Эжени де Франваль

Тем временем обучение Эжени продолжалось. Она сама выразила желание заниматься с учителями, пока ей не исполнится шестнадцать лет, и ее способности, обширные познания, изысканные манеры, совершенствующиеся день ото дня, — все это еще крепче привязывало к ней Франваля. Легко было догадаться, что он никогда никого так не любил, как Эжени.

На первый взгляд в жизни мадемуазель де Франваль ничего не изменилось, кроме часов, отведенных урокам отца. Эти уединенные беседы значительно участились и продолжались до глубокой ночи. Единственным человеком, посвященным в их отношения, была гувернантка Эжени, но она была ей безгранично преданна и на ее скромность можно было положиться.

Некоторые изменения также произошли в трапезах Эжени — теперь она обедала вместе с родителями. Такая перемена в знатном семействе Франваля тотчас же привлекла в дом множество поклонников, желавших видеть Эжени своей супругой. Ей было сделано множество предложений. Франваль между тем, уверенный в чувствах дочери и не сомневаясь в тщетности усилий новоявленных претендентов, не думал о том, что подобное обилие предложений, встреченных отказом, может привести к разоблачению их связи.

В одной из бесед с дочерью госпожа де Франваль, страстно жаждавшая этой милости, но удостаивавшаяся ее крайне редко, эта нежная мать сообщила Эжени, что господин де Коленс просит ее руки.

— Вы знакомы с этим человеком, дочь моя, — сказала госпожа де Франваль. — Он любит вас, он молод, любезен, его ожидает богатство, ему нужно лишь ваше согласие… только ваше согласие, дочь моя… Что мне ему ответить?

Удивленная, Эжени покраснела и сказала, что пока еще не склонна к замужеству, но надо поговорить об этом с отцом: его воля станет для нее законом.

Госпожа де Франваль, усмотрев в ответе простую нерешительность юной девушки, через несколько дней нашла наконец возможность переговорить с мужем. Она сообщила ему о намерениях семейства Коленса, а также о собственных планах молодого человека и пересказала ответ дочери.

Разумеется, Франвалю все было известно, однако он не решился напрямую выдать себя.

— Сударыня, — сурово обратился он к супруге, — я требую, чтобы вы оставили Эжени в покое. Старания, предпринимаемые мною для удаления вас от нее, ясно свидетельствуют о моем желании, чтобы все, что имеет отношение к Эжени, никоим образом вас не касалось. И я еще раз повторяю свой запрет… Надеюсь, вы о нем не забудете?

— Но что мне ответить молодому человеку?

— Вы скажете, что я признателен за оказанную мне честь, но дочь моя имеет врожденные недостатки, препятствующие заключению брачного союза.

— Но, сударь, эти недостатки вымышленные. Почему вы хотите, чтобы я приписала их ей и тем самым лишила вашу единственную дочь счастья, несомненно, ожидающего ее в браке?

— Сделали ли брачные узы счастливой вас, сударыня?

— Не все женщины совершают ошибки, подобные моим, соединив свою жизнь с вашей, — и с глубоким вздохом: — и не все мужья похожи на вас.

— Жены — лживые, ревнивые, капризные, жеманницы либо святоши… Мужья — коварные, неверные, злодеи либо деспоты… Вот вкратце основные качества человеческих индивидов, сударыня. Не надейтесь встретить исключение.

— Однако все вступают в брак.

— Да, глупцы или легковеры. Как сказал один философ, вступить в брак можно только при одном условии: когда ты либо не знаешь, что делаешь, либо не знаешь, что делать.

— Так пусть гибнет мир?

— Как ему будет угодно: истребить растение, приносящее лишь ядовитые плоды, никогда не поздно.

— Эжени вряд ли будет вам признательна за столь суровую заботу о ней.

— А вы считаете, что она находит этот брак привлекательным?

— Ваши желания для нее закон, так сказала она мне. — Прекрасно! Так вот, сударыня, я приказываю вам отныне выбросить из головы мысль о ее замужестве.

И господин де Франваль вышел, еще раз напомнив жене о своем строжайшем запрете возобновлять какие-либо переговоры о замужестве дочери.

Госпожа де Франваль не преминула сообщить матери о своей беседе с мужем, и госпожа де Фарней, более осведомленная и более тонко разбирающаяся в людских страстях, нежели ее очаровательная и печальная дочь, тут же заподозрила в этом отказе нечто противоестественное.

Эжени чрезвычайно редко виделась с бабушкой. Встречи их продолжались не более часу, всегда в присутствии Франваля. Госпожа де Фарней, желая уяснить для себя обстоятельства дела, вынуждена была, таким образом, специально просить зятя отпустить к ней внучку на целый день, под предлогом избавления последней от терзавшей ее мигрени. Франваль насмешливо ответил, что более всего на свете Эжени боится различных капель и микстур. Однако он согласен ненадолго привезти дочь к бабушке, но в тот же день она должна была вернуться домой, чтобы получить урок физики, изучаемой Эжени с необычайным прилежанием.

Отец с дочерью приехали к госпоже де Фарней, и та не сочла нужным скрыть от зятя своего удивления отказом выдать Эжени замуж.

— Надеюсь, я могу рассчитывать, что вы позволите вашей дочери откровенно рассказать мне о тех недостатках, кои, по вашему мнению, препятствуют ее бракосочетанию?

— Сударыня, мнимы ли эти недостатки или истинны, — ответил Франваль, изумленный решительностью тещи, — в любом случае бракосочетание дочери будет мне стоить весьма дорого, а я еще слишком молод, чтобы пойти на такие жертвы. Когда ей исполнится двадцать пять лет, она будет вольна в своих поступках. До той поры она может на меня не рассчитывать.

— А вы, Эжени, во всем ли вы согласны с отцом вашим? — спросила госпожа де Фарней.

— Почти во всем, сударыня, — с твердостью ответила мадемуазель де Франваль. — Господин мой позволяет мне выйти замуж в двадцать пять лет, я же заявляю и вам, и ему, что никогда не воспользуюсь подобным позволением… которое, при моем образе мыслей, способствовало бы лишь несчастью судьбы моей.

— Подобный образ мыслей не пристал вашему нежному возрасту, мадемуазель, — сказала госпожа де Фарней. — Во всем этом я усматриваю некое странное воздействие, и мне должно в этом разобраться.

— Желаю вам успеха, сударыня, — усмехнулся Франваль, уводя дочь. — Призовите на помощь ваших попов, чтобы разгадать эту загадку, а когда ваши совместные усилия откроют вам истину, вы, надеюсь, сообщите мне, был ли я прав или же ошибался, противясь замужеству Эжени.

Язвительное замечание о духовных наставниках тещи Франваля было направлено против одного почтенного священника, коего пора представить читателю, ибо скоро тому предстоит принять живейшее участие в событиях.