Фактор вознесения

Морянин включил световой маяк, но тот лишь мигнул пару раз и погас.

– Вот, смотри, он уже в третий раз дает им сигнал «Общий сбор», – ткнул в экран пальцем Флэттери. От возбуждения он уже не мог сидеть спокойно.

Тем временем к морянину присоединилась женщина в мокром насквозь форменном комбинезоне келпорезки Службы контроля над течениями. Мужчина, бурно жестикулируя, заговорил:

– Линна, я не могу дозваться их из келпа. Их дыхалки уже давно должны были иссякнуть… Что там происходит?

Женщина – такая же хрупкая в кости и бледная, как ее муж, – никак не отреагировала на его слова. Она молча смотрела перед собой невидящим взглядом, словно грезила с открытыми глазами. Большинство работающих под водой не носят в помещении вообще никакой одежды. Судя по ее комбинезону, она работала в зоне, которую моряне называют Синим сектором.

– А может быть, это его прикосновение… – пробормотала она. – Прикосновение… особое… Ты не работал с ними, тебе не понять. Они уже не такие скользкие и холодные, как раньше. Теперь келпы такие… они, в общем, такие… ну…

Она смешалась, сконфузилась и замолчала, но даже на экране было видно, как вспыхнули ее щеки.

– Так какие они? – рявкнул морянин.

– Я… знаешь, последнее время они ласкают меня… как ты меня ласкаешь… – Теперь уже не только щеки, но и все лицо женщины порозовело от смущения, что было особенно заметно благодаря контрасту с ее белыми волосами. – Он теперь теплый… Ну, вроде того. И у меня от его прикосновений все внутри дрожит… Все-все, до последней жилочки.

Мужчина криво усмехнулся и вздохнул.

– Ну хорошо, а дети-то тут при чем? Да где ж они, наконец?

И он бросился к ближайшему плазовому окну, пытаясь разглядеть в темной мути воды хоть что-то. Флэттери видел, что из этого окна детей разглядеть было невозможно, и продолжал наблюдать за все возрастающим беспокойством морянина с чувством тихого злорадства.

Морянин снова кинулся к пульту и включил маяк. Его пальцы нетерпеливо барабанили по экрану сканера.

– Но они же только что были там! – уже в отчаянии воскликнул мужчина. – Так не бывает. Это какой-то кошмар! Я включаю красный сигнал.

И он содрал пломбу с ящичка с красной кнопкой. Директор знал, что ни один морянин не подаст красный сигнал по пустякам. С помощью этой кнопки станция оповещала Службу контроля, орбиту, Центр коммуникаций и ближайшую базу морян, что требуется немедленная помощь.

– Видел, а? – возбужденно хмыкнул Флэттери. – А вот теперь он принял решение.

– Я пошел наружу, – сообщил мужчина. – А ты оставайся тут и следи. Ты меня поняла?

Но жена сидела молча, и ее глаза следили за чем-то ведомым только ей. Наверняка она грезила о пятнадцатиметровых слоевищах синего келпа. О том, как они преграждают ей дорогу домой…

Мужчина уже собрался: он нацепил пояс с инструментами и прихватил рыбу-дыхалку. Затем повесил на плечо длинный подводный лазерник и прикрепил к поясу несколько запасных зарядов. Затем, повинуясь внезапно пришедшей в голову мысли, подхватил всю сетку с дыхалками – этими подводными симбиотами морян, которые снабжают их чистым кислородом, вводя его прямо через артерию.

Ну и дела! Внезапно Флэттери передернуло, а по спине побежали мурашки. Он буквально впился в экран, машинально потирая шею.

Морянин уже вышел наружу, и луч его фонарика заскользил по мерцающему огоньками келпу и краю изгороди. Съемка велась вечером, и сгустившиеся под водой да еще на приличной глубине сумерки размывали все детали. Поэтому выражения лица мужчины уже не было видно – только его сероватый силуэт, – и для столь подробной хроники это было серьезным дефектом.

