Эврики и эйфории. Об ученых и их открытиях

Рассказ о жизни и работе Лумиса см. в статье: Alvarez Luis W., Alfred Lee Loomis — last great amateur of science, включенной в книгу History of Physics, ed. Spencer R. Meart and Melba Phillips (American Physical Society, New York, 1985). О карьере Мориса де Бройля рассказывается в статье: Weill-Brunschwicg Adrienne and Heilbron John L, in Dictionary of Scientific Biography, Vol.1, ed. С. C. Gillespie (Scribner, New York, 1970).

Противозачаточные пилюли доктора Пинкуса

Противозачаточные таблетки ассоциируются с именами Грегори Пинкуса, Джона Рока и Карла Джерасси — физиолога, врача и химика-органика — и с огромным количеством других имен. Чудодейственные пилюли, изменившие жизнь множества женщин, появились благодаря терпеливым и долгим исследованиям очень многих ученых. Началось все с филантропки Кэтрин Маккормик и Маргарет Сэнгер, которая стремилась освободить женщин от гнета нежелательных беременностей. Дело сдвинулось с мертвой точки в 1955 году, когда Рок, профессор Гарвардской медицинской школы и специалист по вопросам деторождения, стал с большой осторожностью испытывать прогестин Пинкуса, синтетический аналог естественного гормона, на группе дам-энтузиасток, бесстрашно записавшихся в добровольцы.

Рок, практикующий врач, бессознательно сделал ставку на безопасность, а не на результативность эксперимента. Желание Рока перестраховаться выглядело по тем временам чрезмерным. Недавний выпускник Йеля доктор Луиджи Мастроянни — молодой акушер, помогавший Року в клинических испытаниях, — вспоминал: “Не думаю, что мог тогда по-настоящему оценить значимость всего, что делалось. Об информированном согласии (без которого по закону в наши дни нельзя начать ни одно исследование с участием добровольцев) тогда и речи не шло. Однако Рок ввел такую практику прежде, чем возникло само это понятие”.

В команде Рока тему исследований называли “ППП” — “Прогестероновый проект Пинкуса” Однако вскоре в названии “пи-пи-пи” (“рее-рее-рее” по-английски — это “п'uсать, п'uсать и еще раз п'uсать”) стали видеть намек на то, что Мастроянни приходилось непрерывно брать пробы мочи у полусотни женщин-добровольцев.

Результаты обнадеживали. У всех 50 женщин, принимавших прогестин, овуляции не наблюдалось. Хотя, конечно, требовалась более представительная выборка, Пинкус и Рок уже знали, что открыли оральное противозачаточное.

Имея столь осторожного партнера, как Рок, Пинкус вовсе не собирался кричать на всех углах об их ошеломляющем открытии. Вовсе нет. Однако кое-кому он успел об этом проговориться.

Его жена Элизабет, обладавшая талантом описывать запутанные ситуации емко и лаконично, навсегда запомнила день, когда муж вернулся с этой новостью домой. Пинкус иногда называл ее ласковым именем Лизушкаи в тот раз произнес:

— Лизушка, у нас получилось.

— А что у вас получилось?

— Думаю, мы сделали противозачаточную таблетку.

— Боже мой, почему ты не сообщил мне об этом раньше? — Наверное, для Элизабет это было по понятным причинам очень важно.

Пинкус заметил, что вот теперь и сообщает.

— Но ты ведь знал, что вы в принципеможете изготовить эти таблетки?

Пинкус блестяще парировал:

— В науке, Лизушка, возможно все что угодно.

Рассказ взят из книги: Asbett Bernard, The Pill (Random House, New York,1995).

