Факультет. Курс третий

– Ну, ладно! – Маша почти ласково взглянула на него. – Я тебя прощаю и предлагаю немедленно определиться с выбором фильма, на который мы пойдем. Надеюсь, названия еще не забыл…

Глава третья. Внезапно все поменялось

К сожалению, в кино они не попали. В пятницу вечером Кириллу (он только вошел в дверь своей московской квартиры, и мама тут же бросилась на кухню разогревать ужин) позвонил Щербень и приказал срочно явиться к нему завтра и захватить вещи – для двухнедельной командировки.

– Как это, две недели? – Кириллу сначала показалось, что он ослышался. – А как же моя учеба?

– С учебой уже все согласовано! – безапелляционно заявил Павел Иванович. – И с той, и с другой. И без разговорчиков. Не забывай, что говоришь с генералом. Завтра жду тебя в восемь в моем кабинете.

Как только Кирилл сообщил об этой новости маме, что тут началось! Мама сначала покраснела, затем побледнела, затем позеленела от злости, а далее обвинила Щербеня сразу во всех грехах – а вместе с ним и всё Российское государство в целом. Дескать: «Что это еще за средневековая привычка распоряжаться чужими детьми, как своими рабами! Да я прямо сейчас накатаю жалобу, кому надо, и разнесу всю эту лавочку в пух и прах!» И так далее.

На шум вышел папа (мирно дремавший на диване в гостиной) и, узнав, в чем суть вопроса, застыл в нерешительности – соображая, кого поддержать: маму (она заявляла, что никуда Кирилла не отпустит, а всякие генералы могут идти лесом) или Кирилла, который, стиснув зубы, укладывал в сумку бритвенные принадлежности и дежурное полотенце.

– Ладно, мать. Пустое. – Наконец папа провозгласил свой вердикт. – Твой сын уже взрослый, ему жить самому, ему строить карьеру. Пусть едет с богом!

– Как это – пусть едет? – взорвалась мама. – Он же с вещами. На две недели! А если его на войну отправят? В Сирию, например? Мы же совсем не знаем, чем он там занимается в своем учреждении! Чему его там учат. А вдруг он у нас, например, секретный сапёр или что-то типа того?

– Да брось ты! – папа вслед за мамой перешел на крик. – Ну, какой из Кирилла сапер? Скажешь тоже! И вообще – зачем ты страсти распаляешь? Можно подумать, никто из нас не бывал в командировках? Я вот, к примеру, чуть ли не каждый месяц езжу.

– Вот именно! – мама воткнула руки в боки и яростно выкатила глаза. – Вот именно, что каждый месяц. И чем ты там таким важным занимаешься, в своих командировках? А, может, у тебя баба на стороне завелась, к которой ты периодически прикомандировываешься?..

Кириллу надоело слушать перепалку родителей, и он счел за благо ретироваться к себе. Пускай предки лаются друг с другом, а он будет собираться. Но для начала неплохо бы понять, а о чем, собственно, идет речь? С чем связана такая спешка и такая срочность? Кирилл набрал номер Толкачева:

– Алло, это Раевский! Георгий Сергеевич, Вы уже знаете, что меня командируют?

– Знаю. Еще как знаю. И все знают. И про тебя и про то, что командируют не только тебя, но весь ваш курс. И еще – четвертый, пятый, шестой! – в голосе Толкачева звучало сильнейшее раздражение вкупе с нескрываемым беспокойством. – И не спрашивай меня, в чем причина. У меня нет информации. Так что действуй согласно полученным инструкциям, Факультет будет ждать твоего возвращения. Удачи!

Толкачев отключился, а Кирилл еще некоторое время молча смотрел на зажатый в руке телефон. Похоже, дело очень серьезное…

* * *

Ровно в восемь утра Кирилл вошел в кабинет Щербеня и обнаружил, что тот не один – в кресле, закинув ногу на ногу, сидел сурового вида дядька с изрезанным морщинами лицом. Кирилл поздоровался, немного подумал и тоже сел в кресло – на правах своего.

