Fallout: Equestria

Я не могла вспомнить, чем закончился бой. Как и большую часть из того, что связано с единорожицей-писцом, будто её просто вычеркнули из этой жизни. Я получила сотрясение. Вельвет Ремеди предупредила, что у меня могло возникнуть помутнение.

Ещё раз спасибо за вашу любезную помощь, незнакомец, говорил Каламити купец. Мне был бы конец, если бы вы не вмешались.

Вельвет Ремеди подбежала ко мне словно бы из ниоткуда. Она нежно поцеловала меня в рог, как если бы я была её маленьким жеребёнком.

Как твоя голова?

Я буркнула в ответ. В голове было полно стенающих теней.

Ты будешь в порядке, Литлпип, сказала она успокаивающе. Просто отдохни. Произнеся это, она вздохнула. Хотя кому я это говорю?

Где вы сейчас были? спросила я, меняя тему.

Помогли торговцу подлечить браминов, ответила она, показав на двухголовых животных. В одного попало несколько пуль, а у другого осколок стекла застрял в копыте. Прежде чем первый поднимется на ноги, пройдёт день или два, так что сегодня торговец разделит с нами трапезу.

Я кивнула.

Это любезно с твоей стороны. Сама же я недоумевала, как можно заметить кусочек стекла под чьим-то копытом. Ну, в смысле, копыта же на земле стоят, верно?

А, так она сама мне сказала, непринуждённо ответила Вельвет, когда я озвучила свой вопрос. Она снова поцеловала меня в лоб и предупредила: Я пойду посижу с Каламити. После чего неспешно ускакала, оставив меня в раздумьях, когда это она успела научиться разговаривать с животными. Голова у меня не варила как следует, и я была уверена: что-то я упустила.

Поднявшись, я огляделась по сторонам. Делать мне было нечего, а большее, на что я была сейчас способна разве что пристрелить кого. Так что я включила ещё одну аудиозапись неизвестной охранницы магазина.

"Весь день провела на дне рождения своей племяшки. Поначалу, честно говоря, я хотела, чтобы меня вызвали на службу, но, само собой, ничего не происходило. Меня всё же так и подмывало изобразить ложный звонок. Знаю, это ужасно и эгоистично, но Дарлин страдает от симптомов Невроза Военного Времени, а я ничем не могу ей помочь. Мне пришлось как дуре просто беспомощно стоять и, бросая вместе с сестрой озабоченные взгляды на Дарлин, покуда она ходила взад и вперёд по комнате, выслушивать её ворчание: 'Ну и что с того, что сегодня мой день рождения? Завтра мы все можем быть мертвы. Меня бесит эта война! Почему всё должно быть именно так? Неужели уже поздно прийти к мирному решению? Уверена, среди зебр есть и хорошие.' Праздничного настроения не было ни у кого.

По словам сестрёнки, депрессия Дарлин началась ещё несколько месяцев назад, и ей никак не удаётся вытащить её. Она возлагала большие надежды на то, что день рождения поднимет настроение девчушки, но на деле она только больше замкнулась в себе. У моей сестры уже нет идей. Я посоветовала ей обратиться в Министерство Мира. Дарлин нужна помощь, которую мы оказать не в силах."

Одна из арбинок подбежала ко мне с флягой, висевшей на шее.

Не хотите ли воды?

Я поняла, что во рту у меня совсем сухо, и кивнула. ПипБак тихо затрещал, когда я перенесла к себе по воздуху предложенную флягу. Кобылица, казалось, смотрела с извиняющимся взглядом.

Боюсь, у нас есть только грязная вода. Очиститель опять не работает. Уже целую неделю. Мы собрали сколько смогли дождевой воды, но она для детей.

Я понимающе кивнула и сделала небольшой глоток. Ровно такой, чтобы не показаться невежливой и лишь смочить рот. Но вспомнив, что, может статься, шанс выпить хотя бы такой воды нам мог выпасть ещё не скоро, я глотнула побольше. Одни Богини знали, какая вода нас ждала в Кантерлоте. Наши запасы чистой воды Вельвет пополняла только в Тенпони.

