Ездовой Гном. Захребетье

Телосложение - 42.1

Разум - 16

Мудрость - 48

Перевел взгляд с внутренних интерфейсов вовне и поразился. Появилось ощущение, что нацепил на нос очки. Внезапно каждая травинка обзавелась узелками, я разглядел в центрах цветов пестики, на одних блестит капелька нектара, на других нет. Тычинки, торчат вразнобой, видно одни усыпаны пыльцой, другие облезлые, а то и вовсе сломанные. Увидел крохотных козявок, ползающих под ногами, а скала, к которой расслаблено привалилась Кассиди, обрела новые краски. Я перевел взгляд с ее лица, на котором постепенно бледнеют царапины и синяки, на камень на который она оперлась спиной.

Белая, пористая поверхность рыхлого известняка, вдруг оказалась покрыта трещинами, из которых торчат пучки травы, а вот из одной угрожающе шевелит жвалами крошечный паучок. Бурые и красноватые пятна и полосы, оживили монотонный камень, хотя и не сделали его красивее.

Я напряг взгляд, всматриваясь в бурое пятно. И вздрогнул, когда после некоторого усилия на нем появилась точка, похожая на лазерный целеуказатель навороченного автомата. Правда прыгал и трясся он, словно целился паралитик, а возле нее то и дело заново возникали какие-то таймеры отсчета, во время которого и подрагивал пузырь названия «известковый останец», разворачивающийся весьма послушно.

Обана! А вот это кажется то, что надо! Впрочем, сколько я не пялился то на одно бурое пятно, то на другое, зафиксировать точку не получалось. А ведь врубил практически все свободные баллы в параметры! Так, а что если попробовать...

Я вытащил из инвентаря гномью кирку, подаренную бароном, и хекнув от души врезал по краю. Брызнули осколки, и от скалы отвалился изрядный кусок. Сосредоточился и вновь вызвал неведомый «целеуказатель». Красная точка задрожала и вновь запрыгала, задерживаясь то на белой части, то на бурой. Получилось подольше чем когда камень был в монолите скалы, однако пузырь названия по-прежнему не успевал раскрыться. Ну тенденция ясна. Я размахнулся покрепче и вновь ударил с плеча по камню. Черт... Он только пыхнул пылью и влез под землю, разворошив хлипкий дерн. Пришлось откапывать разбрасывая песок.

– Ох, кто же так киркой машет!
– раздался со спины возмущенный голос Громодара. Старый гном повелительно протянул руку, и я вложил в нее инструмент.

– Вот как надо колоть отдельные камни.

Гном положил запачканный землей осколок в широкую ладонь, и на весу тюкнул молотком кирки. Камень послушно треснул надвое. Я поспешно ухватил бурый кусок и сконцентрировался.

«Ржавая руда» 1.6 кг. Содержание железа 5 %

Гном тоже с интересом посмотрел на осколок, но пренебрежительно скривился:

– Бесполезная вещь. Нужно целую гору ее, да угля сожжется масса, чтобы переплавить. Но во взгляде за косматыми бровями уже играл интерес:

– Так значит ты рудознатец, Горн?

Я замедленно ответил:

– Ну... выходит так. А разве не все гномы рудознатцы? Ну... хотя бы старшее поколение?

 Старик посуровел, даже чуть отвернулся.

– Среди гномов вообще нет рудознатцев.

Тут уж настал мой черед открывать рот. Наверное у меня на лице было написано «как же так?» поэтому гном вздохнул и ответил:

– О гномах-рудознатцах у нас лишь легенды далекого прошлого. Это трудное и тяжелое дело, появилось в древнейшие времена, когда прародитель бог Гефест был совсем молод и мало что умел. И вообще точно не известно в каком народе появились первые рудознатцы - одни говорят что они были кобольдами, другие склоняются к гоблинам, третьи и вовсе кивают на людей. Сейчас-то они есть у всех народов. Ходят, ищут... иногда находят.

