Фагоцит разбушевался

– У-у, а я-то думал, что мне придется там искать останки братьев по разуму.

– Это потом, когда благодаря новым материалам полеты на Луну сравняются по затратам с сегодняшними орбитальными.

– Да, но тогда лучше настроить металлоискатель именно на искомый сплав, - предложил я.

– Э... его почти не осталось.

– Но хоть что-то есть? Мне много не надо.

– Семидесяти миллиграмм вам хватит?

– На безрыбье и это сойдет. Где остатки образца?

– В ИМете.

– Хорошо хоть не в каком-нибудь Арзамасе с номером. Ладно, понял я, за что мне придется страдать. Действительно, задача довольно интересная.

– А почему именно страдать?

– У вас, кажется, «Волга»? Не совсем то, что надо, но как первое приближение сойдет. Сядьте на заднее сидение, все свободное место завалите барахлом и посидите там четверо суток. Получите хоть и весьма приблизительное, но все же представление о реалиях предстоящего полета. Ах да, чуть не забыл. Сидеть надо в скафандре. Вам, наверное, дадут, если попросите.

– Нет уж, поверю на слово. И... вы уж меня извините, что днями, не подумав, обозвал вас... э-э... феноменом.

– О господи, нашли что помнить. Хотите, в качестве компенсации про вас анекдот расскажу?

– Он приличный?

– Не очень.

– Тогда давайте.

– На приеме в Академии Наук мастистый ученый говорит молодому аспиранту, впервые попавшему на такое сборище:

– Хочешь, Келдыша покажу?

– Как, прямо при всех?

А вот Ефремову новый поворот в моей судьбе не очень понравился - почти как мне.

– Почему тут инициатива исходит от Брежнева, а не от Шелепина?
– начал рассуждать он.

– Ну, возможно, потому, что на самом деле она исходит от Келдыша, а он не больно-то вхож к Шелепину, - предположил я.

– Да, это один из трех вариантов, которые мне пришли в голову. Второй - это все на самом деле задумка Александра Николаевича, но он хочет, чтобы в ваших глазах инициатором был Брежнев.

– То есть Шурик по-быстрому провернул такую интригу, в которой Леня не разобрался? Не больно-то верится.

– Да, это не очень вероятно. Но есть и третий вариант - они действуют совместно, все трое, а цель - чтобы вы из этого полета не вернулись. Ведь почти все, что можно и нужно было узнать о будущем, они от вас уже узнали. Ваша ценность как инженера и поставщика радиодеталей в их глазах невелика - еще Сталин сказал, что незаменимых у нас нет. По сути дела вы нужны триумвирату только как целитель, а от этого при определенных условиях можно отказаться. Если от вас исходит опасность их привычному миру, а здоровье у всех благодаря вашим же стараниям сейчас нареканий не вызывает. И перспективы вырисовываются очень, с их точки зрения, неплохие. Вы из живого источника постоянного беспокойства становитесь погибшим героем, на том, что вытащили вас из безвестности, они даже смогут слегка поднять авторитет. И можно будет сократить и без того урезанную программу пилотируемых пусков, что сулит большую экономию средств, но после вашей гибели будет воспринято с пониманием. Разумеется, мину в корабль никто закладывать не будет. А вот пообещать что-нибудь очень привлекательное любому из нескольких сотен людей, от которых зависит безопасность полета, они вполне способны. Проверить же такое количество народа вы не сможете.

– А и не надо. Подобное можно будет сделать только с подачи Челомея, Пилюгина, Бармина или Семичастного, а этих четверых я проверить смогу. И, наверное, еще Глушко за компанию.

– Как?

– Да очень просто - задам прямой вопрос. Точнее, Антонов его задаст. Он может чувствовать вранье гораздо увереннее, чем я. Кроме того, вы упустили еще один аспект, связанный с ним. Даже я не уверен, что Антонов не сможет после моей смерти быстро найти здесь еще одну аватару, а уж триумвират уверен в обратном - что он сможет. Все они знакомы с ним и ни один не подозревает его в нерешительности, излишнем человеколюбии и недостаточной мстительности. Но вообще-то мне такой дикий вариант сомнителен. Ну откину я копыта в этом полете, так какой же удар будет по престижу! Не только СССР, но и его руководства тоже.

– Вы его недооцениваете, наше руководство таким не проймешь. Наверняка уже потихоньку расползаются слухи о том, что вся эта лунная авантюра - исключительно ваша инициатива. Мол, товарищи вас хотели удержать, но не получилось, вы закусили удила.

– Да, Леня успешно делает вид, что так оно и есть, но я тут уже кое-что предпринял. Пожалуй, надо будет еще отдельно поговорить с Келдышем. Он единственный наверху, кому неудача экспедиции будет как серпом по гениталиям, и без всяких сопутствующих положительных моментов. Его ведь небось и сделают козлом отпущения в случае чего. А мое, мягко говоря, неприязненное отношение к номенклатуре его не колышет. Кстати, есть и еще одно объяснение тому, что триумвират с энтузиазмом отнесся к идее пилотируемой лунной экспедиции. Скоро двадцать четвертый съезд, и, с их точки зрения, моя активность в преддверии этого события и на нем самом крайне нежелательна. А тут мне станет не до каких-то там съездов в ущерб подготовке к полету.

– Об этом я не подумал, но, если так, то все еще может кончиться хорошо. Действительно, вполне вероятный мотив.

Кому меня удалось удивить, так это Устинову, когда я докладывал ему предварительный план экспедиции.

– Никаких предложений по ускорению работ я рассматривать не буду, - заявил он.
– И хочу услышать от вас, как можно обойтись исключительно старым, уже проверенным в полетах оборудованием, с минимумом новаций.

– Ну наконец-то, - хмыкнул я, - хоть у кого-то появился разумный подход. Это единственный способ избежать торжественных похорон в финале. Правда, тогда велик риск, что американцы нас опередят.

– И хрен с ними, - без тени сомнения ответил Дмитрий Федорович.
– Они толком не знают, что надо искать в том кратере, а вы более или менее знаете. К тому же, чтобы опередить, надо менять планы и спешить, а это до добра не доводит. Поэтому я хочу знать, кто и почему принял решение о проектировании «лунного дома» с ноля, вместо того, чтобы предельно облегчить уже достаточно отработанный бытовой отсек «Салюта».

– Решение еще не принято, но проталкивает его Бармин, - наябедничал к месту прорезавшийся Антонов.
– Он утверждает, что так можно будет сэкономить почти тонну спускаемого веса.

– Я ему сэкономлю, - буркнул Устинов.
– И что лично вы думаете по поводу пресловутых двадцати пяти секунд?

Это было время, которое двигатели взлетно-посадочного модуля могли отработать сверх расчетного оптимального. И если я его использую при посадке, а для прилунения точно в лагере это потребуется почти наверняка, то при взлете никаких резервов вообще не останется.

– Пока его не получится увеличить как минимум секунд до сорока, лететь вообще нельзя. А лучше так вообще до минуты.

– Полностью поддерживаю. И еще - кто додумался экономить на продовольствии?

– А вот это уже я.

Ну да, почти я. Но не закладывать же Келдыша? Тем более, если окажется, что посылки из двадцать первого века можно отправлять и на Луну, проблема сама собой снимается. Ну, а если нет, придется, конечно, поголодать. Но все же не так, как ребятам с баржи, унесенной в океан десять лет назад.

– Ну, в общем, надеюсь, что вам будет везти, как всегда, и экспедиция пройдет нормально, - закруглил беседу Устинов.
– Хотя, конечно, лететь одному...