КЫШ! ТАЩИТЕ СВОИ ЖАЛКИЕ ШКУРЫ ПРОЧЬ ОТСЕДОВА! ВАМ ТУТ НЕ РАДЫ!

Я подпрыгнула на месте, услышав этот вопль, доносившийся с чердака бывшей Кондитерской Кастарда.

Деда Рэттл^[1], сейчас же вернитесь в свою комнату! так же криком ответила ему кобылица.

ПШЛИ ВОН! ПШЛИ ВОН, И ШОБ КОПЫТА ВАШЕГО ЗДЕСЬ БОЛЬШЕ НЕ БЫЛО! кричал сердитый старый жеребец, левитируя перед собой палку и угрожающе ею покачивая. У МЕНЯ ЕСТЬ ДРОБОВИК!

У него была палка.

Кобыла выглядела смущённой.

Пожалуйста, не обращайте внимания на дедушку Рэттла. Он слегка не в своём уме.

В окне наверху появилась та зелёная кобылица с оранжевой гривой, с которой я уже говорила раньше, и бережно, но настойчиво оттащила от него старого жеребца вглубь комнаты. Первая пони, взяв обратно свою флягу, смущённо улыбнулась и ускакала прочь.

Я тряхнула головой, чувствуя небольшое головокружение, и осмотрелась в поисках друзей. Я взглянула на спящую Паерлайт, усевшуюся на старом торговом знаке над местом, где были привязаны брамины. Она мягко светилась, почти вылечившись, во сне избавляясь от ран. Я подобралась поближе, восхищаясь приглушённым величием спящего феникса.

Я нажала на следующую аудиозапись в дневнике.

"Сегодняшний день стал последним этапом продолжительной войны между Мистером Бинсом и Ямокка Джо, и нужно сказать, мне совсем не нравится, куда она ведёт. Ямокка Джо угрожает подать в суд на Мистера Бинса за его последнюю рекламную кампанию, чей лозунг был: 'все наши зёрна выращены в Эквестрии'. По словам Ямокки, эта реклама пытается выставить Старбакс в непатриотичном свете, подразумевая, что некоторые их зёрна могли прийти и с земель зебр. Я пыталась втолковать, что ничего подобного в этой рекламе нет, но он не слушал.

Я говорила с Мистером Бинсом об этой новой рекламе, и он сказал (цитирую): 'Эй, я не говорю, что его зёрна зебринские. Я говорю ток, ну знаешь, разве ты в курсе откуда его зёрна? Конеш нет. Но наши зёрна чистые, стопудово патриотические зёрна, выращенные пони для пони. И эт всё, что я говорю, лады?'

Просто потрясно. Мистер Бинс напомнил мне, что зима уже на носу и что зима закаляет и ломает пони в кофейном бизнесе. Ему нужна была любая мелочь, что можно использовать против Старбакса. Я сказала ему, чтобы он попробовал делать кофе, который не был на вкус, как будто его профильтровали через что-то, чем мул вытер зад.

'Но кофе таким и должен быть!' ответил он мне."

* * *

Сэнди Шор.

Так звали сына того черношкурого бандита. Я поглядывала на него, сидя за одним из уличных столиков на главной площади Арбы и склонившись над миской мясного рагу, которым нас любезно угостили добрые пони Арбы.

Сэнди Шор был апатичным, медлительным и чрезвычайно замкнутым в себе пони. Сейчас он не плакал, но глаза его были красными от пролитых ранее слёз. Взгляд его был прикован к миске, но он смотрел на нёе безо всякого интереса. Я его понимала. Хотя мясо действительно было изумительным ("радигаторы вкуснятина"), но у меня совершенно не было аппетита. Я положила ещё ложку в рот, машинально пережевала и проглотила.