Фактор Черчилля. Как один человек изменил историю

И вот почему. Я вижу один у себя под ногами, другой рядом и следующий чуть подальше – при каждой вспашке на поверхности оказываются тысячи проржавевших металлических фрагментов из прошлого.

Этот напоминает взрыватель – большой набалдашник, превращенный коррозией в месиво из ржавчины и железа, но по-прежнему удивительно тяжелый. А тот похож на снарядную гильзу, и поблизости еще одна. Хотя я и не разбираюсь в них, но эти находки красноречиво объясняют, почему ни одна из сторон не могла победить. Вне леса нет укрытия – только эти широкие поля под фламандским небом.

Сколь бы ни были мужественны, отважны и храбры молодые бойцы, их разрывало здесь на куски. В эволюции вооружений был момент асимметрии из-за недавнего изобретения множества снарядов, которые могли поражать человеческую плоть с расстояния, с огромной скоростью и большой взрывной силой. Но еще никто не придумал защиты. Три ужасных года это положение не менялось.

Можно представить досаду и отчаяние Черчилля, видевшего, как его солдаты умирают, а линия фронта не перемещается ни на шаг. Едва оказавшись там, Черчилль попытался узнать о судьбе своих предшествующих проектов.

В ноябре 1915 г. он написал главнокомандующему сэру Джону Френчу длинную докладную записку, в которой поделился своими разнообразными тактическими соображениями. Некоторые из них, честно говоря, были несуразными. Так, он предлагал использовать специальные щиты, сделанные из стали или композитного материала, которые защищали бы солдата от каски до колена. До пятнадцати человек должны были становиться в ряд на краю траншеи, смыкать щиты и идти вперед. Казалось, Черчилль не знал, что предлагает солдатам ХХ в. идти против пулеметов в оборонительном построении, хорошо известном греческим гоплитам.

Он рекомендовал экипировать сражающихся ацетилено-кислородными горелками – Черчилль видел, как подобными режут металл в доках, – чтобы можно было делать проход в колючей проволоке. Непонятно, что он думал о случае возможного попадания пули в емкость с газом. Но его главный интерес был в том, что он называл новым типом транспортного средства. Он описывал их как «передвижные купола с пулеметами, прорывающиеся через проволоку». Они также могли «преодолевать любое обычное препятствие, ров, бруствер или траншею». Черчилль сообщил генералу Френчу, что строилось около семидесяти таких экспериментальных машин.

Черчилль призывал сэра Джона пойти и посмотреть на них: «Чтобы убедиться, достаточно увидеть зрелище машин, режущих проволочные заграждения. Это чем-то походит на работу сноповязалки при жатве». Черчилль имел в виду примитивную версию того, что мы сейчас называем уборочным комбайном.

Увы, у сэра Джона не было возможности проинспектировать мутировавшую фермерскую технику. Асквит начал паниковать, что неудивительно, из-за отсутствия прогресса под командованием Френча и уволил его. Итак, в январе 1916 г. Черчилль предпринял еще одну попытку.

Он представил свои предложения, включая новый тип бронированного уборочного комбайна, преемнику Френча Дугласу Хейгу. Последнего традиционно обвиняют в параличе британской стратегии. Но Хейг заинтересовался. Вскоре Черчилля попросили приехать в британскую дивизию в Сент-Омере, чтобы пояснить свои идеи. Присутствовавший генерал сказал, что услышал от Хейга о новых приспособлениях, разрабатываемых адмиралтейством, которые могли использоваться в условиях окопной войны.

Знал ли Черчилль об этом? Разумеется. И можно понять его потрясение и изумление из-за продолжающейся медлительности армейского руководства в восприятии его идеи. Ведь более года назад, в декабре 1914 г. – тогда он еще был в адмиралтействе, – Черчилль осознал весь кошмар патовой ситуации, когда траншеи и колючая проволока тянулись непрерывно от Швейцарии до Ла-Манша.

Отчасти Черчилля вдохновила научная фантастика Герберта Уэллса, где описывались бронированные «сухопутные корабли». 5 января 1915 г. Черчилль написал Асквиту о необходимости определенного технического прорыва. Нам требовалась машина, которая умела бы справляться с траншеями, отмечал Черчилль, и, если мы не создадим ее, с этим наверняка справятся немцы. Несмотря на свою обычную неторопливость, Асквит ответил быстро. Он рекомендовал военному министерству подумать над этим.

Военные образовали комитет для изучения данного вопроса, где решили, что любая такая машина завязнет под весом собственной брони. Слишком непрактично, отклонить.

Докладная записка Черчилля могла и дальше оставаться без движения, последствия этого были бы невообразимы. Но Черчилль не дал делу заглохнуть, хотя и был в адмиралтействе. Он руководил кораблями, а не занимался армейской тактикой. Так что теоретически он лез не в свое дело. Но 18 января 1915 г. он письменно обратился к своим коллегам по адмиралтейству со странной просьбой. Черчилль хотел, чтобы был проведен эксперимент.

Кто-то – Черчилль не уточнял кто – должен был соединить два паровых катка с помощью длинных стальных стержней так, чтобы «в сущности получился один каток шириной от 12 до 14 футов» (то есть от 3,5 до 4 м). Черчилль предполагал, что должностные лица найдут «удобное» место вблизи Лондона и обеспечат рытье сотен метров траншей, как это было во Франции. Конечной целью, по словам Черчилля, будет проверка машины-монстра: она проедет вдоль края траншей, с обеих сторон к ней будут прикреплены гигантские колеса. Замысел состоял в том, что «окопы будут полностью обрушены, а находящиеся там люди погребены».

В этом весь Черчилль на его головокружительной высоте. В его плане есть недостатки. Что, если два катка поедут на разных передачах или с разными скоростями? Ведь стержни должны сломаться или сорвать крепления. Он не доработал проект и не предусмотрел, что у машины должен быть один двигатель. Но вы почти явственно слышите скрежет гигантских шестерен его размышлений, когда он ухватился за задачу, включая проблему сцепления с поверхностью.

Он думает о грязи. Чертовых океанах грязи. Машина будет буксовать, ее начнет заносить, если не…

«Катки этих машин будут оснащены клинообразными ребрами или шипами, которые при необходимости выдвигаются за обычную поверхность колеса, чтобы обрушить почву с обеих сторон траншеи и улучшить процесс качения». Есть схожесть с разглядыванием через телескоп удаленной туманности: постепенно облака межзвездного газа редеют и, сжимаясь, становятся планетами.

Замысел начинал выкристаллизовываться. Возможно, не осознавая этого, Черчилль описал гусеничный ход. Он заключил, что требовалась лишь «пара достаточно больших паровых катков и надежный пуленепробиваемый панцирь для экипажа». Черчилль отдал восхитительно безапелляционное распоряжение, что все должно быть закончено в течение двух недель, и подписался: «УСЧ».

Вы можете представить реакцию флотских инженеров. Он хочет, чтобы мы скрепили два паровых катка? Да еще и испортили какой-нибудь парк множеством окопов?! Тем не менее они взялись за дело.

Так возник комитет по сухопутным кораблям, и можно понять, почему Черчиллю было удобно воспользоваться терминологией Герберта Уэллса. Не было никаких особых причин, чтобы этот проект находился в ведении адмиралтейства, если, конечно, не сделать вид, что обсуждается разновидность корабля. 22 февраля 1915 г. небольшая группа собралась в первый раз. Ею руководил один из нескольких героев этого рассказа, главный строитель флота Юстас Теннисон д’Эйнкорт. Он отчитывался перед Черчиллем.