Фактор «Дельта». Десять плюс один

Через некоторое время мы вышли. Теперь впереди шел Сейбл. Агент увидел парашют у меня на груди в последний момент, и в этот миг Сейбл споткнулся и упал на него и на револьвер. Я же рванул рукоятку двери и открыл люк. Далеко внизу виднелась маленькая точка - катер.

В моем кармане шуршали деньги. Вполне достаточно для моего замысла, и если человек внизу выловит меня из воды, он поймет, что с неба могут падать деньги.

Глаза Ким счастливо улыбались мне. Она расставила два пальца в знак победы. Затем приложила поперек еще один палец, образовав новую букву - дельту. В моей жизни не будет места другому фактору «Дельта», кроме нее.

Ветер бил мне прямо в лицо. Я громко рассмеялся. Так, наверное, смеялся старый капитан Генри, когда оставил в дураках весь мир.

Потом я прыгнул.

Эд Макбейн Десять плюс один

I

Было чудесное весеннее утро. Мужчина, выходивший из административного здания на Кэлвер-авеню, думал о своем дне рождения. На следующей неделе ему стукнет сорок пять, а он себя чувствует всего лишь на тридцать пять. Ему казалось, что тронутые сединой виски придают его лицу поистине благородный вид. Внешность у него была все еще впечатляющая, и - слава Богу!
– регулярные занятия теннисом помогли ему избавиться от наметившегося было животика.

Он решил заняться любовью с женой - прямо в ресторане, где они должны встретиться, - и если потом им запретят и нос показывать к Шрифту, тем хуже для Шрафта.

Пока он обо всем этом размышлял, в чистом весеннем воздухе пролетела пуля. Она буквально ввинтилась в него - злобно, ни на миллиметр не отклонившись от тщательно рассчитанной траектории. Пуля вылетела с крыши дома на другой стороне улицы, пролетела над божьими коровками - автомобилями и муравьями - прохожими, наслаждавшимися весной, долетела до противоположного тротуара, быстрая, смертоносная, и ударила мужчину в лоб.

Он перестал думать, чувствовать - внезапно наступила пустота, - попятился и, пошатнувшись, столкнулся с молодой женщиной в желтом платье. Женщина машинально отстранилась, и он упал навзничь, сложившись, как порванные мехи аккордеона; его тренированные мускулы теннисиста расслабились, и он умер, прежде чем коснулся тротуара. Из отверстия над переносицей, в которое вошла пуля, текла тонкая струйка крови, а из огромного выходного отверстия кровь лилась на тротуар ослепительно ярким красным потоком, еще сохранявшим тепло жизни. Ручеек приближался к молодой женщине. Окаменев от ужаса, она смотрела, как он течет по тротуару, и отодвинулась, лишь когда он почти достиг ее высоких каблуков.

Инспектор Стив Карелла смотрел на лежащее на тротуаре тело. Все-таки странно. Десять минут назад, когда он вышел из комиссариата, мух не было, к тому же в это время года не так жарко. Сейчас, когда он рассматривал мертвеца, весь тротуар был покрыт мухами, тучи мух носились в воздухе, и почти полдюжины их сидело на отверстии во лбу, которое проделала пуля.

– Вы что, не можете его накрыть?
– сухо сказал он одному из санитаров.

Тот пожал плечами и вместо ответа пальцем показал на полицейского фотографа, который перезаряжал камеру в тени стоявшей у края тротуара «скорой».

– Мне нужно сделать его портрет, - сказал фотограф, не поднимая головы.

Карелла отвернулся от трупа. Инспектор был высоким, мощным мужчиной - литые мускулы, выступающие скулы, очень коротко постриженные темно-каштановые волосы. Углы карих глаз Кареллы были чуть опущены, что придавало ему несколько восточный, болезненно печальный вид, особенно теперь, когда, обернувшись, он прищурился на солнце.

Карелла подошел к женщине в желтом платье, разговаривавшей с репортерами.

– Попозже, ребята, - сказал он, и странно присмиревшие рядом со смертью журналисты послушно отошли к зевакам, стоявшим за полицейским кордоном.

– Все в порядке?
– спросил Карелла.

– Да. О-ля-ля!
– сказала она.
– О-ля-ля!

– Вы сможете ответить на несколько вопросов?

– Да, конечно. О-ля-ля! Такого я в жизни не видала! Вот мужу-то расскажу!

– Ваша фамилия, миссис?…

– Миссис Ирвинг Грант.

– А имя?

– Лизанна.

– Ваш адрес, миссис Грант?

– Тысяча сто сорок два, Гроувер.
– Она замолчала, потом добавила: - Это в конце Первой улицы.

– Хорошо, - сказал Карелла, записывая адрес в блокнот.

– Я это говорю, чтоб вы не подумали, будто я живу в пуэрториканском квартале.

– Нет, - ответил Карелла, - я этого не думаю. Вы можете рассказать, что произошло?

– Ну что… я просто шла… Он буквально в меня врезался.
– Она слегка пожала плечами.
– Потом он упал, я посмотрела и увидала, что из него так и хлещет кровь. 0! Клянусь вам, я никогда…

– Как это - «врезался»?

– Ну как… по правде говоря, он сильно стукнул меня, когда пятился…

– Вы хотите сказать, что он был ранен, не так ли? И что он упал на вас, так?

– Откуда я знаю… Ранен? Да, похоже.

– Он покачнулся и сразу упал? Или как?

– Не знаю. Мне ведь было ни к чему. Я только отодвинулась и тут увидала кровь - и поняла, что он ранен.

– Вы слышали выстрел, миссис Грант?

– Нет.

– Вы видели кого-нибудь с оружием?

– С оружием? Нет. С чем-чем? Ружьем? О, нет!

– Вы никого не заметили в окнах дома напротив или на крыше, ничего странного?

– Я не глядела, - ответила миссис Грант.
– Я… я видела только его голову.

– Он ничего не успел сказать?

– Ни слова.

– Благодарю вас, миссис Грант, - сказал Карелла. Он улыбнулся ей - резко, но очень любезно - и закрыл блокнот.

– Это все?

– Да, спасибо.

– Но… - У миссис Грант был разочарованный вид. Она пожала плечами.

– Да, миссис Грант?

– Простите, а мне не нужно прийти в суд или…

– Нет, не думаю. Спасибо, миссис Грант, огромное спасибо.

– А! Хорошо… - сказала миссис Грант, разочарованно проводив глазами инспектора, который подошел к мертвецу.

Фотограф исполнял вокруг трупа какую-то сложную пантомиму: он делал снимок, менял лампу вспышки, изворачивался, чтобы сделать снимок под другим углом. Санитары беззаботно курили около машины, обсуждая случай трахеотомии, с которым они имели дело накануне.

Карелла подошел к фотографу, собиравшему аппаратуру.

– Все?
– спросил он.

– Местечко еще теплое.

– Мне нужно несколько фотографий.

– Сделаем. Кстати, какой это округ?

– Восемьдесят седьмой.