Фальшивая невеста мажора

Больше я в эту ловушку не попаду. Обойдется.

Правда, один вопрос меня все же волнует. Где я буду спать или где будет спать он? Надеюсь, не здесь.

– Ты же уйдешь?

Спрашиваю, вернувшись к его глазам. Темные радужки слегка поблескивают на свету, а Валиев лениво ведет плечом, запрокидывая голову лицом к потолку. Так, что становится видно его четкий профиль. Выточенные скулы и немного выпирающие углы нижней челюсти.

– С чего ты так решила?

– Я не собираюсь спать с тобой на одной кровати.

Марк приподнимает бровь, но никак не комментирует мои слова. Типа, не хочешь, не спи.

– Ты меня слышишь?

– Слышу. Без проблем.

Он ухмыляется и расстегивает ремень на джинсах.

Звон пряжки напрягает, и я резко отворачиваюсь к стене. Не собираюсь смотреть, как он раздевается. Вся моя смелость улетучивается от его дурацких действий. Вот что за человек?!

– Покажи мне другую комнату, – бормочу, разглядывая выкрашенную стену.

– Нет других комнат. Гостевые заняты Русом и его женой. Они спят раздельно.

– Ты серьезно?

– Более чем, так что раздевайся, Лейкина. Заценим твое бельишко. Естественно, черное.

С каждой буквой его голос становится ближе, и вскоре теплое дыхание обдает мою кожу на затылке.

Валиев поддевает небольшой вырез моего платья со спины пальцем и резко отпускает. Соприкосновение ткани с кожей создает щелчок.

Вздрагиваю и стискиваю пальцы в кулаки.

Сама не замечаю, как издаю тихое шипение.

Вот-вот кинусь на него с кулаками.

– Убери руки. Не трогай меня! Что ты меня вечно лапаешь?

Передергиваю плечами, чтобы сбросить его руки, и в запале поворачиваюсь к нему лицом. Хотя лучше мне этого не делать.

Когда сталкиваюсь с озорным взглядом и уже ставшей привычной усмешкой, моя растерянность достигает пика. Хочется взвыть. Я начинаю терять лицо. Мускул на щеке подрагивает, и мою идеальную улыбку начинает перекашивать. Да даже взгляд, я уверена, становится не таким едким, как бы мне хотелось.

Играть стервозную леди без чувств все сложнее. Потому как играть вот в такую дамочку на протяжении пары часов не составляет труда, но когда впереди еще вся ночь…

Знаю, что он специально все это делает. Издевается и получает от этого какое-то садистское удовольствие.

– Конкретно до тебя я не дотронулся.

Марк делает еще один шаг и оказывается запредельно близко. Без стеснений тянет бегунок молнии на моем платье вниз. И кто только придумал делать эту чертову змейку спереди?

Это становится последней каплей.

Я заношу ладонь в воздухе и почти сразу слышу хлопок.

Валиев смотрит на меня убийственно. Касается пальцами своей краснеющей щеки, но не отступает. Только взгляд становится еще темнее.

Своей агрессией я не смогла выторговать для себя и пять сантиметров пространства. Личного пространства, в которое он нагло вторгся.

Я готова выколоть ему глаза, а он… он лишь ухмыляется. Нагло оскаливается, устремляя темный взгляд своих проклятых глаз к моим губам.

Начинается какой-то обратный отсчет.

Десять, девять…

Снова прилипаю спиной к стенке, трусливо выторговывая для себя еще немного места.

Ладонь горит огнем. Я ударила его по лицу. За дело. За наглость.

Никогда в жизни я никого не била. И вообще считала, что это глупые методы от нехватки ума и аргументов. А здесь… здесь мне самой не хватило аргументов поставить его на место словесно, да так, чтобы…

Чтобы что?

Перед глазами все превращается в сплошное нечеткое пятно. Лицо Марка сливается с пространством комнаты, а его голос я слышу через призму шума собственной крови.

– Могу поделиться, – теперь мужской бас звучит отдаленно.

Я едва успеваю поймать подушку, которой он в меня запустил.

Пока я провалилась в прострацию, Валиев не только не сократил расстояние между нами, он, наоборот, его увеличил. Стоит себе у кровати в своих расстегнутых джинсах, а мне… мне хочется отсюда сбежать.

– Одеяло есть в шкафу. Кресло в твоем полном распоряжении.

– Ты серьезно?

Наконец выхожу из транса, хлопая глазами и пялясь в черную наволочку.

– Более чем. Или ты решила, что я уступлю кровать?

– Я…

– Даже не надейся. Спать на полу или в кресле я не буду. Разве что могу подвинуться.

Он говорит вроде серьезно, но от меня не утаиваются огоньки сарказма, поблескивающие в его глазах.

– Ладно.

Кресло достаточно широкое, но не раскладывается. Спать придется калачиком, но это лучше, чем лежать с ним на одной кровати. Проглатываю свою злость и открываю шкаф в поисках одеяла.

– А полотенце где? – оглядываюсь на Марка.

– В душе.

– Отлично.

Уместив подушку с одеялом в кресле, не могу сдержаться, чтобы не хлопнуть дверью в ванную комнату и сразу же запереться изнутри.

Почему-то теперь меня совсем не удивит, если он решит завалиться сюда без приглашения…

Больной. Просто ненормальный.

Хочется вернуться и снова влепить ему пощечину. И, поверьте, в этот раз я точно не буду жалеть о содеянном и стоять там как вкопанная с полнейшей растерянностью в глазах.

Ни за что.

Прилипнув ухом к деревянной поверхности двери, прислушиваюсь к тому, что происходит за стеной, но там тихо. Я бы сказала, подозрительно тихо.

Растираю все еще горящие огнем щеки и встаю под теплые струи воды, правда, расслабиться все равно не могу. Тело, да и разум напряжены до предела.

Остервенело растираю пенной губкой плечи и зону декольте до розовых пятен, а саму аж потряхивает. Очень хочется поскорее смыть любые напоминания о прикосновениях Марка. Пусть катится в ад!

Когда огненное безумие разума идет на спад, а пальцы руки перестают орудовать губкой как средством для пыток, время моего нахождения за стеклянной запотевшей стенкой переваливает за тридцать минут.

Пора выходить. Отсидеться не получится. По крайней мере, спать в ванной, хоть она и большая, совсем не вариант. Да и сама мысль провести ночь в душном, влажном помещении меня не прельщает. Хотя с первым, конечно, решаемо. Стоит всего лишь щелкнуть кнопочкой рядом с выключателем, и сразу запустится система вентилирования.