Евреи России. Времена и события. История евреев Российской империи

С. Дубнов записывал в дневнике: «Часто думаешь: откуда это безумие юдофобии в такой момент? Психологически это объяснимо. Палач по-своему боится своей жертвы. Юдофобам… совесть подсказывает‚ что евреи должны мстить своим гонителям‚ и это должное превращается в умах палачей в сущее». Когда русские войска отступали из Галиции‚ выслали в двадцать четыре часа из прифронтовых районов – для предотвращения «предательства» – почти всё еврейское население городов и местечек. Некоторые из них попали в Сибирь‚ под конвоем их гнали пешком по глубокому снегу‚ в летней одежде и легкой обуви. «Меня потрясло это зрелище‚ – вспоминал очевидец. – Я понимал‚ что живыми до Баргузина доберутся немногие‚ да и те наверняка отморозят руки и ноги».

Во время отступления из Польши изгоняли целые еврейские общины‚ и десятки тысяч человек‚ под угрозой смертной казни‚ уходили в дожди и слякоть «в места‚ удаленные от боевых действий». Депутат В. Дзюбинский говорил с трибуны Думы‚ «с какой непомерной жестокостью производилось выселение евреев… в течение нескольких ночных часов… под угрозой‚ что если кто-нибудь останется к рассвету‚ то все будут повешены… Стариков‚ больных‚ расслабленных‚ параличных приходилось нести на руках…»

К осени 1915 года около двух миллионов евреев оказались на территориях‚ занятых германскими и австрийскими войсками. Реквизиции хлеба и других припасов довели население до крайней нищеты; этому способствовала отправка мужчин на принудительные работы в Германию. Так началось физическое уничтожение старых гнезд еврейской жизни с их традиционным укладом. В зоне боевых действий артиллерия разрушала до основания сотни маленьких городков и местечек Украины‚ Польши‚ Литвы и Белоруссии‚ вслед за артиллерией разгром довершала пехота.

Читатель написал в еженедельник «Рассвет» в разгар войны: «Умер еврейский городок… Умер маленький мирок нашей жизни. Жили люди‚ был городок‚ и нет его больше. Война поглотила его… Там‚ где прошли огонь и меч‚ выкосив всё добро‚ нельзя свить нового гнезда. Там‚ где не на чем и нечего сеять‚ ничего не вырастет. В тех местах‚ где навет изгнал евреев‚ теперь, как вороны‚ слетевшиеся на поле битвы‚ начинают оседать чужие‚ продавая еврейские товары‚ оставленные изгнанниками. Они победили. Был городок и нет его больше…»

6

В апреле 1915 года газета «Наш вестник» при главном штабе Северо-Западного фронта опубликовала сенсационное сообщение о «возмутительном предательском поведении» евреев местечка Кужи Ковенской губернии. Они якобы спрятали немецких солдат в подвалах своих домов‚ ночью подожгли по сигналу местечко‚ и немцы из засады напали на русских солдат‚ расположившихся там на ночлег.

Жителей местечка Кужи предали военно-полевому суду «за измену отечеству и предательские действия против нашей армии»; в отместку за это выслали около 200 000 евреев из прифронтовых районов Курляндской‚ Ковенской‚ Сувалкской и Гродненской губерний. Из Ковно в течение двух суток изгнали 20 000 человек‚ включая рожениц‚ раненых солдат-евреев‚ стариков и старух‚ тяжелобольных и обитателей сумасшедших домов. Фабрики‚ магазины‚ имущество – всё было брошено на произвол судьбы‚ десятки тысяч жителей тех губерний повезли в товарных вагонах на юг черты оседлости‚ на многих вагонах было написано мелом – «шпионы».