Когда морянин подплыл уже к самой ограде, установленной вокруг келпа на расстоянии его самых длинных слоевищ, внезапный звук заставил его обернуться. Дверь шлюза отворилась, и появившаяся из него женщина медленно и как-то лениво поплыла в колышущиеся объятия водорослей. Из незакрытого шлюза вырвался огромный пузырь воздуха и устремился к поверхности. Мужчине оставалось только бессильно наблюдать, как толща океана крушит его теперь беззащитный дом, а затем…

Экраны мигнули и погасли. Запись кончилась.

Флэттери выключил голо и зажег свет. Неви сидел молча, и на его ужасном лице застыло все то же бесстрастное выражение. Наконец он спросил:

– Выходит, этот келп заморочил их, а потом съел?

– Именно.

– По команде?

– Да. И команду дал я!

Наконец-то Флэттери довелось увидеть мелькнувшую буквально на секунду ухмылку своего всегда непоколебимого помощника. Выходит, и страшный Спайдер Неви изредка позволяет себе подобные вольности.

– Мы оба хорошо знаем, что будет, если поднимется шум. – Директор секунду помедлил, вздохнул и продолжил: – Начнутся всякие там призывы к мести… А в конце концов нас просто вынудят по всенародной просьбе выкорчевать этот келп. Ты видел, что он сделал?

– Да. Но я всегда думал…

– Вот-вот! – перебил его Флэттери. – Все думают именно так. Мы все прекрасно знаем, что келпы сверхчувствительны. А тут еще добавь к этому всякие там религиозные заморочки и суеверия… – От возбуждения Флэттери заговорил быстро, почти захлебываясь и сопровождая свою речь бурной жестикуляцией. – Я должен достичь двух целей: первая – обрести полный контроль над течениями и вторая – я должен найти способ пробудить в келпах сознание. И мне вовсе не обязательно, чтобы они были умницами, мне достаточно будет, если они просто проснутся. И если кто будет разевать рот, мы их заткнем. Пора делать высшие ставки! Мы и так уже потеряли десятки отличных келпопроводов за годы пустой болтовни.

– Так вы таки подобрали к ним ключик?

– Огонечки! – жестом экскурсовода Флэттери указал сквозь огромное плазовое окно на раскинувшуюся внизу опытную станцию. – Когда келп начинает подмигивать, это вовсе еще не значит, что он проснулся. Он в этот период больше похож на неразумное дитя и знает только то, что ему скажут взрослые дяди. А язык общения с ним – химия плюс электричество.

– И вы уже с ними говорили?

– Конечно. Но самым первым делом надо оградить «ребеночка» от общения с его дикими и невоспитанными собратьями. Это необходимо. Иначе они начинают общаться через соприкосновения и обучать друг друга. А для этого у них есть келпопроводы. И они – ты только представь себе! – по километру в ширину. Эта чертова трава общается посредством оторванных и посланных друг другу по течению листьев. Но информация с листочков облетает по пути слишком быстро, а благодаря километровому келпопроводу она не так выдыхается.

– Но как вам… Каким образом вы можете научить их тому, что вам от них надо?

– А я их и не учу. Я ими манипулирую. Это очень древний метод, господин Неви. Все очень просто: я применяю метод кнута и пряника. Сначала поглажу, потом побью…

– И как же они относятся к подобному… предательству?

Флэттери расхохотался:

– Ну да, предательство – это же по твоей части. Профессиональный интерес. Ну хорошо, одного мы подрезаем и держим на свету. Поэтому он не способен запомнить много. По последним исследованиям, можно считать доказанным, что способности келпа к запоминанию начинают развиваться после того, как он вступает в стадию спорообразования. Да ты и сам только что видел, до чего эта водоросль сумела додуматься. Но мы не будем ей позволять заходить так далеко. А еще мы недавно выяснили, что и споры тоже могут стать переносчиками информации от особи к особи.