Факты. Открытия. Люди
Шрифт:
Девятнадцатое правило: вечером необходимо проверить, как горит огонь на кухне и в комнате жены, чтобы не случился пожар. Муж, по мнению Соуна, должен постоянно контролировать в этом плане свою жену, поскольку женщины, знатные они или нет, беспечны и обычно не думают о таких вещах. Они разбрасывают повсюду свою одежду и ценности и могут запросто оставить на ночь открытый огонь в светильнике, отчего может возникнуть пожар.
Вряд ли это действительно так и было, особенно с учетом того, что абсолютно всю работу по дому делали женщины, ибо мужчины-самураи считали участие в домашнем хозяйстве ниже своего достоинства. Это правило может быть ценно тем, что в общих чертах дает представление об отношении средневековых японцев к прекрасному полу. Протест женщин, услышавших подобное заявление, предсказуем.
Еще
Можно легко заметить, что господин Соун повторяется: примерно та же мысль уже была озвучена в предыдущих правилах.
Правда, и последнее правило (под номером двадцать один) родоначальника Го-Ходзё тоже оригинальностью не отличается. В нем вновь напоминается о необходимости постоянно совершенствоваться в чтении, письме, военном искусстве, стрельбе из лука и езде на лошади, о чем уже нет необходимости говорить подробно.
«Пусть ученость будет в левой руке, а военное искусство - в правой, - говорил Исэ Синкуро, самопровозглашенный Ходзё, который, преодолев долгий и тернистый жизненный путь, на старости лет взялся наставлять молодых самураев, которым еще предстояло пройти эту тяжелую школу, имя которой человеческая жизнь, - ибо таков закон с древних времен. Никогда не пренебрегай им».
Что ж, пусть и не претендующие на самобытность, но вполне применимые и в сегодняшней жизни правила. Правда, как тогда, так и теперь, вряд ли найдется много желающих к ним прислушаться.
На этом заканчивается известная нам история яркого представителя средневекового японского рыцарства господина Исэ Синкуро Нагаудзи-Ход-зё. Но что же произошло с кланом Го-Ходзё после смерти его основателя? В итоге всех перипетий и этот дом постигла печальная участь. В конце эпохи Сэнгоку после гибели правителя Оды Нобунаги власть над Японией захватил его первый генерал Тоётоми Хидэёси. Наибольшее сопротивление захватчику оказали кланы Го-Ходзё и Датэ.
Хидэёси пытался мирно договориться с тогдашним главой клана Го-Ходзё Удзимасой и пригласил его вместе с сыном Удзинао посетить свой дворец в Киото. Но Ходзё, проявив необдуманное высокомерие, отказались иметь дело с безродным (кто бы говорил!) выскочкой, и в 1590 году оскорбленный Хидэёси послал против обидчиков двухсоттысячное войско,
значительную часть которого составляли высокородные даймё и самураи Токугавы Иэясу.
Ходзё сумели выставить тридцатипятитысячную армию (по другим сведениям у них было до пятидесяти тысяч воинов), сравнительно большую по тем меркам, но явно не способную противостоять объединенным силам Хидэёси.
Потеряв в боях и армию и вассалов, лидеры Ходзё укрылись в своей хорошо укрепленной крепости Одавара. Хидэёси осадил неприступный замок, решив взять врагов измором. Ходзё надеялись, что войска противника сами не выдержат долгой осады и будут вынуждены отступить. Однако Хидэёси очень хорошо подготовился к этому походу.
Оказавшись заключенными в собственном убежище, члены клана Ходзё поняли, что крепость Одавара превратилась для них в западню. Через три месяца томительной осады Ходзё Удзимаса совершил харакири. Другие лидеры клана последовали его примеру. Гарнизон замка и часть войска, которому удалось остаться в живых, сдались на милость победителей.
После этой победы Хидэёси отдал бывшие владения Ходзё - все шесть провинций Канто - в собственность Токугаве Иэясу.
Этим для кого-то трагичным, для кого-то радостным событием и закончилась история дома Го-Ходзё. Имя Исэ Синкуро Нагаудзи, как и имена многих других предводителей, полководцев, завоевателей, кануло в Лету. Осталась лишь смутная память о людях, которые жили и любили, воевали и завоевывали, рождались и умирали, к чему-то стремились, что-то ненавидели, придумывали полезные и нелепые правила, придавали значение ничего на самом деле не значащим вещам, следуя, по сути, всего лишь странному сценарию, написанному для них неким таинственным и загадочным сценаристом.
Загадки французской политики XVII века: кардинал Ришелье и его тень
С пути совершенства его сманило самое утонченное из искушений - соблазн верности и самопожертвования.
Но - верности делу не такому высокому, как высшее благо, и самопожертвования - во имя чего-то, что меньше Бога.
Олдос Хаксли. Отец Жозеф. Этюд о религии и политике
Кардинал Ришелье был первым министром короля Людовика XIII, но фактически именно он управлял страной. Однако вряд ли этот знаменитый вельможа, облаченный в пурпурное одеяние кардинала, в руках которого сосредоточились все нити французской и международной политики, оставил бы такой след в истории, не будь рядом с ним отца Жозефа, человека, которого французы прозвали «серым кардиналом».
Противоречия и загадки святого отца
Отец Жозеф был «широко известным в узких кругах» государственным деятелем Франции, монахом ордена капуцинов, доверенным лицом и агентом кардинала Ришелье.
Его прозвище - Серый кардинал - стало нарицательным для обозначения деятеля тайной политики, стоящего за делами особ политики официальной. Часто в истории действуют незаурядные и даже выдающиеся личности, деятельность которых на политическом поприще отмечена несомненным талантом, но проходит в тени великих мира сего. К ним как раз и относился отец Жозеф - «серое преосвященство» при Ришелье, «красном преосвященстве». «Два человека являются воплощением французской политики начала XVII века: один, Ришелье, был ее архитектором, а другой, отец Жозеф, - ее стержнем», - писал о нем французский историк Пьер Бенуа.
Человек, в церковной истории известный как отец Жозеф Парижский, а в популярной - как «серый кардинал», министр, говоря современным языком, иностранных дел в кабинете кардинала Ришелье, его друг и помощник, вызывает большой интерес (впрочем, как и всякий «злодей от политики»). Но был ли он таким злодеем?
По мнению одних, он был интриганом и обманщиком, двуличным и коварным, разжигателем войн, организатором тотального осведомительства, шпионских сетей и пятых колонн. Хотя лично, разумеется, он никого не пытал и голов не рубил, но активно тому способствовал. Вся жизнь Франсуа дю Трамбле фактически прошла под знаком войны.
Одним из самых важных и роковых звеньев в цепи европейской истории и политики является Тридцатилетняя война. Многие потрудились, чтобы выковать это звено; но никто не усердствовал больше, чем отец Жозеф. По утверждению консервативных историков, отец Жозеф принадлежал к тому типу «власть имущих негодяев, которые ворами не являясь, сосут человеческую кровь «бескорыстно», то есть не в целях личного обогащения, а ради великого идеала, на который имеют мандат непосредственно от высших сил». Он создал, укрепил и развивал целую сеть тайных агентов внутри страны и за границей. Мечтал о новом крестовом походе. И не только мечтал, но и активно за него агитировал. Он ратовал за войны против протестантов, турок и насильственную реорганизацию Европы в пользу Людовика XIII. Был женоненавистником и аскетом. Носил власяницу, умерщвлял плоть, часами предаваясь молитве, боролся с дремотой, стоя на одной ноге. В общем, кажется, это вполне однозначная и омерзительная личность, типичная в своем роде.
Но по мнению других, например, французского историка Пьера Бенуа, а также известного английского писателя Олдоса Хаксли, отец Жозеф был мучительной загадкой, которую необходимо было разрешить: «Мистики - это те каналы, по которым хоть какое-то знание о реальности просачивается в человеческую вселенную невежества и иллюзий. Окончательно лишенный мистиков мир будет миром окончательно слепым и безумным». Отец Жозеф, по мнению Хаксли, был ярким представителем тонко чувствующих духовных натур: «То, что он впрямую, непосредственно соприкасался с высшей реальностью, не вызывает сомнений». Он, как заметил писатель, был «исступленно-цельной личностью» - замечательно одаренный, умный, искренне религиозный, с сильной волей, он отказался от себя в пользу интересов государства. Его цель была проста:добавить величия Франции, вознести славу