Корреспонденты русских газет телеграфировали: «Минск – проследовало 8000 евреев. Витебск – за последние три дня проследовало свыше 20 000 евреев. Вильно – сегодня прошли через город 13 поездов с евреями…» В суматохе выселения жены теряли мужей‚ родители своих детей‚ в газетах появились обращения такого содержания: «Брук Леа ищет своего мужа Давида… Бекер Соня ищет своего отца Иосифа Бекера и мать Фейгу… Меламдович Меер ищет свою дочь Хаю Фридкин (солдатку) с пятью девочками… Винник Давид с семьей ищет сына Лейбу с четырьмя детьми…» С. Дубнов записывал в дневнике: «Кошмар усиливается. Творится безумное и преступное… Мой народ истекает кровью‚ порабощенный вчера‚ истребляемый сегодня‚ угрожаемый завтра…»

П. Курлов, военный генерал-губернатор прибалтийских губерний, из воспоминаний: «Я получил приказание Верховного Главнокомандующего выселить из названной (Курляндской) губернии всех евреев без различия пола, возраста и занимаемого ими положения… Снабжение госпиталей и других военных учреждений, а равно и вся торговля были в руках евреев. В местных лазаретах работало значительное количество еврейских врачей. Поголовное выселение вызвало приостановку жизни в губернии… Скопление народа на дорогах препятствовало проходу воинских частей».

Тот же Курлов отметил: «Огульное обвинение евреев в шпионаже не имело под собой серьезных оснований. Таких данных не давали мне шпионские дела контрразведывательного отделения…» Однако известие о «вероломном предательстве» евреев местечка Кужи перепечатал «Правительственный вестник», затем столичные и провинциальные газеты‚ и это произвело огромное впечатление на российское общество. «Черносотенцы ликовали и открыто говорили о необходимости еврейских погромов‚ простые русские люди сокрушенно качали головами‚ а евреи… были явно пришиблены этим сообщением».

Но вскоре предводитель дворянства одного из уездов Ковенской губернии сообщил в газету‚ что в домах местечка Кужи нет таких подвалов‚ в которых можно спрятать десятки немецких солдат; скорее всего‚ предположил он‚ русский отряд не выставил на ночь охранения‚ был захвачен врасплох‚ а для оправдания выдумали версию о еврейском предательстве. В Кужи поехала комиссия во главе с депутатом Думы А. Керенским, который заявил затем с думской трибуны: «Такого случая не было и по местным условиям быть не могло»; при проверке выяснилось – лишь в одном еврейском доме оказался крохотный погреб ниже человеческого роста. Однако высланные уже ехали в неизвестном им направлении‚ и даже начальство не всегда знало конечный пункт назначения.

Путешествия длились неделями‚ а то и месяцами; составы подолгу стояли на станциях‚ пропуская военные эшелоны; в вагонной тесноте лежали вповалку больные скарлатиной и сыпным тифом; люди голодали‚ болели и умирали в пути. Порой местные власти не принимали высланных и отправляли назад; один из эшелонов возвратили из Полтавы обратно в Ковно‚ а оттуда его снова послали в Полтаву. «Евреев пересылали в товарных вагонах‚ как скот‚ по накладным‚ – говорил в Думе депутат Н. Фридман. – Писали накладную: товар – четыреста пятьдесят евреев‚ пересылается туда-то… Я видел выселенцев Ковенской губернии: люди‚ которые еще вчера были состоятельными‚ стали в один день нищими. Я видел среди выселенцев дам и девушек‚ которые вместе с русскими дамами шили белье‚ собирали пожертвования‚ а теперь лежали на полотне железной дороги. Я видел семьи мобилизованных‚ я видел среди выселенцев раненых солдат с Георгиевскими крестами…»

Евреи Вильно, узнав о прибытии первого поезда с изгнанниками, срочно открыли сборные пункты, за два часа собрали «тысячи килограммов хлеба, сахара, масла, сыра, яиц, вареного мяса, сельди». В Сморгони для изгнанников из Ковно принесли на вокзал «хлеб, булки, яйца, сахар, молоко». Петроградская община основала Еврейский комитет помощи жертвам войны (ЕКОПО)‚ на первом его заседании состоятельные евреи столицы собрали 400 000 рублей. Пожертвования поступали из всех еврейских общин России; деньги присылали евреи Америки и других стран; русское правительство выделяло средства на нужды еврейских беженцев.

Уполномоченные ЕКОПО сопровождали эшелоны‚ организовывали в пути столовые‚ подвижные кухни и медицинскую помощь; Общество распространения просвещения среди евреев устраивало школы и вечерние курсы в местах расселения беженцев и насильно высланных; Общество охранения здоровья открывало молочные кухни‚ детские сады‚ амбулатории и госпитали; Общество ремесленного и земледельческого труда подыскивало для беженцев работу‚ помогало ремесленникам закупать сырье и сбывать изделия‚ основывало курсы для обучения ремеслу инвалидов войны.