Ежевичная зима
Шрифт:
– Вы помните?
– Не мальчика, о котором вы говорите, а буран. Все его помнят. Он просто обрушился на город. И это в мае! Почти такой же буран, какой был у нас на этой неделе. Такое странное совпадение.
– Да, действительно, – отозвалась я.
– Чем я могу помочь вам, мисс Олдридж?
– Я только что беседовала с вашей старинной приятельницей Би Ларсон, – произнесла я.
– Би?! Как она?
– Боюсь, не слишком хорошо. Сейчас она прикована к постели. У нее проблемы с сердцем.
– Благослови ее господь. Я должна навестить ее. Она по-прежнему на острове?
– Да, –
– Это так. В те годы он вел несколько резонансных дел.
– Не было ли случайно среди них дела об убийстве Веры Рэй?
Лилиан вздохнула.
– Как бы мне хотелось вспомнить… Вполне возможно, хотя это имя мне ничего не говорит.
– Би упоминала архив вашего отца, – не отступала я. – Он случайно не у вас?
– У меня. Моя внучка Лиза потратила почти все прошлое лето, приводя его в порядок. Отец всегда докапывался до правды, как, судя по всему, и вы. Архив находится в нашем старом доме в Уиндермире.
Разумеется, я знала это место. Это был один из самых престижных исторических районов Сиэтла.
– Я там выросла, – продолжала Лилиан, – но теперь дом пустует. Мы с мужем живем в доме престарелых. Но мне невыносима мысли о продаже старого дома. Я надеялась, что кто-нибудь из моих мальчиков поселится в нем, но у них другие планы. И я их не виню. Дом просто в ужасном состоянии, – женщина вздохнула. – Не слушайте мое ворчание. Если хотите, мы могли бы встретиться там завтра. Надеюсь, вас не испугает пыль и паутина. Там давно не убирали.
– Я была бы вам очень благодарна, – с радостью согласилась я.
– Часть архива мне пришлось отдать, но в гостевой спальне осталось несколько коробок с документами – все это Лиза решила сохранить. Будем надеяться, вы найдете там нужные бумаги.
– Огромное вам спасибо, – поблагодарила я Лилиан. – Могу ли я приехать завтра утром, скажем, в девять тридцать?
– Время выбирайте сами. Мы с мужем ранние пташки, встаем на рассвете. Адрес такой: дом 5985, бульвар Уиндермир. Это старый особняк в колониальном стиле, перед входом растет большая голубая ель.
– Отлично. – Я записала адрес в блокнот. – Встретимся завтра.
В сумке зажужжал мобильный. Только не это. Я достала телефон и открыла эсэмэс-сообщение от Доминика. «Как насчет совместного ленча на рынке в час?» Я улыбнулась и быстро написала ответ: «Буду стоять у первого прилавка с цветами. Захвати аспирин».
Доминик ждал меня на углу рынка с букетом гортензий, завернутых в плотную коричневую бумагу.
– Это тебе, – сказал он и уложил огромную охапку на сгиб моей руки.
– Какие красивые. – Я чувствовала себя неловко, принимая их, особенно после вчерашнего вечера.
– Как твоя голова?
– Раскалывается, – ответила я.
Доминик вытащил из кармана пузырек с лекарством.
– Держи. – Он протянул мне две белые таблетки.
Я запила их водой из бутылки, которую достала из сумки.
– Умираю от голода. Куда ты меня поведешь?
Он указал
на блинную на другой стороны улицы. Мы с Этаном бывали там, когда я была беременна и требовала блинов.– Как насчет «Ла Буш»?
Я пожала плечами.
– Идет.
Мы перешли вымощенную булыжником мостовую. Мои каблуки то и дело проваливались. Мне нравилась архитектура этой части Сиэтла. Должно быть, именно так город выглядел в те времена, когда много лет назад через рынок проходили Вера и Дэниел.
Мы с Домиником устроились на стульях лицом к окну. Официантка приняла у нас заказ. Он выбрал блины с грибами, а я – с козьим сыром и жареным красным перцем. Именно за такими блинами я много раз посылала Этана, когда беременность диктовала мне свои предпочтения в еде.
– Послушай, – обратилась я к Доминику, – прости меня за вчерашний вечер. Мне очень жаль…
– Незачем извиняться. И стыдиться тебе нечего.
– Думаю, есть, – сказала я. – Я замужем, а вела себя как…
– Ты вела себя как женщина, которой причинили боль, – ответил Доминик. – И кстати: мы не целовались.
Я наморщила лоб.
– Нет? Точно?
– Ты пыталась меня поцеловать, – улыбнулся Доминик. – И я даже подумывал о том, чтобы позволить тебе сделать это, но передумал.
Я выдохнула.
– А как твоя золовка?
Я не слишком хорошо помнила ситуацию, но обвиняющий взгляд Лесли отпечатался в моей памяти.
– Она никогда меня не любила.
– По-моему, она настоящая ябеда.
Я отхлебнула воды.
– Это точно. Лесли наверняка рассказала эту историю Этану и своим родителям во всех подробностях. Но в ее версии мы с тобой целовались взасос.
– Естественно, – усмехнулся Доминик.
Через несколько мгновений появилась официантка с нашим заказом. Я откусила кусочек блина. Смесь из поджаренного красного перца и теплого козьего сыра была такой же восхитительной на вкус, какой я ее запомнила.
Доминик промокнул губы салфеткой.
– Ладно, шутки в сторону. Как ты?
Я дернула плечом.
– Странное ощущение. У меня такое чувство, что приближается буря, большая буря, к которой я не готова. Мне кажется, что она разрушит мой дом, мою жизнь, все то, за что я так долго и так крепко держалась, с чем так тесно связана. Я понимаю, что это будет больно. – Я вздохнула. – После того, что я пережила за этот год, я не уверена, что мне хватит сил с этим справиться.
Доминик недоуменно посмотрел на меня.
Я еще не рассказывала ему о том несчастном случае. Я сцепила пальцы и глубоко вдохнула.
– Мы потеряли ребенка, – объяснила я. – Год назад.
Слова сорвались с моего языка прежде, чем я успела подумать.
– О, Клэр. – Глаза Доминика стали печальными. – Я даже не знаю, что сказать.
За окном по улице трусцой пробежала женщина. Ее «конский хвост» прыгал из стороны в сторону, пока сильные ноги несли ее через рынок, мимо глазеющих туристов. Я проводила ее долгим взглядом, пока она не скрылась а углом. Мне хотелось встать, догнать ее и крикнуть: «Будь осторожна! Ты не успеешь даже глазом моргнуть, как у тебя могут отнять все, что ты любишь!»