еврея‚ везущего то дрова‚ то свекловицу; в этом же году многие евреи и еврейки‚ молодые и пожилые‚ работают в поле. Они‚ понятно‚ не умеют еще косить и жать‚ но исполняют те полевые работы‚ которые им пока доступны: загребают оставшиеся колосья‚ складывают снопы в копны‚ работают возле паровой молотилки. Правда‚ евреи сильно утомляются от непривычной полевой работы‚ но‚ в конце концов‚ они преодолевают ее‚ и в экономии‚ как говорят‚ остаются очень довольны этими импровизированными рабочими».

В южных губерниях черты оседлости евреи собирались партиями по пятьдесят‚ сто‚ даже по триста человек и нанимались в помещичьи имения. Они хорошо справлялись с непривычной работой на полях; помещики ценили их за трезвость, за отсутствие прогулов, а крестьяне удивлялись на невиданное зрелище и говорили: «жиды‚ а робят як мужики»…»

6

Среди евреев Киевской и Волынской губерний почетом и влиянием пользовался цадик Яаков Ицхак Тверский. Его резиденция находилась в местечке Макаров‚ и на праздники съезжались к нему тысячи хасидов. В 1900 году макаровский цадик выдавал свою дочь за сына цадика из Польши. Об этом сохранилось свидетельство И. Равребе‚ которое стоит пересказать вкратце‚ сохраняя‚ по возможности‚ стиль автора.

Свадьба состоялась в июле‚ но приготовления начались после праздника Песах. Что нужно делать – никто не знал. Чувствовали только‚ что просто так сидеть нельзя; необходимо готовиться к великому событию‚ на которое съедутся‚ быть может‚ сотни цадиков и тысячи хасидов. Начали красить синагогу‚ дома‚ убирать мусор‚ чинить дорогу‚ строить шалаши для гостей. Предстоял большой спрос на продукты‚ и лавочники скупали необходимые товары‚ чтобы извлечь из этой свадьбы побольше выгоды для своих пустых карманов. Сапожники и портные были завалены работой. Даже старый раввин‚ обращавший на внешний шик не Бог весть сколько внимания‚ заказал новую капоту в честь великого события.

До свадьбы оставалось две недели‚ а в местечке – Содом и Гоморра: жизнь кипит‚ как в котле‚ все суетятся‚ бегают‚ распоряжаются, кричат до хрипоты. В центре этой сутолоки идет жаркая работа по устройству огромного шалаша для свадебного пиршества. В шалаше вокруг громадного стола амфитеатром высятся четыре ряда скамеек‚ один над другим‚ а на самой верхней скамейке – обширная ложа для оркестра и певцов. Неподалеку от шалаша происходят маневры «еврейских казаков»: этот обычай соблюдался‚ кажется‚ на всех таких свадьбах. Выбирают двадцать-тридцать рослых и крепких евреев‚ умеющих ездить верхом‚ одевают их в казацкие мундиры‚ сшитые‚ по большей части‚ из голубого ситца‚ вооружают длинными навостренными деревянными шестами‚ головы им убирают красными ермолками‚ и эта дружина верхом на исхудалых лошадках должна следить за порядком во время хупы и свадебной трапезы.

К субботе перед самой свадьбой начался съезд гостей. В пятницу утром стали стягиваться в местечко сотни шарабанов‚ переполненных мужчинами‚ женщинами и подростками. Многие приходили пешком: из-за двадцати-тридцати верст не стоит иметь дело с балагулой‚ и вереницы евреев с талесами и тфилинами под мышкой пускались в дорогу. В воскресенье съезд гостей продолжался. Дома переполнены‚ синагоги кишат людьми. Можно‚ конечно‚ ночевать на улице; лето хорошее‚ местечковое болото уже высохло: где хочешь – ложись и спи. Выстроили множество палаток‚ похожих на шалаши; в этих палатках не только спали‚ но и молились‚ устраивали веселые выпивки. Порой происходили и междоусобные драки между хасидскими лагерями‚ а затем веселые, шумные примирения.