Еженедельник очень зрелого мужчины

И вот она пришла. Мы сели и стал я Эли в шутку поучать:

– Возьми, красавица, котлетку в правую руку, а рюмку в левую, вкушай попеременно. Возблагодари Творца, что обе длани не пусты. Возрадуемся трапезе! Но меру знай, ибо тяжек грех беспредела.

Поели, погуляли с Асей, а на прощание я прочитал для Эли само-эпиграмму:

Когда я ем, я глух и нем.

Когда же пьян – то хулиган.

Но если пьян, к тому же ем,

Тогда не трогайте совсем!

НЕДЕЛЯ 5. СПЕЦ ПО МО

Наткнулся на институтский диплом: факультет международных отношений – МО МГИМО, а вовсе не Министерство обороны. Как давно это было! Молодость обещала свершения. Молодость вообще много чего обещает незашоренным, далеко не всё сбывается. Возраст говорит: это же молодость обещала – она ушла, тю-тю. Так что остепенись сообразно обстоятельствам.

После спецшколы с французским уклоном и спецвуза с факультетом МО, эти самые межотношения, можно сказать, с детства во мне, а уже в зрелости перекочевали вместе с носителем из дипломатии в журналистику. Для начала я семь лет отбарабанил в посольстве и генконсульствах во Вьетнаме: Ханой, Сайгон, Вунгтау. Плюс невесёлый опыт реанимации совпосольства в опустевшем после изгнания красных кхмеров Пномпене, который мы в мрачную шутку прозвали Пеньпнём.

«Вот откуда в московской квартире кхмерские статуэтки», – говорю я Асе, она не сводит с меня круглых глаз, придётся, видно, дать кусочек сыра. Французы и француженки, даже если они четвероноги, обожают сыр. В этом смысле во мне тоже есть что-то французское. Но больше жизни я люблю плов – во мне половина тюркского, половина русского мира, точнее русско-украинского.

А ещё я полтора года провёл в совместном предприятии в Дананге на переломе эпох родной страны: год до падения СССР и полгода после. В те времена я, скрепя сердце, бросил журналистику (меня там слегка кинули на собкорстве) и отправился во Вьетнам в СП по биофарме – всякие полезные свойства из морских гадов и растений извлекать в основном методами экстракции и эмульгации. Я помогал извлекать вьетнамским языком и знанием страны. А потом рухнул СССР, ну и СП, соответственно, поскольку основным заказчиком был Союзпарфюмерпром.

Любовь и деньги правят миром? Собственно, и алчность есть любовь к деньгам высокого достоинства. Хорошо нарезанная бумага с водяными знаками обладает сумасшедшей харизмой, ещё прекрасней банковские цифры. Колонки чисел бесстрастно оценивают этот несовершенный мир, его радости и страхи, старты и финиши, взлёты и падения.

Аська слопала сыр, сидит облизывается. Нет, больше не дам – у тебя своя правильная еда без соли.

На Земле восемь миллиардов только человеческих миров-сознаний, то есть душ. Некоторые (падшие, фуфломицированные) нападают на чужие миры, апеллируя к какому-то отрезку истории. Но ведь у истории разные отрезки, и, если все начнут апеллировать к наиболее выгодным для себя, придёт Конец Света.

Только представьте себе, что будет с Европой, если там начнут разбирать где кто жил и какой город заложил. В Европе хватает мультинациональных стыков с богатой историей завоеваний, реваншей, культурно-бытовых поглощений. Там сходятся общепризнанные в итоге тёмных веков границы Германии, Швейцарии, Нидерландов, Бельгии, Франции, Италии, Испании, Люксембурга. Набеги викингов и турок оставили до сих пор ноющие балканские стыки. Я к тому, что нельзя, начитавшись историй из определённых периодов, ещё и выгодно передёрнутых, перекраивать современные выстраданные границы. Нельзя шаманить войну, уничтожая соседей вместе со средой обитания, величая их при этом кровными братьями. Тогда уж кровавыми… Возвращаясь домой, многие оруженосцы продолжают свою войну. Привыкшие убивать за бугром, несут домой «новый порядок» с кровавыми разборками. На родине нынче острейший дефицит высоких душ, на верхотуру власти их вовсе не пускают, да и не рвутся высокие на такой верх. Свинячат низкие наверху, сомкнув ряды вокруг огромного корыта. Придумал для романа такой вот диалог:

– Хочется любить свою страну, но хочется и ответного чувства.

– А с чего вы взяли, что это ваша страна? Она давно прихватизирована и воюет внутри и вовне, дабы увековечить новый порядок. Особистский.

