Фактор внешности

Зули вдруг перестала плакать, словно вдумываясь в значение слова «сучка», а затем снова тихонько захныкала, сжав мою руку.

— Я не знаю, не знаю, почему она стала это делать… горничная ушла, потому что ей надо было пойти… на какие-то похороны…

Люп, не глядя на Зули, обратилась ко мне:

— Умер муж сестры Бланки!

— Да! — вспомнила Зули.

Люп посмотрела на нее с негодованием:

— Ты его знаешь. Он устанавливал твою сантехнику и прочищал ее, просто так, даром! Даже денег не взял с тебя! — Она перевела взгляд на меня: — Бедный Жозеф, его убил грабитель.

Зули наморщила лоб от отчаяния.

— Он устанавливал мою сантехнику?

— Твою! Потому что ты никого больше не хотела пускать! А когда он ее чистил, то вытащил кучу тампонов! — Люп добавила еще несколько слов по-испански.

Я раньше не замечал, насколько привлекательна и симпатична Люп. Гнев оживил ее лицо и дал проявиться ее настоящему южному темпераменту.

— Я никогда не кидала тампоны в унитаз. Кто-то пользовался моим туалетом! Может, ты… ты, корова!

— Вы сядете в тюрьму, мисс Зули…

Я дотронулся до спины Зули и почувствовал, как напряглись ее мышцы. Она перестала рыдать. И тут же на ее лице появилась почти по-детски робкая улыбка. Конечно же, она не была искренней и скрывала свою ярость и агрессию.

— О, Люп, милая, ты же знаешь… я люблю тебя. Я не хотела обидеть…

— Но все же вы это сделали. Посмотрите на мое лицо. Я иду звонить в полицию. Скоро вы снова окажетесь на скамье подсудимых. Я докажу, что это вы меня били.

Я невольно улыбнулся, выслушав ее угрозы, но, видя, что она и, правда, очень взвинчена, перешел на серьезный тон.

— Простите, Люп, — заговорил я, отстранившись от Зули, — я не хотел вас задеть. Разрешите взглянуть на ваши ушибы…

Зули рухнула в кресло и уставилась на нас. Я осмотрел голову девушки. На ней была большая шишка, точно такая же, как у Тайсона после драки. У Майка Тайсона.

Люп подняла телефон с пола и принялась набирать номер полиции. Но то ли от удара об пол, то ли по какой- то иной причине аппарат не работал.

— Я найду другой! Вы пойдете в тюрьму! Мисс Неблагодарность!

Я снова едва не рассмеялся. Зули словно окаменела в кресле. Я прошел следом за Люп в коридор.

— Люп, вам лучше немного успокоиться и сходить к врачу. У вас может быть сотрясение мозга, это опасно.

— Я хочу вызвать полицию. Опасна мисс Зули, а не сотрясение!

Я отвел ее на кухню, достал лед из морозилки и приложил к шишке, завернув в полотенце.

— Вы еще успеете вызвать полицию, но сейчас покажитесь врачу.

Мне кое-как удалось уговорить ее поехать со мной, и я вернулся к Зули. Она по-прежнему сидела в кресле, курила и читала статью о самой себе в «Вог».

— Никуда не ходи, — велел я ей.

Я вызвал такси и отвез Люп в больницу. Она долго не могла успокоиться.

— Красотка сядет в тюрьму на этот раз!

Разумеется, восемь месяцев дурного обращения способны истощить даже ангельское терпение. Я снова откинул ее волосы, чтобы посмотреть на шишку, и вдруг, взглянув ей в лицо, подумал, что она очень хорошенькая. И не просто хорошенькая, а восхитительная.

— Мне кажется, вам не так уж хочется засадить ее в тюрьму всерьез, — заметил я.

— Нет, хочется. Ей там самое место. Если я это не сделаю, она убьет кого-нибудь в один прекрасный день.

— У меня есть идея получше. Как насчет того, чтобы ваше фото появилось на обложках модных изданий?

Люп уставилась на меня в недоумении.

— Это не шутка, вы очень красивая.

— С ума сошли? Я хочу нормально закончить колледж.

— Вы это успеете сделать. Знаете, я думаю, вам бы очень пошел стиль женщин Гойи.

— Гойи? — Она смотрела на меня в растерянности. — Вы это серьезно?

— А почему нет?!

Люп все еще хмурилась, когда мы подъехали к дверям клиники.

Женщина-врач осмотрела ее голову.

— Как это произошло?

— Я снимала вазу с полки и уронила, — солгала Люп.

Доктор посмотрела на меня с подозрением. Неужели я похож на человека, способного ударить женщину?

— Подождите за дверью, — велела врач.

Я удалился, а через минуту вышла и Люп. Она смеялась.

— Вас приняли за моего бойфренда.

— Серьезно?

— Да. Она даже не хотела верить, что это не так.

— Лестно…

— Да?

— Вы очень красивая девушка. Любой мужчина был бы счастлив стать вашим другом.

Она покраснела от смущения.

— Что бы вы ни говорили, Чарли, но вы не любой мужчина, а очень хороший.

Люп не стала звонить в полицию. Сотрясения мозга у нее не оказалось. Однако это означало, что мне предстоит искать для Зули новую жертву, потому что Люп отныне начинает восхождение по пищевой пирамиде фэшн-бизнеса, или, говоря проще, карьеру модели.

Зули очень своеобразным способом решила вознаградить меня за помощь в разрешении конфликта с Люп.

Взявшись утром за свежую «Нью-Йорк пост» и попивая кофе, я успел прочесть все спортивные новости и свой гороскоп на грядущую неделю, когда мне попался на глаза вызывающе жирный заголовок на страницах, посвященных сплетням.

Под заголовком следовал текст, в котором сообщалось, что Эрзули Стюарт покидает «Мейджор моделз», чтобы перейти в агентство Казановы, потому что потеряла сто тысяч долларов из-за некомпетентности и небрежности… чьих? Моих!

Я преподносился «жалким грабителем моделей из Йеля». Оказывается, будучи брошенным Зули ради тореадора, о котором прежде никогда не слыхивал, я решил отомстить тем, что отбил у нее заказ на съемки и передал его Джани, нашей новой модели-африканке.

Немыслимая откровенная ложь, поскольку Джани работала в агентстве только полгода и еще ни одного крупного заказа у нее не было, все об этом знали.

Зули очень ревностно относилась к любой нашей попытке завести в агентстве еще одну модель африканского или афроамериканского происхождения. Мы только и следили за тем, чтобы между новенькой и нашей дивой не случился конфликт. Джани, правда, была совсем черная, не то что мулатка Зули. Кроме того, в статье говорилось, Зули жила в страхе передо мной, поскольку всем хорошо известна моя склонность к насилию и мстительность.