– Ага, вот и ты. Отлично! – Щербень оторвался от монитора. – Времени у нас в обрез, так что слушай. Этого человека, – он кивнул на дядьку, – зовут Потап Филиппович, и на весь срок командировки ты переходишь под его начало. Уяснил?

– Да. – Кирилл заранее дал себе установку ничему не удивляться и ни о чем особо не думать и поэтому воспринял слова Щербеня почти равнодушно.

– Ну, вот и славно. – Щербень поднялся. – Тогда не будем терять времени. – Он пожал напоследок руки Потапу Филипповичу и Кириллу и проводил их до двери. – Как только освободишься, сразу позвони! – это уже было обращено только к Кириллу.

– Значит, вот так ты выглядишь! – Потап Филиппович внимательно разглядывал Кирилла, пока они спускались на лифте вниз. – Честно говоря, мне тут Павел Иванович такое про тебя рассказывал, что я уж было подумал, что у тебя голова – минимум, размером с баскетбольный мяч. Всё, шучу, шучу! – Потап Филиппович улыбнулся, наблюдая за реакцией Кирилла. – Ты же понимаешь, у специальных служб и юмор специальный, к нему еще нужно привыкнуть.

Они вышли во внутренний двор МИДовской высотки и загрузились в неприметный «Фольксваген» – машина тронулась с места и, выехав за ворота, влилась в общий транспортный поток. Всю дорогу они молчали – и Потап Филиппович даже специально сделал знак Кириллу, чтобы тот держал рот на замке.

Кирилл заинтересованно смотрел в окно – вроде бы, они двигались на восток в сторону МКАД. Он не мог точно сказать, поскольку собственной машины у него не было, и в московских развязках, проспектах и улицах он ориентировался слабо. Путешествие затягивалось – движение в городе было очень плотным, и машина постоянно зависала то в одной пробке, то тут же в другой.

Но вот и МКАД – «Фольксваген» пересек кольцевую и углубился в область. Кирилл вопросительно посмотрел на Потапа Филипповича, дескать: «Куда все-таки мы едем, и долго ли еще?», но ответа не получил.

«Ладно, в такие игры я играть умею!», – Кирилл несколько напрягся, но быстро взял себя в руки и решил, что уж он-то может проявить терпение там, где нужно. Кирилл перенес внимание на дыхание, постепенно запуская пересмотр, и вскоре почти совсем забыл о том, что он куда-то едет, а собеседники рядом таинственно молчат. Пересмотр – слишком увлекательная штука, он вещь в себе, и дополнительные слова и эмоции ему не нужны.

Автомобильная поездка продолжалась, и вскоре Потап Филиппович прервал молчание и попросил водителя припарковаться возле какой-нибудь заправки или придорожного магазинчика – проветриться. Они вышли из машины, и Кирилл с удовольствием размял затекшие от долгого сидения мышцы. Говорить со своими попутчиками ему было не о чем, поэтому он просто подышал свежим воздухом и забрался обратно – намереваясь немного поспать. Но не успел.

Вскоре «Фольксваген» свернул на незаметную проселочную дорогу и, сбавив скорость, покатил меж сосёнок и березок, тщательно объезжая выбоины и глубокие ямы, наполненные водой (объезжая, насколько это было возможно). А еще минут через двадцать он остановился у неприметного деревянного домика, одиноко стоящего прямо посреди леса, перед которым на лавочке сидел пожилой мужчина, по виду (борода, кустистые брови, взгляд исподлобья) – матёрый лесник.

«Фольксваген» мягко притормозил перед «лесником», тот лениво поднялся, обошел вокруг машины и заглянул внутрь, открыв дверь. Увидев Потапа Филипповича, «лесник» кивнул головой и махнул водителю – тот тронулся, и Кирилл чуть не проморгал момент, когда машина оказалась в подземном гараже. Переход от дневного природного света к электрическому был очень резким – у Кирилла даже возникло чувство, как будто они проваливаются под землю.

«Фольксваген» проехал еще метров сто пятьдесят и остановился.