 - Так почему же у подгорных жителей нет?

– Гномам никогда не нужно было искать руду. Поэтому о рудознатцах мы всегда отзывались со смешком, как о дикарях. Гномам, когда иссякали копи, достаточно было воззвать к Гефесту, чтобы он пришел к народу со своим могучим молотом. Бог выбирал место: гору в хребте, группу холмов, да мог и просто по земле ударить. После этого раздавался страшный грохот, земля ломалась, и из трещины выплескивалась огненная кровь земли. Когда появлялся провал, бывало громоздились новые горы. Гномам оставалось лишь подождать, когда остынет камень и начинали копать пещеры.

Кровь земли, выбитая молотом Гефеста содержала все ценные металлы и любые драгоценные камни. Гномам нужно было всего лишь добыть, огранить или переплавить. Их было всегда столько, что их имя и ценность видели все. Адамант, титаний, цирконий, танталий... Алмазы, изумруды, рубины, сапфиры... Все это добывалось из пластов железной, медной и оловянной руды. Золото и лунное серебро вывозили тачками, в которых сейчас возят уголь. Мы вываливали рядом с горами другие горы - отвалов не нужной руды. Действительно никакая медь, никакое железо не могло сравниться с драгоценными рудами подземья. Так что, наш народ отлично копает, отлично мастерит и творит, но находить ничего не умеет. А после великой войны и вовсе нам отрезан этот путь...

– Ну, судя по моему успеху, не так уж и отрезан, - возразил я, покрутив перед носом гнома кусок бурого камня.

Громодар только покачал головой:

– Для шагнувших в провал бессмертных может быть. У нас-то истинных детей камня, сколько бы мы ни старались, сколько бы ни упражнялись - ни разум, ни мудрость не прибавляются. Хорошо я в ту давнюю пору читать научился, да прокачал немного то и другое. Сейчас гномьи трактаты заплыли маревом проклятья демонов, да и уничтожены почти все, но тогда... да... Громодар шмыгнул носом, с досадой махнул рукой, сам себя прерывая.

– Если этот камень бесполезен, то может быть стоит бросить его в кого-нибудь? Вон скажем, в Ургалу?
– сказала вдруг, молчавшая все это время Кассиди.

Царапины и шрамы затянулись, а волосы вновь блестели пышными прядями, словно она только что их тщательно вымыла с шампунем. Хех вот такие игровые условности мне нравятся.

Орк пошевелил валиками бровей, спросил подозрительно:

– Это еще зачем?

– Помнишь, как швыряла в тебя камни? Это не просто камни, а снаряды. И у меня они уже заканчиваются. Чтобы стали снарядами, нужно чтобы они нанесли урон, какому-то существу, а потом Горн их опознал.

– А существо значит орк? И зачем их опознавать, если они и так урон приносят?

– Так без этого они бьют совсем слабо, удар работает как включатель...

Ургала покачал пальцем в воздухе.

– Нет уж. Вон друг в друга кидайте. Вдруг я разозлюсь, да порешу вас всех тут в ярости?

Девушка ехидно приподняла бровь:

– Кажется могучий орк боится?

Ноздри Ургалы раздулись как две пещеры, глаза налились кровью, он набрал воздуха так что грудь вздулась вдвое. Он навис над маленькой гномой:

– Никогда не говори орку, что он чего-то боится. Это самое тяжелое оскорбление! Его можно смыть только кровью!

Девушка попыталась вжаться спиной в камень, действительно клыки зеленого, когда он так набычивается, направлены прямо как ножи. Тут я заметил, как зеленый ник орка начинает бледнеть. Мать моя женщина... По нему поплыли красные пятна, словно кто-то капает кровь в воду.

– Ургала! Никто тебя не оскорбляет. Мы просто не знали! Это была обычная гномья фигура речи! Называется подначка!