Фальшак

– Этот человек был моим другом, – сказал Дашкевич. – Возможно, лучшим и единственным другом. Впрочем, до тебя все эти высокие материи, понятие «дружба» доходят, как до фонаря. В каком морге сейчас Серега?

– А с чего это ты решил, что он вообще в морге? Можешь не стараться, не искать его там, не обрывать телефоны. Тело прикопали возле леса. Земля сейчас холодная, труп сохранится лучше, чем в холодильнике.

Дашкевич слушал и не верил своим ушам. Он выдержал паузу, плеснув в стакан водки, сделал пару жадных глотков, но водка не брала.

– Я хочу знать, где его тело. Мне нужно похоронить Серегу на родине. На нашем кладбище, где лежит много его старых корешей. Ты покажешь место, где он лежит. По-хорошему или по-плохому, но покажешь. Пойми, я все равное его найду, но не обещаю легкой смерти ни тебе, ни твоим родственникам. А я умею держать слово.

– Если я соглашусь показать место?

– Умрешь легко и безболезненно. А твоих родственников вообще не тронут. Это неплохое предложение. Лучшее предложение, которое я могу тебе сделать.

– У меня есть другой вариант, – сказал Бирюков. – Гораздо лучше твоего. Я покажу тебе место, где лежит твой Сергей. Его все рано не вернешь, даже если пролить целое море крови. Я чувствую перед тобой что-то вроде вины. Хотя ни в чем не виноват. Не я кинул тебя на деньги, а наоборот. Не я прислал те порнографические карточки твоей жене. Не я натравил наемного убийцу. Я только защищался. Но все равно, как ни посмотри, доля моей вины здесь есть.

– Не пойму, куда ты клонишь.

– В Гамбурге в одной довольно престижной галерее я выставлял два с половиной десятка своих картин. Эту выставку устроил один мой близкий знакомый. Неожиданно для меня, мои работы маслом ушли за довольно приличные бабки. Сегодня я обналичил чек.

– Неужели на твоей мазне можно заработать хоть пару долларов?

– Я сам не рассчитывал на такой прикуп. Но оказалось, что в Европе русская живопись не последнее дерьмо, да и мое имя там известно любителям кое-кому из знатовов. Итак, предложение таково: ты получаешь тело и трриста баксов в качестве компенсации за моральный и материальный ущерб. Деньги помогут немного сгладить боль от потери старого друга.

– Ню… Уу…

– Хорошо, четыреста тысяч сотенными купюрами и ни цента больше. Я ведь не Рокфеллер. Наличными, подумай.

– Деньги неплохие.

В голове Дашкевича щелкнул какой-то клапан. Он подумал, что Бирюков изредка может рассуждать, как разумный человек. Сережу не вернуть, не воскресить. Порнографические карточки, что получила по почте жена, скоро забудутся, как вчерашний сон. Легкое любовное приключение, простительное хорошему семьянину и отцу будущего ребенка. Дело идет не просто к перемирию с женой и тестем, идет к доброму миру. А смерть этого горе художника, все равно что гибель беспородной собаки. Что она даст? Ни радости, ни чувства мести… Плюнуть и забыть. Совсем другое дело четыреста тысяч баксов. Звучит заманчиво.

– Теперь мои условия. Ты приезжаешь в Москву один. В закрытом фургоне типа «газель», в котором можно будет спокойно перевести труп обратно до места назначения. Снимешь номер в мотеле «Варшавский», там есть неплохой кабак, чтобы убить свободное время, и большая автомобильная стоянка. Сидишь и ждешь моего звонка. Мы сделаем так, так говорю я. Иначе ничего не получиться. Да, и прихвати с собой лопаты и хороший фонарь.

– А где гарантии моей безопасности? Я не хочу лежать в земле, пусть даже рядом с моим дружбаном.

