Ф - значит физрук

Он развернулся и одновременно использовал широкий веерный удар, идущий параллельно земле примерно на уровне моей груди. Я легко поднырнул под клинок.

– Стража, – позвал я. – Вы не хотите вмешаться? Тут на гостя вашего города совершают ничем не спровоцированное нападение с применением холодного оружия, между прочим.

Маркиз снова промазал. Я слышал, как он сопит внутри своего шлема. То ли от злости, а то ли уже умаялся.

Стража не вмешивалась.

Вмешаться решил один из друзей маркиза. Он обнажил два меча, прямо как герой Рассела Кроу из когда-то любимого мной фильма, и присоединился к веселью. Уворачиваться от трех пляшущих вокруг меня лезвий было уже не так легко и весело, и я предпринял последнюю попытку достучаться до стражи.

– Помогите! – заорал я. – Хулиганы зрения лишают!

Но тщетно. Представители охраны порядка и служители закона оставались глухи к моим мольбам.

Пришлось самому.

Я в очередной раз поднырнул под длинный меч и шагнул навстречу маркизу, сокращая дистанцию. Заем схватил парня поперек туловища и швырнул его в приятеля с двумя клинками, отчего они сплелись в один ком и, как шар для боулинга, бодро укатились куда-то в толпу, сбивая зрителей с ног.

Оставшиеся трое парней бросились на меня. Похоже, у них тут инстинкт самосохранения в системных настройках по умолчанию отключают.

Я пнул набегающего королевского племянника в живот. Не "сокрушительным пинком", а просто ногой. От "сокрушительного пинка" он, учитывая разницу в уровнях, полетел бы не хуже давешнего ящера, и полет его закончился бы так же бесславно.

Оставшаяся парочка была более осторожна. Один довольно опасно размахивал здоровенным моргенштерном, другой прыгнул ему за спину, достал из инвентаря арбалет и принялся меня выцеливать.

Когда он все-таки выстрелил, Клава сама прыгнула ко мне в руку и отбила летящий в меня болт.

Ладно, тут я немного вру. Конечно же, она не сама. У оружия, пусть даже крутого, масштабируемого и поименованного, не свободы воли. Это я сам, повинуясь не самым хорошим своим рефлексам, ее достал. И болт отбил тоже сам. И треснул чувака с моргенштерном по голове тоже сам, тщательно дозируя силу удара и стараясь забыть, что кнопка активации "призрачного клинка" вообще существует.

Узрев явление Клавдии, толпа начала сдавать назад. На местах остались только стражники.

Оставшись один, чувак с разряженным арбалетом тоже попятился.

– Урок, в принципе, окончен, – сказал я ему. – Можешь идти.

И тут кто-то попытался ударить меня в спину. Я услышал шелест рассекаемого клинком воздуха, дернулся в сторону и не глядя саданул Клавой в источник звука.

Там что-то смялось и охнуло.

Я обернулся и увидел, конечно же, чертова королевского племянника, которому не хватило первого раза и он попался мне под горячую руку. Нагрудник его панциря был смят и искорежен, но полоска здоровья над головой, хотя и мигала тревожным красным, все же присутствовала.

– Зелья! – заорал я. – Дайте ему зелья!

И сам было сделал шаг к нему, но мне в голову уже летела алебарда проснувшегося от летаргического сна стражника. Я отступил, отбил удар Клавой, а там, за спинами наступающих на меня служителей порядка кто-то уже стаскивал шлем с помятого королевского племянника и офицер стражи откупоривал зелье.

На какой-то миг время остановилось и мы все замерли, как герои скульптурной композиции "физрук опять хотел как лучше…"

– Обильное кровотечение и повреждение внутренних органов, – провозгласил офицер. – Он мертв.

В следующий миг тело особы королевских кровей растаяло у него на руках. У паршивца таки был с собой амулет, и он сработал, и у него в запасе была еще как минимум одна жизнь, но стражников это не остановило.

Время отмерло, и они бросились на меня.

Интересно, а как по местным законам расценивается убийство, если жертва умерла не последней смертью?

Я решил, что не хочу это узнавать и доводить дело до суда, тем более, что сдаться мне никто и не предлагал. Стражники бросились на меня не для того, чтобы арестовывать. Они собирались меня убить, и я их прекрасно понимаю.

Убить кого-то, кто потенциально сильнее тебя, куда проще, чем попытаться навязать ему свою волю.

Конечно, их трехсотый уровень против моего не плясал, но их оказалось реально много. Я отмахивался Клавой, отбивая алебарды и редко налетавшие из-за спин первого ряда болты, постепенно отступая в сторону какого-то переулочка, а палец сам тянулся к кнопке "призрачного клинка", но, черт побери, я старался сдерживать его изо всех сил.

Устраивать геноцид в мои планы совсем уж никак не входило.

А потом произошло что-то странное.

Я отступил в переулок, стиснутый стенами неказистых трехэтажных домов, и уже прикидывал, как бы мне получше дать деру, как из толпы, неотступно, но на безопасной дистанции следовавшей за стражниками в стремлении получить свою долю зрелищ, полетели камни.

И полетели они в стражников, а не в меня.

Еще я услышал кличи вроде "Долой тиранию!" и "С нами физрук!".

Полное, кстати, вранье. Вовсе я не с ними, кем бы они ни были. Я сам по себе и вообще здесь случайно.

Камни летели уже градом, напоминая стихийное бедствие, и стражникам пришлось перестроиться и достать щиты для отражения новой угрозы.

Воистину, булыжник – оружие пролетариата. Если бы я был каким-нибудь тираном, то обязательно закатал бы свою столицу в асфальт.

Я уже собрался воспользоваться ситуацией, когда все заняты друг другом и до меня никому нет дела, и свинтить в закат, как из-за угла вывернул новый отряд рыцарей, носивших белые плащи королевской гвардии. Ни о каких переговорах не могло быть речи, поэтому я печально вздохнул, мысленно засучил рукава и ринулся в бой, стараясь по возможности никого не покалечить.

Все-таки, это была не моя война.

Пока я разбирался с королевскими гвардейцами, революционно настроенная общественность перешла от камней к вилам, топорам и мечам, и сейчас на рыночной площади кипел настоящий бой. По всей видимости, к аттракционам присоединился настоящий лидер подполья, потому что теперь в толпе орали "С нами Эрнесто!", а меня поминали только один раз из десяти.

Я решил, что так оно и к лучшему, снова закрыл всю личную информацию и огородами поплелся обратно к Коллегии, вяло отмахиваясь от попыток затянуть меня в месиво гражданской войны.