Эйгор. В потёмках

— Всего лишь традиционный розыгрыш третьекурсников. Зря боялся.

Стоящий рядом со мной Канс, задумчиво оглядывает стоящую перед нами группу.

— Орнос, ты ведь тоже помнишь слова Омрии про трёхгодичный эксперимент с новой схемой обучения?

Медленно подходя к открывшемуся выходу в коридор, согласно киваю.

— Безусловно, Канс. У этих жаборождённых такого испытания не было. Скорее всего.

— Абсолютно верно. Сучьи лицемеры. Я буду очень жестоко убивать их по одному, когда выберемся.

Большинство остальных студентов настроение Тонфоя не разделяют. Явно расслабившись после оповещения, гурьбой валят в коридор. Только Тадеш с каким-то парнем и девушкой стараются держатся позади. Ещё восемь человек уверенно шагают по прямой, видимо считая, что находятся на прогулке. Наша четвёрка тоже втягивается внутрь. Машинально отмечаю, что источник света — жёлто-зелёные грибы, которыми густо покрыты стены. Обычные магические светильники здесь полностью отсутствуют. А ещё я понимаю, что один из получавших письма сюда не явился. Либо, Джойл рассказывал нам далеко не обо всех событиях его жизни.

Двигаясь за передовой группой беззаботных смертников, успеваем пройти метров десять, прежде чем стена сходится за нашей спиной, отрезая путь к отступлению. А из-за поворота появляется какая-то фигура. Подняв ружьё, приглядываюсь и понимаю, что это призрак. Благовидного вида бабушка с пирогом в руках. Наблюдаю за ней, пытаясь понять, как это может быть чьей-то тайной. И уже тем более — нанести нам вред.

Краем глаза улавливаю движение и скосив глаза, понимаю, что это тот самый невысокий тощий студент, похожий на подростка. С расширенными глазами, в которых плещется ужас, пятится назад, что-то шепча. Губы мелко дрожат, правая рука, в которой сжат револьвер, трясётся — такое ощущение, что парень вот-вот разрыдается или пустит себе пулю в висок.

Когда возвращаю глаза на призрака, она уже в паре шагов от «смертников», которых теперь осталось всего семеро. Они радостно гомонят, тыкая в приближающегося призрака пальцами. Один даже посмеивается. Тонфой замер рядом, держа наготове штуцер. Джойл тоже сжимает в руках винтовку, но судя по выражению лица, однозначно не может понять, что нам может сделать призрак чьей-то бабули. А Мэно очень странно смотрит на отступающего назад студента, прикусив губу.

В следующую секунду, улыбающийся призрак с резким хлопком обретает плоть. И в тот же момент, коридор оглашается старушечьим воплем.

— Ты должен есть пироги, несносный ублюдок! Иначе так и не станешь человеком!

Уже вполне реальная бабушка делает ещё один шаг вперёд и впечатывает более чем осязаемый пирог в лицо одному из оставшихся ждать студентов. Тот благим матом орёт, а остальные пытаются разорвать дистанцию. Создав хаос, в котором сложно прицелиться. Кто-то из них, правда, открывает огонь — раздаётся несколько револьверных выстрелов. Но если те и цепляют противника, то на ней это никак не отображается. А из-за угла вылетает ещё один призрак — маленький мальчик, в одежде залитой кровью, бегущий прямо на нас, с зажатым ножом в поднятой руке.

В коридоре снова гремят выстрелы — сразу трое студентов принялись палить по приближающемуся пацану. А старушенция, в руках которой появился ещё один пирог, несмотря на пару выпущенных в упор пуль, давит его об лицо следующего первокурсника. Как назло он не падает, а крутится вокруг своей оси, пытаясь убрать с лица остатки выпечки и дико крича. При этом, полностью перекрывает нашу цель. Вижу, как в её руках возникает уже третий по счёту пирог и одновременно с этим ощущаю вибрацию струны. Всё верно — при стрессе, она может активироваться практически в автоматическом режиме.

Почти машинально концентрируюсь на пироге и одним махом поднимаю его из тарелки, размазывая по лицу самой бабки. Та визжит и отскочив, врезается спиной в стену. Рявкает штуцер Тонфоя, которому открылась цель и тело дёргается от попадания пули. Спустя секунду она окончательно затихает и внезапно расплывается, превращаясь в лужу слизи серо-зелёного цвета.

Оторвав взгляд от этого зрелища, перевожу его на мальчика с ножом. Тот уже принял физический облик и сейчас получает пулю за пулей с расстояния в два-три метра. Грохает штуцер Канса, снося пацану половину черепа, но спустя мгновение он поднимается с пола, снова шагая на нас. Зрелище довольно жутковатое — двое из троих студентов, перед этим расстреливавших его из револьверов бегут, укрываясь за нашими спинами, а ещё один с побледневшим лицом встаёт рядом со мной, вытряхивая экстрактором пустые гильзы.

Новый выстрел штуцера и попавшая в грудь пуля, сбивает тщедушного противника с ног. Видя, как изувеченный пулями пацан снова встаёт на ноги, поворачиваюсь к Джойлу, с оторопевшим лицом наблюдающему за процессом и рявкаю.

— Отруби ему руку! Кисть! Как только снова упадёт.

Перевожу взгляд на Канса, передёргивающего затвор ружья и понимаю, что он меня не слышал. Аристократ явно, так и собирается стрелять, пока у него не кончатся патроны. Вцепившись ему в плечо, встряхиваю парня.

— Ещё один выстрел в голову и потом стоп! Никому не стрелять!

Тонфой смотрит на меня бешеными глазами и спустя секунду кивает. Переключившись обратно на мальчика, выпускает ещё одну пулю тому в голову и маленькое тело снова летит вниз. А мы с Джойлом, который сменил винтовку на топор, бросаемся вперёд. Здоровяк успевает как раз вовремя — практически безголовый пацан уже начал подниматься. Когда топор отсекает кисть — только слегка дёргается. На месте отрубленной конечности почти сразу появляется новая, с точно таким же ножом. Но меня интересует как раз трофейный. Наклонившись, подхватываю с земли отрубленную кисть и слышу чавкающий звук входящей в плоть стали. Спустя долю секунды выпрямляюсь и в голове возникает чувство облегчения — это сам Джойл врубил топор в корпус мальчика. А не тот всадил в моего соседа нож.

Сделав шаг вперёд, вонзаю лезвие трофейного оружия в грудь пацана, обхватив нож своими пальцами поверх его отрубленной кисти и тело противника изгибается дугой, через мгновение превратившись в лужу такой же слизи, что осталась после бабули. Отступив назад, вытираю руку на которой остались следы и перевожу дух. Рядом слышится сдавленно-яростный голос Тонфоя.

— Какого бешеного гхарга это сейчас было?

Сразу за ним свои наблюдения озвучивает Тадеш, склонившийся над одним из тел студентов с почерневшим лицом.

— Мёртв. Второй тоже. Дабы не утомлять вас, скажу коротко — симптомы острого отравления. Определить яд не могу.

Сын хёрдиса, на момент отвлёкшись на него, шагает к невысокому парню в подтяжках.

— Ты. Объясняй!

Если я верно оцениваю его интонацию, то наш аристократический приятель готов прямо сейчас пристрелить этого незадачливого паренька. Оглянувшись в сторону поворота, откуда пока больше никто не показывается, пробую успокоить Тонфоя.

— Канс, стой! Тут же и так всё понятно — бабуля кормила его невкусными пирогами. А внучок взял и зарезал её ко всем болотным рицерам.