Эй, влюбись в меня! Том 2

Сверяясь с игравшим стрелочками у меня над наручем планом маршрута Франчески, с каждым метром приближаясь к выходу в открытый блок, всё больше жопой начинаю ощущать неладное. И в конце, когда до заветной двери осталась лишь одна развилка, останавливаюсь. По прямой наша цель — выход к охранному посту, трансформатору и спуску на нижний уровень. Чуть правее поворот в раздевалку персонала, следом за ним опять пост охраны, затем комната охраны и так же выход к нужному нам объекту.

— Тоже чувствуешь это? — замерев, спрашивает Аня.

— Даже через фильтры, поднятую в воздух пыль и химикаты никогда не спутаю этот запах. Запах разложения и крови, — произносит Катя.

— Предлагаю проверить пост охраны. Через их камеры сможешь хотя бы заглянуть во внутренний блок.

— Отклоняться от маршрута опасно, — сняв с плеча коптер, отвечает Медоед, запуская игрушку в сторону двери.

Щупом открыв той дверь, принимаюсь ждать. Минута, три, семь…

— Чисто, — произносит Медоед, ладонью подталкивая меня вперёд.

Шаг за шагом оглядывая высокие потолки, идущие в разные стороны трубы, ограничивающие обзор кабели, я пытаюсь найти в этом месте хоть какие-то признаки жизни. Несостыковки с реальностью, иллюзорные ловушки, признаки терраформирования объектов — ничего. Словно по методичке, прописанной моим отцом…

За этой мыслью следует обнаружение причины беспокойства Кати. Тройка ублюдков в механических раздолбанных доспехах со вспоротыми животами висит сразу за дверью, ведущей к шахте подъёмника.

— Это не работники станции. — Оттолкнув качающуюся в воздухе, связанную между собой пластиковыми жгутами троицу, спокойно, словно опасность миновала, проходит вперёд меня Франческа.

— Да уж, что за садист мог сотворить такое, — двигаясь вслед за Медоедом, заявляют девочки, даже и не подозревая о том, что хорошо знают убившего их человека.

Сухожилия на ногах преступников перерезаны острым клинком. И в данном действии прослеживается любимая фишка отца: отвлечь внимание противника на потолок, пустив по нему иллюзорную фигуру, а после, атаковав с земли, лишить подвижности и, добивающим ударом пронзив сердце, вспороть живот. Конечно, когда мы тренировались с отцом в лесу, он не протыкал мне сердце или живот, но всегда, когда я отвлекался и попадался в его ловушки, наносил удары палкой именно в такой последовательности, а после в наказание за мою невнимательность оставлял висеть подвешенным за ноги, заставляя самостоятельно выбираться, порой, из слишком уж опасных ловушек.

Проведя пальцам по внутренней части ствола, тепла не ощутил, но зато обнаружил следы гари. Подняв с пола знакомую мне марксманскую винтовку, проверяю наличие патрона в патроннике, извлекаю обойму и, при помощи стального наконечника пули быстренько высвобождая магазин, пересчитываю его содержимое. Пяти пуль не хватает, а значит… парни успели немного пошуметь. Но почему тогда никто не пришёл им на помощь?

— Подъёмник вот-вот прибудет, — передала по рации Аня.

— Ты чего там застрял, всё хорошо? — продублировала беспокойство сестры Франческа.

Ну не мог этот старый пердун просто так помочь, не оставив нам записки. Оглядел тела на наличие послания. Ну не умел он, не задев меня, без пафоса отмечать свои победы. Уж слишком хорошо я знал этого тирана-тренера.

Ещё раз оглядев трупы, замечаю, что челюсть одного из мужчин необычно искривлена, а в горле застрял какой-то ком. Мысленно проклиная замашки отца, разжимаю трупу челюсть и извлекаю из горла записку:

«Это тройка предателей из Носфератус. Их командиру, скорее всего, представителю Олимпа, удалось сбежать под землю. Отправляюсь за ним, встретимся на переходе между вторым и третьим уровнем. P.S. сёстрам ни слова, а не то будешь следующим. Люблю целую, папа»

— Псих ненормальный… — Когда письмо стало расщепляться прямо в моих руках, кинул то на землю я, а затем двинул к спусковой шахте.

Андрей редко упускал цели из виду. Множество раз он учил меня начинать свою атаку с ликвидации старшего командного состава и только потом переходить на пешек. Но в этот раз, видимо, у него что-то пошло не так. А это значит, враг оказался не настолько сильным, чтобы победить отца, но достаточно ловким и быстрым, чтобы сбежать.

И чёрт бы с ним, с врагом, отец, движущийся впереди, с лёгкостью прочистит нам дорогу, обеспечив любимым девочкам безопасность... Но как быть с друзьями-предателями Франчески? Как объяснить Медоеду, что то убежище, к которому мы сейчас можем идти, станет для нас ловушкой?

Не скажу ведь я ей, что появился мой папаша-психопат, порешил всех её приятелей, готовивших нам ловушку?

Нет, так действовать нельзя. В принципе, как и торопиться с откровениями. На всякий пожарный беру автомат убитого, его обвес, гранаты и затем следую за сёстрами.

— Блять, мы все на грани какого-то грандиозного шухера… — Понимая, что кто-то вот так вот с лёгкостью оставил целую теплостанцию без персонала и защиты, нервно вдавил кнопку спускового механизма шахты.

Глава 36

Скрежет старых спусковых механизмов, казавшийся голосом самого ада, раззадоривал и без того разыгравшееся воображение. Мои спутницы, видевшие опасность в каждом скрипе, в каждом ударе старых, не смазанных шестерёнок, инстинктивно поджимая колени, готовились к бою.

«Уровень второй», — когда спусковая станция, встряхнув нас, остановилась, отчитался механизм, а после, распахнув нам свои большие стальные двери, открыл пейзаж на второй уровень кательной, где, в отличие от первого, во всю кипела жизнь.

Первыми, кто встал у нас на пути, была парочка бойцов Цитадели. Пластинчатый тёмный шлем, такая же тёмная, отдающая синевой броня и значки у сердца говорили об их причастности к Цитадели, что даже не удосужилась вооружить ребят чем-то пострашнее дубинок и шокеров. висевших у тех на поясе.

— Кто такие? — Положив руки на кобуру, двинул к нам один из них.

— Кто надо. — Проходя мимо, бесцеремонно всучила тому маленький серебряный пятиугольник Франческа. После чего ещё один такой же разместился в руках и второго служивого.

Спокойно миновав охрану, попали на погрузочную площадку, где при помощи грузчиков на тягачи складывались какие-то мишки, бочки, коробки, после чего те дотягивались до шахты и выставлялись на поддоны.

— Пшли с дороги! — цепанув Катю, отчего та, показав зубки, зашипела, недовольно выплюнул плечистый трудяга, что, как и некоторые его коллеги, с двумя мешками на плечах брёл к шахте.

Следуя за Медоедом, добрались до внутренних проходных, где опять был подкуп, опять недолгое путешествие по коридорам до внешнего выхода и снова подкуп. Казалось, в этом месте не осталось честных людей. Все, кто должен защищать город, обеспечивать его безопасность, те, кто получает льготы, привилегии, хорошие зарплаты, — все они плюют на правила, стараясь побыстрее набить свой карман, не понимая, чем это грозит всему обществу. И лишь та самая призираемая многими часть «низшего общества» в лице простых обывателей, трудяг, чьи руки уже давно от усталости опустились, ещё как-то сопротивляется разваливающейся системе. Люди, привыкшие работать ради выживания, ищут свой лучик счастья в тяжёлом труде. Веря в свои идеалы и в смену порядков, они упорно трудятся под землёй, зарабатывая себе на хлеб, а после, также уповая лишь на силу собственных рук, идут отвоёвывать себе право на «счастливую жизнь».