Фабрика гроз

В тамбуре загремел замок. Но внешнюю дверь никто так и не открыл.

— Кто там? — наконец произнес писклявый детский голос.

В первую секунду Ивар аж растерялся. «Да это же Соня!» — вспомнилось ему.

— Я мамин друг, — сказал он первое, что пришло ему в голову.

Реакция была самая неожиданная.

— Ага, как же! Ты не мамин друг, ты Серый Волк! — заявила девчонка. Уходи подобру-поздорову, а то сейчас милицию вызову!

В тамбуре послышались шаги. Кто-то заглянул в глазок, и в ту же секунду дверь открылась.

Кристина была в абсолютно несерьезной маечке и джинсовых шортах. Волосы забраны в смешной хвостик на макушке. На ногах — пляжные шлепанцы.

— Привет, — прошептала она, вскинув на Ивара влажный взгляд поверх очочков.

Ивар думал, что как только они встретятся, он сразу же обнимет ее, прижмет к груди, но тут, при ребенке, было как-то неудобно.

— Проходи, — пригласила его Кристина, распахивая дверь.

Он вошел. Смущение все больше и больше охватывало его.

— А мы с ней уже виделись — сказал Ивар, кивая на Соню. — Большая она у тебя уже.

Соня пряталась за маминой ногой и только стреляла глазенками на чужого дядю. Кристина потрепала ее по головке.

— Она что, пускать тебя не хотела?

— Вроде того. Сказала, что я Серый Волк.

Кристина улыбнулась.

— Это я ей для профилактики сказку прочитала — «Волк и семеро козлят». Ну, чтобы она дверь посторонним не открывала.

— Действенная штука! — оценил Ивар.

В кухне бездельничали четверо бойцов Боголюба. Ивар пожал им руки.

— Как служба?

— Да ничего, — отозвался старший из них — коротко стриженный, могучий до безобразия Андрюха. — Вон хозяйка нас кефиром угощает, — показал он на батарею пустых картонных упаковок.

— Дядь Андрей! — завопила Соня, с удивительной ловкостью вскарабкиваясь к нему на колени. — А покачай меня на руке!

— Вон нянькой еще по совместительству работаю, — ухмыльнулся Андрюха, поднимая на ладони верещавшую от восторга Соню.

— Пойдем ко мне, — позвала Кристина Ивара. — Надо поговорить.

В ее комнате было солнечно и уютно: низкая мебель, лаковые сундучки вдоль стен, гравюры, жалюзи…

— Сама здесь все обставляла? — спросил Ивар, оглядываясь на Кристину.

Она затворила дверь. Подошла близко. Сняла очки.

От нее как всегда смутно веяло восточными духами. И лицо — тонкое, ювелирное, — было столь знакомо и красиво…

Ивар сделал шаг ей навстречу, притянул ее к себе, прижал… Она тоже взметнула руки и обняла его за шею, целуя, куда придется. И он чувствовал, что она плачет от счастья.

* * *

— Как же ты решилась рассказать все моим ребятам? — спросил Ивар, усаживаясь на ее низенький диванчик.

Кристина держала его за руку и все никак не могла отпустить.

— Никитин встретил меня после выступления на «Волне» и примерно описал, что здесь творилось после твоего ареста. Понимаешь, я поругалась с Синим, и мне больше не к кому было обратиться за помощью. А он прислал мне охрану и пообещал привезти тебя…

— Никитин — классный парень, — кивнул Ивар. — Знаешь, я думаю, все произошло потому, что губернатор в свое время отказался отменить свое постановление об этилированном бензине, и Пименов ему этого не простил. Леденцова сказала, что Стольников считает этот запрет одним из своих образцово-показательных достижений.

Кристина искательно смотрела ему в лицо, пытаясь угадать, что он думает обо всем случившемся.

Ивар молчал. Конечно же, ему было тяжело, конечно же, он показывал далеко не все, что чувствовал…

— Ладно, — сказал он наконец, — давай дождемся завтрашнего дня, а там посмотрим, как быть. Тебе, главное, никуда не высовываться и сидеть дома. И упаси тебя бог делать хоть какие-нибудь заявления прессе! Понятно?

Кристина послушно кивнула.

— Понятно.

— Вот и хорошо. Кстати, что там с твоим оператором? Ребята мне сказали, что его задержала охрана «Элемента».

— Его уже отпустили, — сообщила Кристина. — Я удрала вместе с кассетой, и им не к чему было придраться. Правда, ему разбили камеру, и как теперь быть — непонятно. Она ведь стоит черт знает сколько.

— А Пименов что, не попытался задержать его? Ведь твой оператор тоже был в курсе всего происходящего.

— К нему ломились какие-то люди, но он взял охотничье ружье и сказал, что пристрелит первого, кто проникнет к нему в дом. А так он все эти дни просто не выходил из квартиры… Никитин сказал, что теперь ему тоже выделили охрану.

Ивар поднялся.

— Мне надо идти.

— Куда?

— Мои ребята получили только половину денег за работу. А тут прошел слух, что с нами вовсе не хотят расплачиваться. Как-то грустно от этого становится…

— Жадничаешь? — улыбнулась Кристина.

— Конечно! Я люблю деньги — они хорошие.

— Так что же насчет Пименова?

— Я как раз к нему и пойду за деньгами. В общем, мое дело — улаживать проблемы, а твое дело сидеть и ждать меня.

… И вновь Кристина смотрела из окна, как он уходил.

— Ма-а-ам! — затормошила ее прибежавшая из кухни Соня.

— Что?

— А мне он понравился! У него ботинки хорошие и ключи от машины есть! С брелочком!

Присев на корточки, Кристина обняла дочку.

— Правда, понравился?! Господи, как я рада!

* * *

Это была совсем неожиданная встреча.

Выйдя из подъезда, Ивар свернул за угол к автостоянке, где он оставил свою машину. Сел за руль, завел двигатель. Внезапно кто-то постучал ему в стекло.

— Мы могли бы пообщаться? — проговорила Снежана, спуская на кончик носа громоздкие темные очки.

Первые несколько секунд Ивар даже не знал, что ответить. Видя его нерешительность, Снежана скорбно улыбнулась.

— Ты ведь хотел разыскать Борю. Я могу дать тебе адрес.

Ивар открыл правую переднюю дверцу, и Снежана села рядом с ним.

— Он же прячется ото всех, да ведь? — спросил он, напряженно вглядываясь в ее непроницаемое некрасивое личико.

— Да.

— И почему же ты решила сказать мне, где его искать?

Снежана развернулась к нему.

— Хочу, чтобы у тебя был повод вспоминать обо мне, — произнесла она то ли серьезно, то ли шутя.

Снежана была кратка и деловита. Шаг за шагом она описала всю ситуацию: кто, с кем, почему и что делал. Ивар молча слушал и только диву давался тому, что происходило у него под самым носом.