– Ну, мне ли тебя учить? Проинструктируй своих парней, кого и где искать в том случае, если ты не вернешься из Москвы. Поверь, мне не нужны неприятности. И я хочу жить. От меня живого не отстанут, пока я н смогу с тобой договориться. Это и есть главная гарантия твоей безопасности.

– Мне нужно подумать.

– Даю тебе полчаса, над, даю целый час на размышленья.

***

Утром буднего дня в кафе «Парус», «стекляшке», на углу двух переулков, не наблюдалось стечения народа. Заняв столик в дальнем углу, Бирюков заказал дежурное блюдо: яичницу с колбасой, овощной салат и чашку кофе. Юрист Пенкин появился за пять минут до назначенного времени. Он сдал плащ гардеробщику, остановившись возле зеркала, поставил тощий портфель из свиной кожи на декоративную тумбу, долго прилизывал расческой седые волосы и протирал очки. Бирюков поднялся, протянул Пенкину пятерню. Рука у юриста оказалась мягкой и горячей, как булка свежей выпечки. Присев к столу Пенкин, положил портфель на колени, пальцем поманил официанта и заказал бутерброд с сыром и чашку фруктового чая.

– Один нетактичный вопрос, – сказал Бирюков. – Сколько вы зарабатываете в своей шарашке?

Юрист, любивший прибедняться, вздохнул, назвал сумму, несколько приуменьшив свои доходы, и добавил:

– Впрочем, грех жаловаться. На жизнь хватает. Я не ем деликатесов и редко покупаю новую одежду.

– Ясно, – кивнул Бирюков. – Вместе с такой зарплатой нужно выдавать брошюру под названием «Как не умереть голодной смертью».

– Как видите, я жив. Хотя брошюру мне еще не выдали.

– Тогда перейду к делу. Как любил повторять знаменитый композитор Прокофьев: сначала бухгалтерия, потом репертуар. Получите аванс. Здесь пять тысяч долларов.

Бирюков положил на стол пухлый конверт. Оглядевшись по сторонам, Пенкин взял деньги, не пересчитав, сложил конверт вдвое и сунул в карман пиджака.

– Вообще-то я не беру авансов, до тех пор, пока не познакомлюсь с делом своего клиента и не подпишу официальный договор, – сказал он. – Но я не формалист. Изменять своим привычкам даже полезно. Время от времени.

– Мое дело может показаться вам странным.

– Все уголовные дела – странные. Одна просьба: прошу вас быть предельно откровенным. Мне нужно знать подробности не из праздного любопытства, это необходимо в наших общих интересах. В последнюю очередь меня интересует степень вашей виновности. Я адвокат и выполню свой профессиональный долг.

– Вижу, что мы сумеем договориться, – кивнул Бирюков. – Возможно, вы что-то слышали о перестрелке на территории брошенных гаражей в районе Силикатного проезда? Там погибли два милиционера. И еще пристрелили двух кавказцев.

– Да, припоминаю. Об этом много писали в газетах. Но убийства по сей день не раскрыты.

– Так вот, я был у тех гаражей. И лично положил тех кавказцев. Они похитили моего приятеля и тянули с него деньги. Одному бандиту удалось уйти. Именно он пристрелил ментов, оказавшихся у него на дороге. Поймите, я вынужден был защищаться. Иначе…

– Я все уловил с полуслова, – улыбнулся Пенкин. – Но я уже сказал, что степень вашей вины меня не интересует. Мы играем за одну команду.

– И все бы ничего, но нашелся свидетель, – продолжил Бирюков. – В одном из гаражей местный паренек по имени Сергей Шаталов забавлялся со своей девицей. Он запомнил номер моей машины, прокуратура вышла на меня и устроила опознание. Шаталов заявил, что не узнал меня. Соврал, он почему-то недолюбливает прокуроров. Меня выпустили из изолятора временного содержания, подписки не взяли. Но, боюсь, вольная жизнь продлится недолго. Прокурор дожмет парня, устроит новое опознание. И тогда я сяду надолго.