Фальшивая коронка. Сборник

Сергей уловил в голосе Шатрова явное неодобрение и поспешил сказать:

– А обида? Гарик сам о ней сказал. Предположим, что он в тот день встретился с Ириной, заставил её поехать с ним в Анютину рощу и там убил. Расчёска-то его.

– Что из того? – Шатров ещё больше нахмурился. – Одна расчёска ещё ни о чём не говорит. В овраге её мог обронить и другой человек. В жизни всякое бывает…

Ракитин упрямо тряхнул головой.

– Товарищ капитан, но я имею право на собственное убеждение?

– Имеешь. Только ведь личные чувства не всегда хороший и надёжный помощник в нашем деле, и потому санкцию на арест Чернова прокурор пока не даст. Где Чернов был в тот вечер и что делал, ты по-настоящему выяснил? По часам, по минутам это время проверил?

Сергей сразу сник, удручённо переминался у стола.

Шатров поднялся, потёр седые виски.

– Что конкретно узнал о жизни Тимошковой?– сухо спросил он. – Видишь, кроме Павки появился ещё один – этот рыжий. Вот и занимайся всеми. А задержать Чернова мы всегда успеем… если он виновен. Ты доложи о нём Антонову. Он следователь, ему и решать. А нам – искать надо! Факты искать, свидетелей, доказательства.

Шатрову явно не понравилась торопливость суждений молодого сотрудника.

– И вот ещё что, – сдержанно продолжал он. – Почему ты так уверен, что найден труп именно Тимошковой?

Ракитин обиженно насупился.

– Я делаю всё, что в моих силах, Серафим Иванович. Вчера, например, снова встретился с её сослуживцами. Как выяснилось, Ирина купила у знакомой продавщицы точно такое платье – зелёное. Гарик гоже о нём упоминает. И размер обуви сходится, Антонов назначил судебно-стоматологическую экспертизу. Результат её нам пока не известен, но главный эксперт должен вот-вот сообщить о нём.

– А где голубое платье?

– Нашлось. Подруге отдала.

Шатров поправил очки.

– Ну, хорошо. Работай дальше, – он как-то неопределённо взглянул на Сергея и молча вышел.

«Дёрнуло меня за язык с этим арестом, – думал Ракитин.– Конечно, не исключена возможность, что про машину и рыжего Гарик всё наврал. Но если вдуматься – с какой целью? Мог бы вообще ничего не рассказывать. Да, спорол я горячку, спорол. Надо отпускать Гарика, и немедленно…».

Ракитин потянулся к телефону.

– Занят? – услышал он знакомый сочный голос и поднял голову.

– Можно войти?

Ракитин обернулся, увидел Антонова.

– А, это вы, Юрий Васильевич! – обрадовался Сергей и поднялся навстречу следователю. – Садитесь, пожалуйста, – пригласил он его, пожимая протянутую руку.

– Отыскали Гарика? – поинтересовался Антонов.

– Нашли, – смущённо ответил Ракитин. – У нас сидит, в ИВС…

– Что говорит?

– Всякое! Прислать его к вам?

– Чуть позднее… Я получил акт стоматологической экспертизы.

– И чем порадовали нас эксперты?

– Хорошего мало. О золотом зубе и речи быть не может, так что говорить станем о коронке. Она изготовлена в частном порядке.

– На чём это основывается?

– Видишь ли, коронка, о которой идёт речь, вовсе не золотая.

– Как так?

– Она изготовлена из материала, вызывающего окисление. И для неё не потребовалось моста. Это так называемая штифтовая коронка, из рандольфа.

– Из чего, из чего? – всё больше удивлялся Ракитин.

– Из рандольфа. Есть такой сплав на основе латуни. Блестит как золото. Применяется в основном в точных приборах. Так что если ты найдёшь того врача-частника, кто ставил Тимошковой коронку, и он подтвердит мне…

– А если не подтвердит?

– Тогда придётся назначить новую экспертизу.

– И она поможет изобличить этого жулика?

– Во всяком случае, стоматолог-ортопед, подписавший заключение экспертизы, пояснил, что каждый такой специалист обладает характерными индивидуальными особенностями в своей работе. И эти особенности становятся чем-то вроде личного клейма. Сложнее будет другое – найти этого частника.

– Разве в городе так много стоматологов и зубных техников?

– Согласен. Только ты не учитываешь одно обстоятельство, что частное изготовление протезов из золота запрещено.

– Почему?

– Ну, во-первых, трудно установить истинный источник его приобретения. А во-вторых, не всякое золото для этого пригодно. И возвращаюсь к моей мысли: коль коронка делалась нелегально, вряд ли её изготовитель кому-либо ещё, кроме Тимошковой, был известен.

Ракитин вздохнул:

– Да, трудная задачка, – и, уже прощаясь со следователем, скорее для себя, чем для него, добавил: – И всё-таки мы постараемся решить её. Я этого частника всё равно разыщу.

Конец ознакомительного фрагмента.