Фактор страха

— Хочу, — кивнул Павлик, — и непременно сегодня.

— И вы согласны заплатить за это пять тысяч долларов?

— Не веришь, — усмехнулся Павлик, доставая из кармана деньги, — вот твои баксы, — он бросил купюры на колени Фанилину. Тот растерянно взял их, все правильно. Пятьдесят купюр по сто долларов. И непонятно за что.

— Это опасно, — прошептал Фанилин, — меня предупреждали, чтобы я близко не подходил к ней.

— С такими деньгами уедешь куда-нибудь отдыхать, а потом все забудется. И учти, тебе надо встретиться с ней только раз, и непременно сегодня, на квартире, которую мы укажем.

Фанилин задумался. Деньги давили на сознание. Они были очень кстати. В конце концов, Егор встречался с Марой задолго до появления Истребителя. С другой стороны, если Чиряев узнает… Он облизнул губы, снова взглянул на деньги. Если узнает, на этот раз ему могут разбить лицо. Могут даже убить. Хотя, по большому счету, он ничего особенного не сделал. Встретился с женщиной, которую не видел несколько лет. Ну и что? Размышляя, он судорожно сжимал в руке драгоценную пачку.

— Чиряева нет в городе, — вдруг сказал Павлик, словно угадав его мысли. — Он сидит в берлинской тюрьме. И еще долго будет сидеть. Сгорел наш Истребитель. Слишком высоко залетел.

Фанилин слышал об аресте Истребителя, знал, что он в берлинской тюрьме. Пять тысяч долларов. Пять тысяч…

— Это очень опасно, — пробормотал он, — тем более на вашей квартире. Нужно немного добавить…

Павлик посмотрел на него с презрением. Достал из кармана еще тысячу долларов.

— Вот тебе. А попросишь еще, добавлю по шее.

— Нет, — сказал Фанилин, хватая деньги, — нет, нет. Я согласен. Я согласен. Где ваша квартира?

— Адрес я тебе дам. Можешь не беспокоиться, квартира хорошая, четырехкомнатная, кровать большая, широкая. — Ты приведешь туда женщину, переспишь с ней, желательно в различных позах. Вот и все.

— У вас там небось камеры, — догадался Фанилин.

— Не твое собачье дело, — ласково ответил Павлик, — а будешь задавать много вопросов, я деньги у тебя отниму и из машины выброшу. Найду другого кобеля. На такую бабу много охотников.

— Не нужно, — торопливо сказал Фанилин, — я согласен, я на все согласен.

— Сегодня в четыре часа она поедет в парикмахерскую, — сообщил Павлик, — по дороге у нее спустит колесо. Ты ее вроде бы случайно встретишь, поможешь.

— У нее есть водитель. Человек Чиряева, — торопливо проговорил Фанилин.

— Водителя сегодня не будет, — ответил Павлик, — в парикмахерскую она обычно ездит на своей машине. Кажется, белый «Ауди».

— Разве? — удивился Егор. — Раньше был «Ситроен».

— Растет благосостояние трудящихся, — процитировал Павлик расхожую фразу из недавнего прошлого, — она поедет одна, и ты должен с ней встретиться. Можешь пригласить ее в ресторан. Счет я тебе оплачу. Но учти, потом вы должны поехать на квартиру. Уговаривай ее всеми способами. Хоть жениться пообещай. Но обязательно затащи в постель. Ты меня понял?

— Подождите, — Фанилин задумался. Как у большинства альфонсов, у него неплохо была развита фантазия. Не так-то просто завоевать женщину, которой собираешься сесть на шею. Для этого нужен особый подход. И Фанилин сказал:

— Мне понадобится молодой мужчина.

— Зачем он тебе? — нахмурился Павлик. — Группового секса не нужно. Это исключено. Только ты и она.

— Разумеется, — усмехнулся Фанилин. По части женщин он был мастак. — В ресторан нас должны отвезти и оттуда привезти на квартиру. Пусть она видит, что у меня есть личный водитель. Именно он и поменяет ей колесо. Мне важно выиграть время, пока он будет возиться с машиной. Вы меня понимаете?

— Ни хрена не понимаю. Зачем тебе это нужно?

— Устрою показательный номер, — пояснил Фанилин. — Такие вещи ее всегда возбуждали. Продемонстрирую интеллект. У ее бывшего мужа его и в помине не было. Спортсмен есть спортсмен. Голова ему не нужна. А бабы интеллект любят и еще чтобы мужик удачливым был.

— Вот почему она ушла от тебя к Истребителю, — насмешливо произнес Павлик. — У него чего было больше: удачи или интеллекта?

— Ни того, ни другого, — с гордостью заявил Егор, — деньги у него были, неправедным путем нажитые, но женщины часто принимают за настоящий успех наличие денег. А у меня они откуда? Я не ворую.

— Ясно, ясно, — согласился Павлик, — сейчас уже два часа. В четыре ты должен быть на месте. Поменяешь колесо и пригласишь в ресторан.

— Сделаю, — согласился Фанилин, — а если она захочет заехать в парикмахерскую?

— Сегодня ее салон закрыт. Что-нибудь еще?

— Мне нужно переодеться. И последнее: вы можете дать мне на сегодняшний вечер этот «Мерседес»?

— Зачем?

— Хочу произвести впечатление.

— Что это ты все выдумываешь?

— Не выдумываю. Раз у нее машина не в порядке, я могу повезти ее на своей, а водитель пусть возится с колесом. Так удобнее начать разговор.

— Ну ты и сволочь, — с восхищением процедил Павлик, — делай что хочешь.

— И тачка у вас классная. Тысяч семьдесят стоит?

— Сто, — рявкнул Павлик, — хрен с тобой, бери машину. Но смотри, Фанилин, если подведешь, если обманешь, — он схватил Егора за грудки, — я тебе знаешь что отрежу? — Он выразительно посмотрел вниз. Фанилин невольно поежился. — Твой главный инструмент, — добавил Павлик, — поэтому без дураков.

— Я все сделаю, — дрогнувшим голосом пообещал Фанилин. Он не стал говорить Павлику, что узнал в нем Чертежника, с которым несколько раз виделся на тусовках. Фанилин рассудил правильно. Очевидно, между двумя бандитскими группировками назревают разборки. Им надо позлить Чиряева, скомпрометировав его женщину. Истребитель ничего не сможет сделать. Он сейчас в немецкой тюрьме, и если Павлик говорит правду, просидит там еще не один год. За это время он забудет всю эту историю. А деньги аргумент весомый, и Егор решил рискнуть.

— Я все сделаю, — повторил он уже более уверенно. — Не сомневайтесь.

Берлин. 10 мая

В камере было чисто, как в хорошей немецкой гостинице. Но Чиряев воспринимал это поначалу как издевательство над заключенными. Особенно поражали постельные принадлежности, о таких узники бывших советских колоний могли только мечтать. В немецкой тюрьме все было по-другому. Предупредительные вежливые надзиратели, заключенные, больше похожие на великовозрастных студентов показательного курса, питание, как на курорте, в общем, условия жизни здесь соответствовали лучшим стандартам западных образцов. И все-таки это была тюрьма. Когда его вели на свидание с адвокатом, он психовал, видя камеры слежения и автоматически открывающиеся двери. Из тюрьмы, буквально нашпигованной компьютерной техникой, не очень-то убежишь.

В комнате, куда его привели, адвокат Аркадий Федорович Тумасов читал переведенные на русский язык материалы дела. Адвокат был высокого роста, худощавый, темноволосый. В свои сорок три года Тумасов успел завоевать себе репутацию дотошного жесткого защитника, участвовавшего в нескольких громких делах, по которым проходили уголовные авторитеты. Ко всем прочим достоинствам он неплохо владел немецким, поскольку работал в свое время в инюрколлегии.

Как только конвоир удалился, Чиряев сел напротив адвоката и поинтересовался: