Fair Play

Стоп-стоп-стоп. Какого черта, Спаркс? Что за мысли? С этими засранцами можно дружить, но не более. Я вспомнила слова Кони: все футболисты — конченные придурки с отбитыми мозгами и яйцами: ни поговорить, ни потрахаться.

Остаток тренировки я повторяла про себя эту мантру, стараясь не возвращаться к нелепым размышлениям о мягкости Стормовских волос и жесткости его эрекции.

Фрэнк отпустил команду, и я спрыгнула с кресла, улыбаясь всем и стараясь каждому сказать что-то приятное. Жаль, что я не придумала заранее гадость для Сторма, но это и не понадобилось. Он о чем-то разговаривал с Фрэнком посреди поля, а ко мне уже спешил Коннор, стягивая на ходу майку.

— Что нарисовала? — спросил он, протягивая лапищу, чтобы загрести меня в потный захват.

— Ничего, — вывернулась я, звонко шлепнув его по плечу.

— Врешь, — поставил он мне диагноз, делая ложный бросок. — Я видел, ты рисовала.

— Ладно, — я увернулась от очередного прыжка амбала. — Птичку.

— Врешь, — он неожиданно совершил очень ловкий для его комплекции маневр, и я не смогла его пнуть. Кони обмотал свою майку вокруг моей шеи и потянул в раздевалку.

— Ох, Мак, пусти, — взвизгнула я, давясь смехом.

— Твой лживый и грязный рот надо как следует вымыть с мылом, малышка, — коварно проговорил он, таща меня к двери, за которой скрывались ухохатывающиеся над нами ребята. — Пошли, помоемся со мной, засранка.

— О, Кони, чтоб тебя. Тебя! Я нарисовала тебя! — я чуть не свалилась на пол, потеряв равновесие, когда он резко отпустил меня. — Ты — как ребенок.

Я закатила глаза, а он громко и заливисто рассмеялся.

— Покажешь?

— Потом. Ты же не отпустишь меня к Оливии?

— Определенно не сегодня.

Я показала ему язык и направилась к бару хлебнуть чего-нибудь холодненького. Бармен услужливо налил мне сока и поинтересовался, надолго ли я? Аллилуйя, ну хоть здесь меня знают в лицо. И что ты не таксист, парень? Я ответила, что навсегда, и парнишка расплылся в улыбке. Он, кажется, был не против продолжить беседу, но, сорри, не интересует.

Я вытащила альбом и разодрала на мелкие кусочки рисунок с глазами. Но даже за тот миг, что я смотрела эти глазища, меня прострелила мысль — было бы здорово написать их в цвете. Я потрясла головой. Сроду ничего не раскрашивала. Полевые наброски были моим хобби, не более. Я привыкла делать вид, что занимаюсь на тренировках уроками, поэтому научилась имитировать бурную деятельность с карандашом в руках. Привычка и только.

И уж не буду я ради Майкла Сторма постигать новые горизонты изобразительного искусства. Глаза того не стоят. А вот губы… черт, он так смешно сжал их, когда я назвала его мудаком. Злился, но сдерживался. Сдерживаться полезно, дружок.

Интересно, у него большой дружок? Фааак! А вот это нужно проверить. И я уже знаю, как. Будет первый урок, вот тогда и утолю любопытство. Или налить ему в шампунь бензина? Черт, нет, я не смогу. Это святотатство. Его шикарные волосы не виноваты, что в голове у хозяина сквозняк. Да и вообще, может, он все понял. Если извинится, то так и быть — помилую.

— Ух ты! Супер, — я не заметила, как ко мне со спины подкрался Коннор. Он быстро выдрал из альбома страницу с карикатурой на себя любимого и отпрыгнул, складывая рисунок и убирая его в карман.

— Отдай! Какого черта? — ну я и так собиралась ему отдать, но МакКинзи знал, что меня сначала нужно было вежливо попросить. Именно поэтому он и не попросил. Бесит меня.

Молотить его кулаками все равно, что стрелять дробиной в слоновью задницу, но я знаю его слабое место и сегодня во всеоружии. Кони ржал, подначивая меня, отпрыгивая от шпилек, которые я пыталась вонзить ему в ногу.

Я хихикала, как школьница, цепляясь за его майку, чтобы удержаться. Он, выдирая ткань из захвата, смеялся и шлепал меня по заднице. Больновато шлепал, но я только больше бесилась и веселилась от этого.

Наконец, ему надоели эти игрища, и он сгреб меня в охапку, закинув на плечо. Я оказалась лицом к раздевалке, у двери которой стоял Сторм. Он глазел на нас с перекошенным лицом и кривой ухмылочкой. Под его странным брезгливым взглядом я вдруг почувствовала себя такой… даже и не знаю: грязной что ли… словно меня застукали во время какого-то мерзкого дела, типа мастурбации в общественном туалете. Стало немного гадко. Из-за него? Какая мне разница, что он думает? Думает ли он, вообще? Есть чем? Тут думать не положено, засранец, тем более всякую дрянь обо мне. Я скопировала его мерзкую улыбку и показала фак. Хотелось еще и язык высунуть, но это был бы перебор.

И… Ооо! Вот же наглая рожа. Он показывал мне птичку в ответ. Сволочь. Значит, вся эта вежливость — показуха. А я ведь почти поверила. Ну, что ж, малыш, ты на моем поле. А я уж постараюсь, чтобы ты как следует попрыгал прежде, чем тебя посетит дядюшка Кондрат.

Кони поставил меня на ноги у машины. И я сообразила, что до сих пор удерживаю фигуру из пальца, тыча Маку в лицо.

— О, как это по-взрослому, Мелли. Ты стала такой испорченной в Штатах, — засмеялся он, открывая мне дверь.

— Я такой родилась, БигМак, — фыркнула я, нырнув на сиденье.

— Останешься у меня на ночь, — сказал Коннор, заводя тачку.

Это был не вопрос. Но я и не против, поэтому только кивнула. Поддавшись эмоциям, я развернулась и обняла его, пока мы еще не тронулись. Кони убрал руки с руля, обнимая меня в ответ. Он поглаживал мои волосы, нежно целуя в макушку.

— Не уезжай больше, малышка. Пожалуйста, — проговорил он.

— Не заставляй меня уезжать, — буркнула я ему в грудь.

— Мел, — Коннор отстранился. — Я не могу потакать твоим капризам. Я отвечаю за тебя. Ты же понимаешь…

— Понимаю, — кивнула я, потершись щекой о его ладонь. — Я постараюсь контролировать свое дерьмо.

— Уж будь добра, — хмыкнул Кони и начал выруливать с парковки.

Иногда я жалею, что мы так близки. Фрэнк ни за что не смог бы отказать мне, если бы не Коннор. Мак всегда был моим сдерживающим фактором. Он слишком хорошо меня знал. Именно поэтому Уилл его и выбрал. Папа отлично разбирался в людях. Хотя иногда я бы хотела иметь возможность куролесить без тормозов и препятствия в виде упертого правильного барана Коннора МакКинзи.

Глава 2. Адская вечеринка

Майк

Утром меня разбудил звонок мобильного. Я продрал глаза, косясь на часы. Что за мудак названивает? Еще и семи нет.

Коннор.

— А, кэп, — только и прохрипел я в трубку.

— Доброе утро, принц Чарминг. Уже пора вставать, — хохотнул он.

— Еще пять минут, мам, — прокашлялся я.

— Ладно, Майк, шутки шутками, но, правда, поднимай свой зад — опоздаешь.