Европе не нужен евро

Для сравнения можно привести еще один пример: сторонники атомных электростанций в течение десятилетий указывали на то, что риск «GAU» (максимально опасной возможной аварии) из-за плавления стержней следует оценивать как крайне незначительный. Тем не менее из-за этого маловероятного случая все равно возможна крупная, очень опасная авария. Этой аргументации в основном придерживались политики в области энергетики вплоть до событий на АЭС «Фукусима». А теперь выступают за прекращение использования атомной энергии.

Когда Ганс-Вернер Зинн в феврале 2011-го впервые составил из различных компонентов список общих рисков гарантий Германии⁷³, политики встретили его так же, как когда-то 40 лет назад было с критиками атомной энергии: здесь теоретические риски суммировались с минимальной вероятностью наступления. Но сами расчеты, которые регулярно актуализировал Институт экономических исследований, в конечном итоге нельзя было подвергать конструктивной критике. Весной 2012-го расчет приходящейся на долю Германии ответственности перспективно выглядел следующим образом:

– 190 млрд € – доля Германии в ЕSМ

(22 млрд € наличными, 168 млрд € в качестве гарантий)

– 15 млрд € – доля в МВФ на «зонтики спасения»

– 12 млрд € на поручительства из бюджета ЕС (ЕФФС)

– 253 млрд € на поручительства для ЕФФС

(включая 20 % потенциал увеличения)

– 2 млрд € на долю в МВФ в пакете спасении для Греции

– 94 млрд € для покупки ЕЦБ государственных облигаций при прекращении платежей стран, переживающих кризис

– 197 млрд € на обязательства для системы TARGET при прекращении платежей стран, переживающих кризис⁷¹.

Вместе это составляет 763 млрд €. Эти убытки возникнут в таком размере в том случае, если евросистема из-за неплатежеспособности некоторых стран-членов развалится. Тогда общие убытки ЕЦБ будут распределены среди тех членов, которые в результате окажутся платежеспособными. Это малореальный случай. В настоящее время система выстроена так, что постоянно растущие сальдо «TARGET» южных стран продолжают финансироваться ЕЦБ. Это, правда, повышает непрерывно латентные риски ответственности, но настоящий риск возникнет тогда, когда попытаются прервать эту цепочку. В валютном союзе также ничего не дается даром. «Когда рушится система твердого курса, если дефицит (платежного баланса) истощил валютные резервы Центрального банка, то валютный союз может разрушиться в том случае, если сильные страны откажутся финансировать постоянно растущие дефициты финансово слабых стран»⁷⁵.

Если сильные страны не откажутся платить, то они будут ослаблены постоянно растущим бременем оказания помощи, хотя это на длительный срок не поможет странам с дефицитом бюджета. Штефан Хомбург высказывает такое мнение: «Когда главы европейских государств и правительств нарушили договор и покончили с запретом поддержки, они открыли ящик Пандоры, который больше невозможно закрыть даже новыми строгими правилами. Поэтому задолженность будет на годы вперед постоянной проблемой Европы и бременем для европейских отношений»⁷⁶.

Экономическое правительство и фискальный союз

К самым ярким понятиям, которые все время возникают в дебатах вокруг спасения евро, относятся «экономическое правительство» и «фискальный союз».

Франция, Италия и другие южные страны еврозоны под «экономическим правительством» понимают регулярные встречи стран еврозоны, на которых будут более конкретно согласовываться национальная и финансовая политика, преимущественно с целью склонить северные страны к постоянному расширению спроса, к большему повышению зарплат и к снижению профицитов доходно-расходного баланса. Под «фискальным союзом» южные страны в идеальном случае понимают создание пула общих финансовых ресурсов, по меньшей мере общей финансовой ответственности, преимущественно с помощью евробондов. Типичной является критика французского социалиста Арно Монтебурга, депутата Европейского парламента, и в случае победы Франсуа Олланда кандидата на должность министра, будто бы Германия «в одностороннем порядке снизила затраты для предприятий… Стоимость евро завышена, потому что это служит интересам Германии. План конкурентоспособности – это немецкий план. Мы требуем переориентации по всем этим пунктам»⁷⁷. «Экономическое правительство» и «фискальный союз» с точки зрения южных стран имеют целью уменьшить конкурентное преимущество Германии и других северных стран и добиться ответственности севера за государственные расходы южных стран.

Федеральное правительство Германии, напротив, с самого начала кризиса евро понимало под этими двумя понятиями усилие установить обязательные нормы для солидного государственного финансового хозяйства и создать для этого режим контроля и действенные санкции. Налицо сомнительный компромисс: за возобновленное и уже в прошлом необоснованное обещание стабильности южных стран они получают право участия в совместном решении в экономической политике северных стран и доступ к финансовым ресурсам. И с немецкой стороны снова слышится аргумент: на жесткие требования с другой стороны необходимо что-то предпринимать.

Становится понятно, какое гигантское нарушение управления вызвал отказ от принципа No-Bail-Out. При соблюдении этого принципа все были равны. Политика государств в конечном счете убедила рынки, что динамика задолженностей была продолжительной, а внешнеэкономическая позиция стабильной. Германия не получила возможности давать предписания другим суверенным государствам для их политики. Но после того как был открыт ящик Пандоры под названием «зонтик спасения», ЕЦБ также оказался втянут в акции по спасению, а Германия вдруг оказалась в роли большого сильного брата, который дает предписания другим и от которого требуют больше любезности, сострадания и разумной уступчивости.

Стремление прийти к единому мнению привело осенью 2012-го к так называемому «Six-Pack», пакету из шести правовых предписаний и директив ЕС, касающихся

– осуществления эффективного контроля за бюджетной политикой,

– мер по корректированию чрезмерных макроэкономических дисбалансов,

– ускорения и разъяснения действий при чрезмерном дефиците,

– требований к рамкам бюджетной политики стран-членов, которые в целом должны укрепить надзор Европейской комиссии за экономической и финансовой политикой стран – членов еврозоны. Этот пакет, занимающий в ведомственном бюллетене Европейского союза 47 напечатанных убористым шрифтом страниц, вступил в силу 13 декабря 2011-го⁷⁸. Он предлагает как сторонникам экономического правительства и фискального союза, так и приверженцам более строгих стабилизационных норм множество точек соприкосновения для государственных бюджетов.

Прогрессом является запланированная в рамках «Six-Pack» система раннего обнаружения: в этой системе индикаторы по государственным бюджетам, по внешнеэкономической деятельности, по стоимости рабочей силы, по занятости и частным задолженностям должны рассматриваться в комплексе. Проблематичным является используемый термин «дисбаланс», во всяком случае, для сферы внешнеэкономической деятельности: профициты и дефициты доходно-расходных балансов, так же как и слишком высокая или слишком низкая конкурентоспособность одной национальной экономики, очевидно, рассматриваются как в равной степени вредные ⁷⁹. Здесь снова проявляется то мышление, которое сорок лет тому назад привело к «теории локомотива».

Но огромная проблема растущих сальдо в системе TARGET при индикаторах раннего обнаружения вообще не затрагивается. При этом все еще увеличивающийся кризис платежного баланса является по своей значимости центральным индикатором того, что «что-то идет не так, как нужно»: он отражает именно ту часть дефицитов доходно-расходного балансов южных стран в еврозоне, которые участники рынка не готовы больше финансировать. До того как «Six-Pack» смог продемонстрировать свою пригодность и эффективность, случился скандал на саммите по евро 9 декабря 2011-го.