F814
Шрифт:
F814, должно быть, зациклилась на какой-то мысли, потому что перед ее взором закружились привычные узоры, а размахивание руками замедлились, из-за чего вскоре шипящий электрический хлыст опалил ее плоть. Кнут обернулся вокруг ее руки, F814 ахнула, а ее тело задрожало от пронзающего тока.
Разряд жалил, но боль была знакомым другом, которого F814 приветствовала, потому что благодаря этому ее бесплодное, холодное существование на мгновение исчезало. Но на этот раз боль не прекратилась.
Ее зрение потускнело, а конечности задрожали, внезапно ослабев. Неужели это конец? Бригадир, наконец, решил пожарить ее микросхемы? Раньше F814 никогда так не реагировала на хлыст. Никогда не
— Черт. Кто-нибудь, соедините меня с генералом. Он наверняка захочет узнать об этом.
А потом… ничего.
* * *
«Борись, Фиона. Борись, черт бы тебя побрал. Не позволяй им сделать это!»
Что? Кто такая Фиона? И что за знакомый голос она услышала, который затих, когда интерфейс ее мозгового компьютера снова включился? Из-за перезагрузки системы F814 не сумела устоять и упала лицом в грязь, ее конечности были до сих пор обездвижены. Она даже не могла выплюнуть грязь, прилипшую к губам, зубам и деснам.
Ожидая возвращения полной подвижности, ее внутренний процессор провел диагностику состояния системы — общий анализ крови соответствовал норме, сердце функционировало на должном уровне, слуховые и зрительные рецепторы загружались, нервный и мышечный контроль вскоре восстановится. При изучении выявилось несколько небольших синяков и царапин, но незначительные повреждения уже исцелялись наноботами, дрейфующими по ее кровеносной системе.
Удовлетворившись оценкой своего физического состояния, F814 воспользовалась моментом, чтобы разобраться в сложившийся ситуации. Последнее, что она помнила, — бригадир наградил ее ударом хлыстом, отправив в человеческий эквивалент обморока. Ленивая и бесполезная, неужели бригадир приказал каким-то роботам убрать ее из шахты до тех пор, пока она не придет в себя?
Тяжелое дыхание — знакомый звук, который ранее слышала и по-настоящему ненавидела F814 — заставило ее поверить, что бригадир наблюдал за ее нынешним состоянием.
Она должна была дать ему понять, что не испытывала никаких серьезных проблем от наказания…
«Кроме глубоко спрятанного пламени внутри, которое хочет…»
Борясь со странным ощущением, F814 так и не решилась сообщить руководителю о своем пробуждении. Нечто, нелогичное ощущение чего-то не совсем правильного, удерживало ее.
«Электрический разряд хлыста, должно быть, сделал меня еще более ущербной, чем прежде».
Неужели бригадир почувствовал это? А теперь готовился перепрограммировать или, что еще хуже, отправить ее на демонтаж? Впрочем, подобное не удивило бы F814.
Машины не имели значения ни для него, ни для кого-то другого. Роботы были расходным материалом. Да взять, к примеру, саму F814. Бесполезный дроид, признанный непригодным для работы на земле и отправленный на окраины Галактики, чтобы трудиться до тех пор, пока все запчасти не сотрутся. F814 была обычным предметом, принадлежащим Минториумской горнодобывающей компании, от которого ждали беспрекословного выполнения приказов и отсутствия жалоб. Неважно, насколько происходящее было несправедливым. Неважно, какую ненависть это вызывало в самой F814. Неважно, что она чувствовала. Неравнодушие, в конце концов, не должно было входить в ее программу, да и месяц назад, как раз перед тем, как F814 получила сто сорок второй раз удар кнута, его не было. Ей стоило доложить в технический отдел о своих неполадках для детального
анализа. Но она предпочла промолчать.А теперь, после неожиданной перезагрузки, с самого первого момента пробуждения F814 не могла перестать размышлять о странных ощущениях и мыслях, переполняющих ее синапсы. Если бы она не знала наверняка, то подумала бы, что испытывала эмоции, но подобное было невозможным. Но как еще объяснить этот хаос в голове?
«Самое важное… я не хочу на демонтаж. Несправедливо. Это бригадир причинял мне вред».
Такой ход мыслей удивил ее, понятие справедливости было новым, и F814 не понимала, откуда оно взялось. Но как только это возникло в логической части ее мозга, то крепко осело. F814 размышляла над значением слова, пока неподвижно лежала на земле. Она проанализировала определение, но не сумела понять, как это применимо к ней. У роботов не было прав.
«Тогда почему я считаю эту ситуацию несправедливой?»
F814 снова и снова думала об этом, хотя бригадир уже успел перекатить ее на спину, кряхтя и тяжело дыша от ее веса.
Когда все системы F814 вновь заработали, она пришла к выводу, что хоть и понимала определение, но не осознавала, почему оно вызывало у нее такие чувства и вообще откуда ей об этом было известно. У неодушевленных предметов не было выбора, когда дело касалось справедливости, значит, случившееся не должно было затрагивать ее эмоции. Но каким-то образом, несмотря на статус машины F814 обнаружила в себе чувство собственного достоинства.
«Как интересно! Но что же с этим делать?»
— Итак, я бы сказал, что мне было приятно познакомиться с тобой, но это было бы ложью. Впрочем, конечно, я буду скучать по твоей дырке, — грубые слова бригадира только распалили пламя, охватившее ее тело.
Все еще обдумывая интригующую концепцию справедливости, F814 размышляла, стоит ли продолжать притворяться беспамятной. Программа приказывала сообщить руководителю о том, что она все еще функционирует… даже если ей этого не хотелось. F814 открыла глаза и увидела, что он сидит на ней верхом, направив пистолет на ее голову. Не похоже, что ее решили отправить на демонтаж.
И разве у нее не было выключателя, как у других ботов? Кстати, откуда у бригадира огнестрельное оружие? Из-за пиратов на задворках Галактики требовалась некоторая защита, но под куполом было запрещено использовать оружие с настоящими пулями, так как существовал высокий риск повреждения защитного барьера.
Лазерные пистолеты были более практичным оружием, поскольку их обжигающий луч поглощался и обезвреживался куполом.
F814 чуть не спросила бригадира, почему в его руке находится незаконное оружие, с помощью которого он собирался ее убить, но в последний момент стиснула зубы и деактивировала голосовые связки.
Ее программирование не позволяло говорить вслух, пока ей не зададут прямой вопрос. И все же… F814 едва сдерживала себя от требований объяснения того, что он делал. Это в очередной раз доказывало, что ее проводка была, как бы это назвали техники, поджарена.
— Нечего сказать? — жирдяй рассмеялся. — Не понимаю, почему генерал так беспокоится. Он отправил тебя сюда якобы для проверки. Велел мне работать с тобой усерднее, чем с другими дронами. Генерал хотел посмотреть, сломаешься ли ты, а теперь, когда ты сломалась, он считает тебя опасной. Не знаю почему. Ты ведь обыкновенный тупой гребаный робот, не так ли? Посмотри на себя, лежишь и смотришь на меня, хотя знаешь, что сейчас я разнесу тебе мозги. Такая трата моего времени. Но приказ есть приказ, — он опустил оружие так, что дуло уперлось в лоб F814.