Эйнштейн

Впервые его заинтересовала проблема его происхождения. Он думал, что разрешил этот вопрос еще в 12 лет, когда после годов поклонения Богу своих отцов решил отказаться от всякой религиозной практики и даже от веры в Заветы Моисея. Отныне его будет преследовать еврейский вопрос, начиная со встреч с Максом Бродом, одержимым этой проблематикой, и вплоть до последних дней его жизни, когда Бен-Гурион [42] предложит ему стать президентом молодого государства Израиль.

42

Давид Бен-Гурион (1886–1973) — лидер еврейского рабочего движения в подмандатной Палестине, один из создателей и первый премьер-министр государства Израиль.

В Праге в этом отношении были столь же далеки от снисходительного презрения его отца к ортодоксии всякого рода, как и от иррационального хранения семейной традиции Паулины. Эйнштейн нашел здесь еврейскую общину, рассматривающую иудаизм как интеллектуальную позицию, чрезвычайно богатую своим разнообразием, чуткую к потрясениям внешнего мира и открытую для новых политических идей. Он увидел то, с чем никогда не сталкивался, даже представить себе не мог: еврейскую «интеллигенцию». При слове «евреи» ему на ум приходили лишь воспоминания о рассказах Макса Талмуда, о преследуемых и замкнутых диаспорах из Польши и России. Здесь же иудейская община, как нигде, находилась в центре проблематики, которая в дальнейшем выльется в трагедии будущего. Эту общину раздирали противоположные устремления. Ее привлекала немецкая культура, но она отчуждала себя от всемогущей германской общины — судетских немцев [43] , которым были очень близки нарождающиеся расистские теории. При этом еврейская община была далека от анти-немецких воззрений множества чехов. Эта община, чехами уподобляемая немцам, немцами презираемая как еврейская, воплощала собой будущее нелегкое положение Эйнштейна.

43

Речь о германоговорящем населении бывшей Чехословакии, расселившемся до Второй мировой войны в приграничных с Германией районах. Судетских немцев было три миллиона, тогда как все население Чехословакии составляло 15 миллионов. В 1933 году они основали судето-немецкую партию, которая три года спустя открыто объявила о своей приверженности гитлеровской идеологии, а в 1938 году потребовала для Судетской области широкой автономии с целью отделения от Чехословакии и присоединения к Германии.

Оказавшись в центре активной еврейской интеллигентской среды, охваченной идеологическими страстями всякого рода, ученый, увлекающийся философией, как будто проник, наконец, за кулисы истории. Наверное, именно в пражских кафе Эйнштейн осознал, что его жизнь не ограничится изучением математических формул за письменным столом и восхождением к славе по ступеням кафедр европейских университетов.

Здесь, как нигде, ощущались первые дуновения злого ветра истории. Эйнштейн стал прообразом одного из героев романа Макса Брода. А затем Альберт подсел за столик молодого еврейского писателя, страдающего, но любезного, совершенно неизвестного, по имени Кафка, «Дневники» [44] которого, в отличие от романов, показывают его глубокую привязанность к корням и интерес к сионистской идеологии. Понемногу Эйнштейн почувствовал растущую приверженность к вопросу о еврейской нации. Возможно, юный Франц поделился с ним своими тревогами, которые поверял «Дневникам». В 1919 году Кафка напишет с невероятным предчувствием: «Евреям грозят угрозы» [45] .

44

Кафка начал вести дневник с 1910 года и вел его по 1923 год иногда с продолжительными перерывами. См.: Кафка Ф. Дневники: 1910–1923. М., 1999.

45

В тексте неточность: эти слова взяты из письма Кафки чешской журналистке Милене Есенской от 30 мая 1920 года: «С самых неожиданных сторон евреям грозят опасности — или, чтобы быть точнее, оставим опасности и скажем: «им грозят угрозы»».

И всё же главным занятием Эйнштейна в Праге были оттачивание, пересмотр, обобщение или исправление его теорий. Время, проведенное в Немецком университете, в большей степени было посвящено исследовательской работе, чем преподаванию. На протяжении всей своей научной карьеры, при каком бы университете он ни состоял, он будет довольно посредственным преподавателем, не заботящемся о связности своих лекций, посещаемости занятий, прилежности учеников. Эйнштейн был лишен педагогической жилки. Факультеты, которые станут приглашать его позже, будут об этом знать. Преподавательскую кафедру предлагали исследователю.

В Праге Эйнштейн наконец-то определился с темой, задачей, решение которой приведет к созданию его теории гравитации, прославив как величайшего физика века, — связи между световым излучением и движением. В 1911 году он мощно продвинулся вперед, написав работу «О влиянии силы тяжести на распространение света».

Он продолжил двойные изыскания: с одной стороны — в области гравитационного поля, с другой — в области светового поля. Он работал над новым трудом, который будет опубликован в 1912 году и положит начало новой эпохе — «Термодинамическое обоснование закона фотохимического эквивалента». Снова квантовая теория с вопросом о составе световых явлений, внешне неразрешимое противоречие между волнами и корпускулярным эффектом.

Пробелы в его теориях о гравитационных полях заполнило исследование оптических явлений. Он выдвинул принцип эквивалентности, столь сильно разнившийся с классической физикой, что астрономы вскоре устроят несколько экспедиций для подтверждения его теорий во время солнечного затмения.

В октябре 1911 года Альберта ждало признание иного рода. Богатый бельгийский промышленник Эрнест Сольвей, увлекавшийся физикой, организовал в Брюсселе конференцию, на которую приехали 20 величайших физиков мира. Конгрессы Сольвея станут в будущем традиционными форумами мировой науки.