Доказательство существования Бога

Авторство рассказа о встрече Дени Дидро (1713–1784) и Леонарда Эйлера (1707–1783) приписывают Огастесу де Моргану (1806–1871), английскому математику и писателю. Во многих популярных книжках о математике она излагается примерно так. Прославленный энциклопедист прибыл в Россию знакомить императорский двор со своими атеистическими воззрениями. Его трактат вызвал любопытство, граничащее с возмущением. Однажды ему сообщили, что Эйлер, которого тоже принимали при дворе императрицы Елизаветы, обладает алгебраическим доказательством бытия Божия — и охотно изложит его, если только Дидро будет при этом присутствовать. Философ с готовностью согласился. Позвали Эйлера, тот подошел к Дидро и торжественным тоном произнес: “Месье, а + b ⁿ/n = х, следовательно, Бог существует; отвечайте же!” Дидро, в математике не сведущий, был потрясен. Ошарашенный, он ретировался и немедленно отбыл во Францию, чем изрядно всех развеселил.

Несмотря на повсеместные упоминания, рассказ в лучшем случае неточен и ничуть не очерняет Дидро, человека исключительного ума и большой учености, который едва ли позволил бы так просто себя одурачить. Более того, он обучался математике и оставил в истории этой науки свой след, пусть и скромный. Корни этой истории следует искать в книге де Моргана, где тот ссылается на мемуары Д. Тибо, озаглавленные “Воспоминания о восьми годах жительства в Берлине” и изданные в 1804 году. За достоверность своего рассказа Тибо ручаться не готов, поскольку сам при встрече не присутствовал. Называются также время и место этой встречи (1774 год, Санкт-Петербург). Оппонентом Дидро, согласно Тибо, выступает безымянный “русский ученый, философ и математик, заслуженный член Академии” (имя Эйлера, похоже, без должных на то оснований вписал де Морган). Слова русского ученого де Морган передает, в общем, верно (хотя существуют и иные версии, где Дидро озадачивают другим уравнением). Дидро, раздраженный и оскорбленный нелепой выходкой, опасаясь, что столкнется еще со многими в том же духе, действительно покинул залу, а вскоре вернулся во Францию.

Анализ истории можно найти в статье Struick Dirk J., A story concerning Euler and Diderot, Isis,31, 431,1939.

Тепло от света

Вильгельм Фридрих Гершель родился в 1738 году в Ганновере в семье музыканта. В возрасте 19 лет он отправился в Англию и вскоре стал композитором, дирижером, учителем музыки и органистом в церкви города Бат. К1766 году он всерьез увлекся астрономией и сконструировал свой первый телескоп-рефлектор. Ему пришлось собственноручно шлифовать зеркала из зеркальной бронзы — сплава олова с медью. Едва выдавалась свободная минутка между концертами, Гершель спешил к себе в мастерскую и трудился над зеркалами. Вскоре его телескоп пригласили посмотреть Невилла Маскелина, занимавшего в те годы пост королевского астронома. Сэр Невилл, внимательно изучив прибор, вынужден был признать, что тот превосходит все телескопы Лондона.

С помощью своего телескопа Гершель совершил ряд открытий: прежде всего он обнаружил новую планету — Уран. Он хотел назвать ее Георгиумом, в честь короля Георга III, но Королевское общество почему-то этому воспротивилось.

Слава Гершеля все росла, и наконец король пригласил его в Виндзорский замок на должность своего домашнего астронома. Двое ганноверцев ^[23]быстро сдружились, и Георг III взял Гершеля под свое покровительство.

За свою жизнь Гершель собрал своими руками более 400 телескопов. Обозревая небо, он наткнулся на множество туманностей, относительно которых выдвинул гипотезу, что это скопления звезд (само собой, гипотеза впоследствии подтвердилась). У открытого им Урана Гершель нашел два спутника, а кроме того, наблюдал двойные звезды — то есть пары звезд, обращающиеся вокруг общего центра масс.

Много шуму наделало замечание Гершеля по поводу обычных звезд: благодаря первоклассным зеркалам, где оптические искажения (аберрации) сводились к минимуму, звезды он видел предельно четкими, круглыми и без расходящихся лучей вокруг. Это поразило достопочтенного Генри Кавендиша (1731–1810) — лучшего, наверное, экспериментатора той эпохи. (Невероятно стеснительный и эксцентричный холостяк, Кавендиш избегал всякого контакта с людьми и даже построил в доме вторую лестницу, чтобы случайно не столкнуться лицом к лицу со слугой).