Fallout Equestria: Обыденная нежизнь

– И знаешь, обычно, – замялась Мисти, – в канализации всегда встречаются плохие вещи.

– Сглаз наоборот – это всё равно сглаз! – прокричал гуль в ответ, задрав голову. – Есть идеи, как мне отсюда выбраться?

– Ты сейчас находишься на глубине приблизительно пять целых двадцать три сотых метра, – сообщил ПТНИЦО-1. – Я думаю, что тебе стоит воспользоваться верёвкой.

– Верёвкой? – Мисти нахмурилась. – Лемон, ты помнишь, как мы решили, что я буду нести в основном только еду и медикаменты?

Лемон разочарованно простонал:

– А верёвка у меня, да? – он вздохнул. – Это значит, что ты её спустить не сможешь. А я на пять метров её не заброшу. А ты можешь, ну, поймать её магией, если я её подкину повыше?

– Вряд ли, – ответила Мисти. – У меня плохо получается ловить движущиеся объекты. Но я без проблем могу…

Из провала донёсся тихий стрёкот.

– Что это было? – прошептала Мисти.

– Не знаю! – занервничал Лемон. – Но тут что-то есть, это точно!

Стрёкот повторился, уже громче. Стрёкот нехороший. Стрёкот чего-то, охотящегося во тьме.

Кантерлотские гули были на редкость «крепко сшиты», но сверхсуществами не были. И несмотря на репутацию рыщущих в темноте страшилищ, дикие гули не имели ничего такого, как, например, ночное зрение. Которое сейчас очень пожелал Лемон, причём уже не в первый раз.

Стрекочущий охотник в ночном зрении не нуждался. Он прекрасно находил своих жертв и без него. Для этого ведь и был нужен тот стрёкот.

Лемон услышал хлопанье больших крыльев. «Похоже на фруктовых мышей-вампиров». Глаза его вдруг округлились:

– Срань, – он вскинул голову: – Мисти! Беги оттуда! Тут кровокрылы!

Из тоннеля вылетела огромная летучая мышь, за ней – ещё несколько. Лемон когда-то читал, что подобные моменты ощущаются словно в замедленном движении: ты прекрасно осознаёшь всё, что происходит перед тобой, но повлиять на это никак не можешь.

Однако стоя посреди мешанины крыльев, Лемон подумал о том, сколько же ещё подобных глупостей замарало бумагу. Его пару раз укусили, но летучим тварям пришлось явно не по вкусу то, что заменяло гулю кровь. Он замахал копытами и даже успел сбить нескольких мышей, прежде чем те устремились вверх, в пролом.

Но, к счастью, в таких тесных тоннелях крупные кровокрылы, похоже, не охотились большими стаями. Сейчас их было только трое, двум из которых уже напомнили, что полёт и падение неразрывно связаны. Но, к сожалению, третья тварь не стала кусать Лемона, а полетела вместо этого вверх, к единственной съедобной добыче поблизости.

Для ПТНИЦО-1 же сцена разворачивалась в замедленном движении, дополненная к тому же целым множеством сенсоров, куда более интересных, чем ночное видение. Эквоид чётко зафиксировал приближение источника опасности и отследил, как тот промчался мимо него. Его системы также отслеживали и движение оранжевой пони, и какая-то из подсистем зарегистрировала расширение её глаз от осознания того, что робот не делал ничего, чтобы остановить летучую тварь.

– Пэт! – кобылка метнулась в сторону, чтобы увернуться от кровокрыла.

Прямо на мышь метнулось что-то серо-красное. Короткая борьба – и кровокрыл врезался в стену. Или пол.

Летучая тварь подёргалась и замерла. Её огромные крылья обмякли и опали, открыв взгляду маленького паука со жвалами, встрявшими прямо в горло кровокрылу.

Мисти прислонилась к стене – или, вернее, потолку – пытаясь отдышаться, и поглядела на паучка, который спас ей жизнь, и на робота, который нет.

– Ты почему ничего не сделал? – спросила Мисти.

Синяя маска ПТНИЦО-1 засветилась бледнее:

– Я произвёл работу по записи ваших тактических решений. Разве это не считается?

– Нет! Моему трупу было бы уже всё равно! – кричала Мисти. – Почему ты не помог мне?

– Таким образом я нарушил бы ход эксперимента, – выдал ПТНИЦО-1. – Если я вам помогу, то наблюдение перестанет быть за вами. Наблюдение станет за нами.

У Мисти отвисла челюсть и разом пропали все слова.

– Мисти? – окликнул снизу Лемон. – Ты в порядке? Что у вас там случилось?

Паук наконец слез со своей жертвы и подбежал к провалу, из которого доносился голос. Он приподнялся, чтобы заглянуть вниз, качнулся влево, вправо и прыгнул.

– Паук! – выпалила Мисти. – Паука не раздави!

– Ааа! – донёсся внятный и осмысленный ответ снизу. – …э, хорошо, что у меня сердечных приступов не бывает!

Лемон взглянул на маленького паука. Вернее, на четыре отблеска его больших передних глаз – это всё, что было видно в темноте. Потом он заметил ещё что-то, блестящее. Тонкую нить, шедшую вверх. Гуль улыбнулся:

– Страховочный трос, да?

Он схватил нить ртом и потянул. Та оказалась весьма прочной для своей толщины. Гуль поднял голову:

– Эй, Мисти, можешь найти, где он прилепил эту паутинку?

– Да уже вижу. Какой-то комок паутины… или чего-то такого. Прямо как у Спайдерпони. Только я не думаю, что по ней можно подниматься – слишком тонкая.

– Знаю. Я привяжу к ней верёвку, а ты поднимешь её и привяжешь к чему-нибудь. А потом начнём подъём.

Мисти поглядела вниз:

– …считаешь, это она сама до такого додумалась?

Лемон взглянул на паука. Тот взглянул в ответ, сверкая в темноте своими четырьмя огромными глазами на мордашке столь же милой, сколь и безэмоциональной.

* * *

Ушло около получаса – безо всякой помощи робота – чтобы вытащить Лемона обратно на поверхность.

Пока Мисти отдыхала после немалых физических и магических усилий, Лемон напал на ПТНИЦО-1: