Факультет бытовой магии

— Ошибаешься. Он меня и знает, и думает обо мне так, что прямо спать не может, — зачем-то опровергла я её слова и тут же дала себе подзатыльник. — Но это тебя не касается. Это наши с ним дела.

— Ты… Нет у тебя никаких дел с таким великим родом, как Валевски.

Я засмеялась. Великий род. Ну да.

— Всем встать, — резкая фраза оборвала назревающую склоку.

Пока мы шипели друг на друга с Куратой, в аудитории появилась профессор Энью. Мгновенно умолкнув, мы поднялись и вежливо приветственно поклонились.

Началась лекция.

Записывая определения и зарисовывая схемы, которые то и дело вспыхивали в воздухе над учительским столом, я всё мысленно возвращалась к разговору с Куратой. Никто в академии, кроме членов семьи Валевски, секретаря и Агаты, не знал, что Броник мой брат, а сама я — незаконнорождённая дочь ректора.

Это скрывалось, к слову, и на мне словно запрет какой стоял, потому как мысли не возникало разболтать. Хотя я и сама не желала, чтобы меня связывали с этим родом.

Выворачивало наизнанку при мысли, что кто-то назовёт ректора моим отцом. Моя ненависть к нему разрасталась и задевала его сынков: что родного, что приёмного.

Глядя на профессора Альтовски и морковку, я всё чаще ловила себя на мысли, что все эти годы мужчина, которого я должна была называть папой, был им для них. А не для меня.

И это отравляло мне жизнь.

— Студентка Миленина, вы, кажется, отвлеклись, — услышала я голос профессора Энью. Женщина смотрела на меня в упор, а перья на её шляпке привычно покачивались, грозясь оторваться.

Хлопнув ресницами и виновато улыбнулась, я принялась старательно зарисовывать новую руну. Её схема ярко горела голубым огоньком, зависнув в пространстве над учительским столом.

Глава 33

После лекции, пропустив по понятным причинам обед, мы всей группой спустились в подвальное помещение в лаборатории некромантов. Несмотря на то, что от большинства практических занятий я была освобождена ввиду профнепригодности, но всё же ряд тем сдавать мне приходилось наравне со всеми. Каждый раз, как я спускалась в этот склеп науки, чувствовала дрожь в ногах и холодок, гуляющий по спине.

Мне всё ещё было не по себе: эта паутина по потолку и замершие огромные пауки, вечный запах свежего мяса.

В общем, жуть.

Как можно было добровольно увлечься некромантией, я не понимала.

Профессор Альтовски встречал нашу не очень дружную женскую стайку будущих зельеваров и бытовых магов неласковым взглядом. Нахмурившись, он приказал встать у дальней стены.

Тут же присутствовала группа стихийных магов первого курса. Молодые парни деловито крутились возле металлических столов на колёсиках. У них с утра была практика, и мне было жутко даже представить, что они для нас припасли.

— Слушай, — шепнула Агата, спрятавшись за моей спиной. Она второпях списывала пропущенную лекцию на тему подчинения нежити. — Чует моё бедное ведьминское сердечко, что мы сейчас их практические работы усмирять будем. Мне брат о таком рассказывал. Их задача в паре собрать умертвие и наделить его разумом, а нам сломить дух этой зверюшки и заставить её подчиниться. А я лекцию не то, чтобы выучить, я её ведь даже не переписала.

— А не рановато для первого курса им что-то там создавать? — усомнилась я.

— Да, там примитив у них на подносе. Но, Злата, сам факт, что я не готова. Не хочу я сюда лишний раз на пересдачи таскаться. Когда мой брат… ммм, — Агата замялась, — третий по старшинству, учился на стихийников, у них сильная группа бытовых магов была. Девчонки их боевых умертвий вальс плясать заставляли. А сейчас, чувствую, я сама спляшу. Альтовски меня отработками изживёт. Ну не ведьминское это дело нежить приструнять.

— Боевых умертвий?! — уловила я главную для себя мысль и сглотнула.

— Ну да! Других они и не делают. Это мы будем учиться изготовлять живые чучела усопших пёсиков и хомячков, а стихийники.

— Молчи, подруга, — резко перебила я ведьмочку, — лучше я узнаю об этом потом, когда мне предоставят трупик этого самого хомячка.

— Всегда можно упасть в обморок, — Агата заговорщически подмигнула.

— Если это меня спасёт, я мешком к ногам Альтовски грохнусь, — и я вовсе не шутила.

— Ну, попробуй, только не к ногам, а в объятья. Это вернее будет.

— Это уж как получится, — я тихонько зловредно засмеялась.

Агата оказалась права. Нам предстояло подчинить умертвия будущих стихийных магов. Умом не понимала, зачем они им, вообще, нужны. Воображение рисовало эдакого красавца, вызывающего столб ревущего пламени, а у его ног замершую гигантскую игуану с наспех пришитой куриной головой.

Так это, наверное, должно выглядеть.

Занятие началось. Столики с нежитью подкатили ближе, а парни в предвкушении принялись потирать руки. Они даже не скрывали, что получают удовольствие от вида наших перекошенных страхом лиц.

Как всегда, забившись в самый конец, мы с ведьмочкой ждали своей участи. Как назло, а, может, по коварному умыслу профессора Альтовски, нам достался в противники дуэт, где главным выступал Бронислав Валевски.

Мы сошлись лоб в лоб посреди огромной похожей на пещеру лаборатории.

Они — два бравых боевых мага с металлическим столиком. И мы — две трясущиеся бытовички, с зажатыми в руках простенькими рунорезами. А посредине будущего импровизированного «поля боя» грозно нарисовался профессор некромантии.

— Валевски, ваша задача поднять нежить и заставить её напасть. Вы, — его взгляд прошёлся по мне, при этом некромант странно вздохнул, словно встрепенулся. — Вы, Миленина и Валынская, должны подчинить умертвие. Вам ясна задача?

Мы обречённо кивнули и отошли на шаг назад. Выдвинули перед собой рунорезы и замерли.

Броник, злобно прищурившись, без предупреждения произнёс заковыристую фразу: его напарник в этот момент сдёрнул белую простыню с каталки. Увидя, что там, мы с Агатой шарахнулись. Огромная псина, будто вывернутая наизнанку, и главным её украшением служила двойная нижняя челюсть, усеянная клыками.