Отдельная цывылизация очень напрашивается на то, чтобы её оградили высоким забором – процесс уже пошёл. Она там сама себя сожрёт – и этот процесс пошёл – она ж отдельная-беспредельная. И тогда на её месте, видимо, вырастет нечто здоровое, неотделимое от человечества и собственной классики.

Такие вот пироги и сапоги всмятку. Но всё кончается, даже массовые помешательства на идее-фикс, даже мировые войны. Дай бог, чтобы и на сей раз планета уцелела, а победа вновь заняла правильную сторону. Может ли Высшая Сила не прибегать к хирургии кровавых катаклизмов, а точечно профилактировать судьбы мировых злодеев? Вот окажись юный Гитлер на Карибах, быть ему усатым кельнером. Написал бы «Майн бир» между делом. Не повезло Алоизовичу, а с ним всему миру. Ау, Высшая Сила, где ты и чем так занята? Я в неё верю, не знаю, верит ли она в меня.

Ладно, некогда мне на этой неделе о войне миров рассуждать, надо срочно закончить и отослать статью по дрейфу Центральной Азии в сторону Китая и Организации тюркских государств. Надеюсь, мои просвещённые читатели ощущают этот явный дрейф от остатков былого величия Москвы в ЦА.

НЕДЕЛЯ 6. КРУГОВОРОТ ЖИЗНЕЙ В ПРИРОДЕ

Съездил с братом на кладбище к маме. Похоронили недавно, кладбище новое, пока маленькое. Аккуратные ряды прямоугольников с крестами и без на краю леса. Гриша ещё раньше ездил хлопотать насчёт памятника, получилось строго и изящно, маме бы понравилось, но у неё теперь другие заботы в ином качестве. Грустно всё это с земной точки зрения: жизнь между двумя датами, потом краткий перерыв и, видимо, новые две даты… ещё и ещё вплоть до полного исправления душ. Грустно, потому как ни в чём до конца не уверен, одни предощущения и логика Закона сохранения и перехода энергии из одного вида в другой.

И смерть придёт

Наградой за терпенье.

Надеюсь, лёгкую пришлют,

Ведь заслужил!

Вечная жизнь обещает временную смерть и держит обещанье. Ужасно спокойно пожилому, когда ни сил, ни желаний. Только обрывки полусладких воспоминаний, а горечь уж улеглась. Вздыхай и вспоминай былое, жди радикального избавления от недугов и болей. Разочаровавшись в земных желаниях, временно живые ищут – если ищут – Лестницу в Небеса. Тут надо так возжелать Высокое, чтобы и тебя пожелали увидеть Наверху, подтолкнули к духовной Лестнице.

Вот видит бог, что слепы человеки.

Так дайте нам прозреть иль сгинуть.

Устал быть маятником меж тьмой и светом.

Прислушиваюсь – нет ответа…

Шарахаясь и блуждая, ищем выход.

Жизнь невпопад иль смерть досрочно…

Зачем же нам такие приключенья?

Прислушиваюсь – ради исправлений Светом.

На склоне лет я одержим нон-конформизмом. Меня одолели демоны правды и справедливости. Усложняют, окаянные, жизнь и работу, мешают некоторым дружбам. Хотя, казалось бы, кто, как не друг, укажет правду, порой спасительную. Настоящий друг не промолчит и не ищет, как повыгоднее польстить иль что-то дать, надеясь на утроенный возврат. Льстецы и подхалимы уродуют не только себя, но и тех, кому лижут. Сообща, они уродуют общество и без того социально инфантильное, больное. Полуправда подмяла чистую правду. И запутались массы в масс-медиа тотального корпоративного государства, всё прикидывают, как бы так повыгоднее отдаться суровому государству.

В поисках правды автор потерял молодость, жену, друзей и зубов немало. А что если искать не правду жизни, а счастье в жизни? Куплю себе костыль, чтоб легче к счастью ковылять! Всё, больше о тяжёлом ни слова!

НЕДЕЛЯ 7. ЖИДКОКРИСТАЛЛИЧЕСКАЯ СКРИЖАЛЬ

С раннего утра морщил лоб, кривил губы, пил кофе, пялясь в монитор. Ничто не помогало удачному продвиженью романа. И всё же на жидкокристаллической скрижали мучительно кристаллизировалась беллетристическая премудрость, правилась вновь и вновь, росла вширь и вглубь, размножалась абзацам. Те цеплялись друг за друга и сращивались смыслами. Вот высек, наконец, в Ворде необходимые фрагменты: