Эй ты, бастард!

— Того, кого должен был убить сам, — он скосил взгляд на Косаткина, который поджал губы.

— Ещё кого, грешник?!

— Эм… того, кто… заставил меня сбежать… — он неопределённо посмотрел на Виталия, который старался вообще не шевелиться. — Не знаю, он просто был сильным врагом.

Я поводил под собой руками, нагнетая загадочности и заодно просмотрел Елисея Истинным Виденьем. Его аура была истощена, а источник проклятья в центре груди едва пульсировал.

— Время для покаяния. Встань на колени, грешник!

Он с трудом исполнил приказ.

Мне даже стало совестно, что я заставлял раненого исполнять такие трюки, пусть и ради благого дела. Даже к врагам стоило быть милосердными и не мучить лишний раз.

Но потом я вспомнил четверых офицеров императорского флота, убитых им. И тот подлый удар, которым он чуть не отправил меня в могилу.

— При жизни ты посвятил себя большому злу.

— Да, судья, — он опустил голову.

— Каешься ли ты? — я навис сверху.

— Да, судья.

— В чём?!

— В том, что посвятил свою жизнь убийству человека.

— Не только в этом твои грехи!

Он дрогнул.

— А ещё я… служил плохому человеку… точнее… я не уверен, что он был человеком.

Косаткин и Виталий замерли, навострив уши.

— Как ты служил ему?

— Я должен был убить адмирала Косаткина, а взамен получить силу для своей мести.

— И кто надоумил тебя на это зло?!

— Эээ… тот плохой человек…

— Говори истину! — я щелкнул пальцами и тёмные щупальца появились вокруг, шевелясь к ужасу Елисея.

— Его звали Каин! Великий судья, Каин! Мы с ним встретились на далёком острове, на севере, ближе к Камчатке! Его нет на картах, но его можно найти, если пролить кровь на «Зубастом Алтаре»! Я так и сделал! Каин принял меня и поделился со мной силой власти над металлом и своими мегалодонами!

Он схватился за грудь целой рукой, будто пытаясь что-то оттуда вытащить.

— Довольно! — сказал я и…

— Судья совести с тобой поговорил! — прозвучал из-за моей спины другой голос, полный могильного холода. Это был Косаткин, который решил мне подыграть и вжился в роль. — Теперь я — судья закона — буду задавать вопросы! Отвечай, ради кого ты предал закон империи?

— Эм… — Елисей, кажется, не понял.

— Говори! — голос Косаткина прозвучал как гром.

— Ради силы, о судья закона! — Елисей пал ниц. — Только ради силы! Я не участвовал в кознях и служил только Каину! Более ничего! Каюсь, я воровал, но только в детстве! И в искупление помогал старикам и бедным. Никогда не обижал младших учеников и всегда чтил учителей!

— Достаточно, — уже мягче сказал Косаткин. — Теперь время судьи чести, — и посмотрел на Виталия, который просто хлопал глазами.

Елисей же с трудом поднялся обратно на колени. Он посмотрел на Виталия со стыдом.

Виталий нахмурился и принял очень серьёзный вид. — Грешник, м… — он «завис» на несколько секунд. — Зачем ты нападал на людей, которые слабее тебя?

— Ради силы и мести, судья.

— Это было бесчестно.

— Я каюсь, судья, — и поник ещё сильнее. — Я недостоин той силы, которой обладал при жизни.

— Да, — осуждающе покивал Виталий. — Вот. Теперь пусть судья… м… — он посмотрел на меня. Видимо, забыв, какую роль я играл.

— Я — судья совести — выношу тебе приговор! — взял слово я. — Ты сильно прогневал небеса и не видать тебе покоя. Но ты ещё можешь искупить свою вину!

Елисей поднял на меня полный надежды взгляд. — Как?!

— Сначала ответь на вопрос: что ты усвоил сейчас, грешник?!

— Усвоил… — он растерянно уставился вперёд. — Что причина всех моих бед — это клятва забрать чью-то жизнь. И это бессмысленно. Потому что чужая смерть не вернёт к жизни того, кто был мне дорог.

— Ты не безнадёжен, грешник Елисей! Поэтому я возвращаю тебя к жизни, чтобы ты искупил каждый из своих грехов! — я подошёл к нему, несмотря на риск.

Он был ослаблен и сбит с толку, но всё ещё опасен.

С предельно торжественным видом я завёл руку ему за ухо и зажал одну из самых уязвимых, но и самых труднодоступных энергетических точек в теле.

Даже несмотря на монашескую подготовку, он моментально вырубился. А затем я закинул его обратно в Пространственную Тюрьму.

И стоящие рядом аристократы выдохнули.

— О, Косатка, чем я занимаюсь, — Косаткин покачал головой и повернулся к выходу. — Пойдём уже отсюда, я хочу вернуться на свой корабль.

Мы вышли из-за «Серой Двери».

У выхода с важным видом стоял Хельг. Он с лёгкой улыбкой что-то рассказывал Анне Кальмаровой, которая внимательно слушала, накручивая локон на палец.

Но как только она увидела меня, то кинулась с объятиями.

— Брат! Ты приплыл!

Я прижал её к себе и почти сразу отпустил. — Почему не спишь? Поздно.

— Мне сон приснился, что ты вернулся! Я даже видела, где найду тебя, — она широко улыбнулась и посмотрела на дверь. — Мама как раз хотела с тобой о чём-то срочно поговорить!

— Кальмаров, у нас нет времени ждать, — произнёс Косаткин хриплым голосом и быстро натянул капюшон.

— Я догоню вас, — сказал я, кинув Хельгу сумку с «инструментами», которые нам так и не пригодились. — Аня, иди к Ирине и скажи, что я сейчас подойду.

— Угу, хорошо! — она улыбнулась мне, стрельнула глазками в Хельга и поспешила наверх.

— А ты, — я подошёл к смутившемуся Хельгу, — даже не вздумай так смотреть на мою сестру. По крайней мере, пока не попросишь её руки!

— Да я это… только поговорил!

— Я всё видел, — я двумя пальцами указал на свои глаза и потом на его. Чтобы он знал, что я слежу за ним.

Виталий усмехнулся и сказал. — Ладно, Кальмар, не жури его слишком сильно. Мы пошли на корабль, говори о чём должен и догоняй.

И троица аристократов вышла. Филарет должен был ждать за поворотом и вывести их, согласно правилам дома Кальмаровых.

А я пошёл наверх и нагнал Аню уже на лестнице.

— Во сне, говоришь? — спросил я её.

— Да, ты был как раз за «Серой» дверью. Правда, ты почему-то судил умершего, — она нахмурила тонкие брови. — А что вы там делали? И… кто пришёл с тобой и Хельгом?