Фабрика душ

Позабыв те дни, когда они безучастно молчали в постоянном напряжении от взглядов, поступков и слов «дядюшек», девушки расслаблялись – их затвердевшие души и тела медленно оттаивали.

Взрослым теперь без надобности было бесконечно предупреждать девушек, чтобы те опасались «дядюшек». Отпуская дочь куда-нибудь из дома, родители могли больше не трястись от страха, не переживать, а их натянутые до предела нервы постепенно приходили в норму.

Никто не говорил об этом вслух, но такие изменения были ничем иным, как благом.

Впрочем, проблемы все равно должны были однажды начаться.

Благом для девушек стала месть, хоть в этом и не было никакого смысла, и они радостно приступили к осуществлению своего плана. Напряжение все возрастало.

Месть была делом несложным.

Дни тянулись чередой, и каждый из них таил новую возможность отомстить «дядюшкам». Взбудораженные и счастливые, девушки бросили все силы на то, чтобы придумывать все новые и новые способы.

Маленькая месть.

Большая месть.

Опустим подробности – в конечном итоге все это привело к трагическим событиям, а когда погиб первый «дядюшка», были приняты меры.

«В будущем девушки никоим образом не должны пересекаться с “дядюшками”».

Произошел раздел территорий, и часть их досталась девушкам.

Девушек провожали с улыбками на лицах. Впрочем, сами они тоже улыбались.

Если подобное происходит, значит, это можно было сделать и гораздо раньше, много веков назад, ведь так?

Все, кто при этом присутствовал, в глубине души так считали.

Если подумать, то просто несправедливо позволять тем, кто является источником угрозы, продолжать существовать там же, где живут и их жертвы. Некоторые изначально предлагали изолировать «дядюшек», но это было невозможно. Все потому, что именно «дядюшки» и стояли во главе всей системы.

Место, куда отправились девушки, оказалось приятным, утопающим в зелени и с мягким климатом. Все было устроено там как нельзя лучше.

Впервые увидев эту землю из окна поезда, девушки радостно закричали и засвистели. Вместо фанфар.

С тех пор «дядюшки» больше не попадались им на глаза.

Я хочу, чтобы вы запомнили это в первую очередь. Год, когда «дядюшки» исчезли из мира девушек.

* * *

Она почувствовала себя как-то странно, еще пока ждала посадки на самолет до Ханэды [2] . Неизвестно по какой причине, но ей было не по себе. Наверное, это все просто ее выдумки. Аэропорты в целом не располагают к спокойствию.

2

Крупный аэропорт в Токио, обслуживающий внутренние и часть международных рейсов (прим. пер.).

Кэйко заранее подошла к выходу на посадку. Не обращая внимания на скамьи, выстроенные в ряды одна к другой, она устроилась на ковре в углу, вытянув ноги и откинувшись спиной на стену. Учитывая предстоящие ей десять часов, а то и больше, в тесном кресле эконом-класса, сейчас она хотела сесть с максимальным комфортом.

Включив музыку в наушниках, она коротала время, то заполняя дорожный дневник, то читая книгу. У выхода понемногу начинали собираться люди.

И вот, стоило ей лишь на мгновение вынуть наушник из уха, как внутри возникло это странное чувство. Кэйко тут же воткнула наушник обратно, и вскоре ощущение рассеялось без следа. Она отпила глоток лимонада из бутылки, лежавшей рядом. Иностранной марки, такой в Японии не найдешь. Кэйко купила его в одной из забегаловок в аэропорту, поведясь на милую упаковку. Заодно и мелочь потратила.

Скрестив ноги, Кэйко устроилась на вылинявшем ковре, как будто совершенно не подходившем по духу к окружающей обстановке, и принялась спешно записывать накопившиеся впечатления.

Блокнот в твердой обложке на резинке лежал у нее на коленях. Дорогая вещица – лучше, чем все ее прежние, – Кэйко торжественно приобрела его еще в Японии, когда решила, что будет вести заметки во время путешествия.

Писать в дневнике в обычной жизни – та еще морока, честно говоря. Если не иметь подобной привычки, стоит только пропустить два-три дня, и вот, пожалуйста, уже набралось. А чтобы все это занести в блокнот, потребуется полдня свободного времени – немыслимая роскошь в заграничной поездке, так что у Кэйко были по поводу дневника большие сомнения. С другой стороны, оказаться на месяц в Канаде – возможность редкая, и Кэйко, подбадривая саму себя, продолжала вести записи. Когда пишешь в кафе или парке, смешавшись с толпой людей, живущих обычной жизнью, кажется, что и сам привыкаешь к ней, становишься ее частью, а Кэйко это нравилось.

Пока она неразборчивым почерком заносила в блокнот заметку о том, как они мило побеседовали с сотрудницей на стойке регистрации, послышался какой-то шум. Посадка, оказывается, уже началась, и пассажиры выстроились в длинную очередь.

Кэйко в спешке извлекла наушники, вскочила и пересела на скамью, возле которой людей было поменьше. Их ряд, похоже, еще не приглашали пройти на борт. Глядя на розетку, встроенную в скамью, она вдруг вспомнила, что забыла свою зарядку для смартфона. Впрочем, теперь телефоны можно заряжать прямо на борту.

Надо же, как все изменилось, даже не верится. Стоило Кэйко вспомнить свой первый полет во время их семейной поездки, когда она еще училась в средней школе, как недавнее чувство дискомфорта нахлынуло с новой силой. Она растерянно огляделась вокруг.

Повсюду толпились люди, приехавшие из разных стран, говорившие на разных языках, включая множество вариантов английского. И дело тут не только в том, что они в аэропорту – пробыв в Канаде месяц, Кэйко поняла, что здесь это в целом вполне естественно. В этом нет ничего странного.

Тут наконец вызвали их ряд, и Кэйко снова поднялась, чтобы встать в длинную очередь. Первая проверка на прочность – полет начался.

Прибыв в Ханэду, Кэйко преодолела длинный проход, спустилась по ступенькам и направилась к зоне выдачи багажа. В этот момент ее вдруг осенило, что именно вызвало у нее то самое странное чувство.

Точнее – кто. Девушки.

Девушки, которые, хихикая, шагали рядом с ней. Девушки, летевшие с Кэйко одним рейсом, которые теперь ждали багаж – лица уставшие, но голоса радостные. Японские девушки, небольшими компаниями отправившиеся в веселое путешествие за границу, а теперь вернувшиеся на родину.

Кэйко глядела на них, не веря своим глазам. Она испытывала настоящий шок, по-другому и не скажешь.

Японские девушки выглядели беспомощными.

Раньше это никогда не приходило ей в голову, но теперь, после месяца за рубежом, в стране, где каждый может вести себя совершенно раскованно, Кэйко заметила очевидную разницу.

Да вот хотя бы их голоса.

Японские девушки говорят такими сладкими голосами, чтобы ненароком никого не обидеть. Кэйко вспомнила, что на секции волейбола, куда она ходила в старшей школе, девочки тоже не кричали. Переговаривались они почти не размыкая губ, точно боясь потревожить хоть что-то в окружавшем их мире. Бестелесные голоса. Искусственно сдерживаемые. А эти девушки, похоже, даже не замечают, что происходит.