В том году его темой была проблема квантов — любимый вопрос Эйнштейна. Альберту прислали приглашение. И вот он вошел в зал, когда его имя выкликнул швейцар. Прежде него и после объявляли имена самых выдающихся физиков мира. Сэр

Эрнест Резерфорд представлял Англию, Анри Пуанкаре и Поль Ланжевен — Францию, знаменитый Макс Планк, пионер квантовой теории, и Вальтер Нернст [46] были делегатами Германии, госпожа Мария Кюри, уполномоченная Польшей, уже получила в 1903 году Нобелевскую премию по физике, а в том году ей присудили еще и Нобелевскую премию по химии, доктор Альберт Эйнштейн, представляющий старого императора Австро-Венгрии Франца Иосифа… В свои 32 года Альберт был самым молодым среди великих. А ведь два года назад он исполнял должность эксперта 2-й категории в Швейцарском патентном бюро.

46

Вальтер Нернст (1864–1941) — немецкий физик и химик, основатель современной физической химии. Изучая тепловые процессы при низких температурах, пришел к формулировке принципа (так называемой теоремы Нернста, 1906), согласно которому изменение энтропии тела стремится к нулю, если его температура стремится к нулю. Этот принцип не вытекает из 1-го и 2-го начал термодинамики и нередко именуется 3-м началом термодинамики.

Прага окажется лишь промежуточным этапом.

Другой император, похрабрее Франца Иосифа, питавший более честолюбивые устремления для своей страны, в очередной раз изменит направление жизненного пути Эйнштейна. Это прусский король и германский император Вильгельм II. Кайзер хотел ввести Германию в круг самых могущественных держав. Уровень научных учреждений в стране казался ему недостаточным. На его взгляд, надо было срочно привлечь к себе лучших исследователей современности. Вильгельм II сам увлекался физикой и химией. Для Макса Планка двери дворца были всегда открыты. Планк выступал за принятие Эйнштейна в Общество кайзера Вильгельма по развитию науки — институт, учрежденный императором. Планк изо всех сил убеждал Эйнштейна присоединиться к нему. Планк, бесспорный корифей современной физики, хочет ввести тридцатилетнего молодого человека в Прусскую академию наук. Убедить Альберта поступить на службу рейху!

В то же время для семьи Эйнштейна пражский эпизод обернулся катастрофой. Милева ненавидит этот город. Она тоскует по Цюриху, вздыхает по швейцарским горам, по спокойствию города. В Праге она как нигде чувствует себя чужой. Она не любит взбираться по мощеным улочкам старого города, терпеть не может суеты в кафе. Хуже того: отношения с супругом за эти месяцы расстроились. Течение их жизни слишком изменилось со времен счастливых дней в Цюрихе. Милева чувствует себя исключенной из круга ученых, обступивших Альберта. Каким далеким кажется то время, когда они вместе решали уравнения. Милева вспоминает, как ночи напролет вычитывала статьи Альберта, исправляла опечатки, предлагала другие формулировки. Слава пришла, но одновременно улетучились все проявления нежности, чувство близости. Милева одинока. Она надеялась, что рождение Эдуарда переломит ситуацию, сплотит семью. Ничего подобного, Альберт отдаляется. Альберт больше не узнает Милеву. Его сбивают с толку резкие перепады настроения от взбалмошности до меланхолии. Вскоре он перестанет на них реагировать. Некоторые члены ближнего круга задавались вопросами о душевном здоровье Милевы. Стали поговаривать о шизофрении. Это значило чересчур быстро навесить ярлык на безграничное отчаяние. Рождение Эдуарда еще и разбередило рану, нанесенную рождением и исчезновением Лизерль.

В то время как Планк в Берлине добивался приезда Эйнштейна, Политехникум Цюриха предложил Альберту должность преподавателя, о которой он мечтал. Да-да, тот самый Политехникум, куда ему так сложно было поступить, где ему отказали в месте ассистента, где он встретил и полюбил Миле-ву, теперь настоятельно просил его возглавить кафедру физики. Супруга побуждала его согласиться. Он колебался. Разве ему плохо в Праге, среди друзей? Зачем поворачивать назад? Настойчивость Милевы возобладала над его колебаниями. В конечном счете Эйнштейн согласился. Июль 1912 года, возвращение блудного сына. Семья снова рядом, в гостеприимном месте. Снова встречи с прежними друзьями — Гроссманом, Гурвицем. Возобновились концерты камерной музыки, Альберт усерднее взялся за скрипку: играли Моцарта, Шумана. Известность Альберта всё изменила. Люди приезжали со всех концов света, чтобы повстречаться с человеком, на лекции которого в Берне едва ли приходили четверо слушателей.

Мечтали о пространстве, свете, признании и покое. Скоро они с Милевой отпразднуют десятилетие свадьбы. Чего еще ждать от жизни? Счастья. А Альберт несчастлив. Его душа рвется на части. Под желанием сохранить приличия скрывается душевная драма. Во время одной поездки в Германию Альберт встретил Эльзу, свою кузину. Эльзу, полную противоположность Милеве. Нежную, внимательную Эльзу. Она развелась очень юной и не скрывает своей страсти к двоюродному брату. Эльза живет в Берлине. В Берлине, раскрывающем объятия Эйнштейну. А в Цюрихе Милева теряет голову, погружается в депрессию. Милева страдает и телесно: жестокие приступы ревматизма не дают ей двигаться, практически парализуют.