Еврейские притчи. Мудрец выше пророка

– Слышал я о вас, что вы – люди просвещённые, мудрые и в делах спорных опытные, и я прошу вас рассудить дело, с которым обратился ко мне один царь.

В стране этого царя росли в соседстве юноша и девушка. Полюбили они друг друга, и сказал юноша девушке:

– Поклянись мне в том, что не станешь ничьей женой, пока я не дам на то своё согласие.

Девушка поклялась. Через какое-то время её обручили с другим человеком. После венца, когда молодые остались наедине, невеста заявила жениху:

– Я не могу сделаться твоей женой до тех пор, пока не пойду к первому жениху моему, которому я поклялась, и не получу его согласия на это.

Придя к первому жениху, она сказала:

– Возьми с меня большой выкуп серебром и золотом и разреши мне стать женой того, с кем меня повенчали.

– Так как ты осталась верна клятве своей, – ответил тот, – я не возьму никакого выкупа. Иди, ты свободна.

А молодому мужу, который был тут же, он сказал:

– Радуйся участи своей.

На обратном пути на них напали разбойники. Среди разбойников был один старик, который, не довольствуясь награбленными деньгами и украшениями, потребовал любовных ласк от молодой женщины.

– Позволь мне, – взмолилась она, обращаясь к разбойнику, – рассказать об одном случае из моей жизни.

И она рассказала историю своего первого сватовства и то, как поступили оба жениха её.

– Подумай же, – прибавила она в заключение, – тот юноша, который имел все права на меня, преодолел свою страсть и не дотронулся до меня. Тебе, человеку старому, тем более следует обуздать себя. Оставь себе всё серебро и золото, только освободи меня с мужем моим.

Выслушав рассказ её, разбойник поднял глаза к небу и, глубоко раскаявшись в том, что он, стоящий на краю могилы, намеревался сделать, не только отпустил молодую чету на свободу, но и возвратил все отнятые у них деньги и драгоценности до последней мелочи.

– Царь, – прибавил Соломон, – в стране которого произошёл этот случай, спрашивает меня, кто из замешанных в этой истории заслуживает высшей похвалы? И вот, я вас прошу помочь мне рассудить это дело.

– Государь, – ответил один из странников, – по-моему, высшей похвалы заслуживает невеста, оставшаяся верной своей клятве.

Второй сказал:

– Высшей похвалы достоин молодой муж, который сумел удержаться от искушения и не дотронулся до неё, прежде чем первый жених не освободил её от клятвы.

– Это что! – воскликнул третий из странников. – Более всего я удивляюсь разбойнику. Подумайте только: мало того, что он пленницы не тронул – деньги, все деньги, которые уже были у него в руках, обратно отдал!

И сказал царь Соломон:

– Этот последний с таким восторгом говорит о деньгах, которых он не видел даже, а только слышал о них; как же он был способен поступить с теми деньгами, которые очутились в его руках?

Нерушимость толкований

На собрании раввинов мудрецы обсуждают один из разделов Святого Закона, и один из них в одиночестве противостоит всем остальным в его истолковании.

На него давят, но он знает, что прав, а, следовательно, Бог на его стороне.

И вот, отчаявшись доказать свою правоту, старый рабби обратился к Богу:

– Боже великий, если я прав, пусть все реки потекут вверх на холмы.

И тут же все реки изменили свое направление. Но остальных мудрецов это не впечатлило.

– Боже всемогущий, – снова взмолился раввин, – если я прав, пусть все деревья склонятся к земле.

И все деревья в одно мгновение склонились к земле. Но и это не произвело впечатления на его собеседников. Старый раввин снова воззвал к Всевышнему. И стеньг покосились. Тогда главный оппонент прикрикнул на них:

– Не ваше дело вмешиваться, когда спорят мудрецы!

И стеньг из уважения к нему выпрямились. Но из уважения к первому выпрямились не до конца.

Тогда с неба раздался Голос:

– Что вы спорите? Сказано так-то и так-то, значит, и понимать надо так-то и так-то!

Тогда главный оппонент поднял голову и ответил:

– Ты дал нам Тору, а толковать ее – наше дело!

Все плачут, один радуется

Когда рабби Элиэзер заболел, пришли (невзирая на отлучение) ученики проведать его. Видя страдания учителя, они заплакали. Один рабби Акиба стоял, радостно улыбаясь.

– Чему радуешься ты? – спрашивают товарищи.

– А вы о чём плачете? – отвечает вопросом рабби Акиба.

– Как же нам не плакать при виде той скорби, в которой находится перед нами Тора в лице болящего рабби Элиэзера?

– По той же причине я и радуюсь. Видя до сих пор, что у учителя нашего вино никогда не скисает, лён не выбивает градом, елей не горкнет и мёд не бродит, я тревожился мыслью, не послужит ли земное его благополучие наградой ему вместо блаженства в грядущей жизни? Ныне же, видя его в такой скорби, я спокоен за него.

Семя и плод

Какова причина, таков результат. Каково семя, таков будет и плод. Каков поступок, таков будет итог.

Крестьянин сажает два семени в одну и ту же почву. Одно семя – семя сахарного тростника, другое – семя нима, тропического дерева с древесиной и листьями очень горького вкуса. Два семени в одной и той же почве получают одну и ту же воду, тот же солнечный свет, тот же воздух; природа даёт им одно и то же питание. Два крошечных ростка выходят наружу и начинают расти. Что же произошло с семенем нима? Оно развилось в растение с горечью в каждой жилке, тогда как каждая жилка сахарного тростника оказывается сладкой.

Почему природа так добра к одному растению и так сурова к другому?

Да нет, природа не добра и не жестока. Она работает по неизменным законам. Природа только помогает проявлению качеств различных семян. Всё питание лишь способствует семени в раскрытии качества, дремлющего в его глубине. Семя сахарного тростника обладает качеством сладости, поэтому растение не будет обладать ничем иным, кроме сладости. Семя нима обладает качеством горечи; и растение не будет обладать никаким иным свойством, а только горечью. Каково семя, таков будет и плод.

Учись мудрости на чужой глупости

Ученый еврей всегда находит

выход из положения: если у него

нет обуви, он ходит босой.

Учитель не тот, кто учит,

а тот, у кого учатся.

Дурак обвиняет других; умный

обвиняет себя; мудрый же не

обвиняет никого, ибо он говорит

с Небесами.

Некоторые люди учатся

так долго и много, что у них

не остается времени,

чтобы знать.