Фальшивая свадьба

Наверное, именно в этот момент я понимаю - пацан у меня вышел что надо. И, может, я не идеальный отец, но на правильные рельсы Макса поставил.

Когда, наконец, в квартире не остается ни следа случившегося, захожу к себе в комнату и вижу, как Ива дрыхнет в моей постели, а сын лежит рядом и что-то смотрит в телефоне.

Заметив меня, он аккуратно сползает с кровати, подходит ко мне и тихо говорит:

– Она на нервяке, бать. Ты бы как-то полегче, что ли.

– Будешь меня учить, как с девушками себя вести?
– прямо охреневаю от его наезда.

– Я вообще-то рассчитываю, что она моей мачехой станет, - фыркает мелкий.
– Знаешь ли, привык уже к ней. Не хотелось бы отвыкать.

И уходит. Вот вроде бы зашел за черту допустимого, но внутри у меня, наоборот, тепло приятное разливается.

Подхожу ближе, присаживаюсь на край постели, разглядывая Иву.

Казалось бы, ничего особенного - да, красивая нежная девушка. Милая. Открытая. Но есть в ней какая-то магия, сработавшая именно на мне. Такая, что я словно дракон готов чахнуть над своим сокровищем - запереть дома и никуда не выпускать.

Осторожно провожу по ее изящному плечику.

Сейчас, когда страх за нее немного отпустил, на первый план выходит несколько иные желания и инстинкты.

Ива словно чувствует это, вдыхает глубже и сонно моргает.

– Ян?

– С утра вроде был им, - посмеиваюсь, балдея от того, какая она сейчас.

– А Макс?

– Ушел по делам. Или у тебя теперь к нему романтический интерес?
– шучу, пытаясь разрядить напряжение, которое неизбежно появляется во взгляде любимой девушки.

– А ты не уйдешь больше?

– Даже не надейся.

На ее лице появляется робкая улыбка, но так же быстро гаснет. А следом прилетает вопрос:

– Это правда, что ты подставил моего отца?

– 33 Ива -

Когда пришла в себя и рядом увидела Макса, а не Яна, сильно перепугалась. Подорвалась бежать, но Серебряков-младший практически силой уложил обратно и лишь после этого, обозвав ненормальной, объяснил, что происходит за дверями спальни.

В голове не укладывалось случившееся. Папа сделал все, чтобы его профессия и работа были для меня чем-то далеким. Единственный раз, когда я столкнулась с ее последствиями - смерть мамы.

Теперь же фактически при мне застрелили человека. А я, страшно сказать, не испытывала по этому поводу никаких сожалений.

Ощущение холодного металла у виска все еще было живо.

То ли стресс так сказался, то ли Макс что-то подсыпал мне в воду, которую принес - я снова засыпаю.

А вот новое пробуждение происходит уже куда более спокойно - под внимательным взглядом Яна.

Я не сразу вспоминаю, что случилось, сначала просто наслаждаюсь тем, что Ян не собирается уходить.

Ровно до момента, пока в памяти не всплывают слова Алисы о моем отце.

Я жду, что он заверит меня в том, что все это ерунда и больное воображение его покойной жены.

Однако Серебряков молчит, хмурится, хотя взгляда не отводит. Затем тяжело вздыхает и ложится со мной рядом.

– Боюсь, что доля правды в этом есть, - наконец, произносит он.

Мне хочется зажать уши и ничего не слушать. Я не успеваю подстраиваться под обстоятельства, не успеваю отстраивать свой домик после разрушительных ураганов судьбы.

Я просто хочу спокойствия. Поэтому сейчас малодушно прячусь, не желая ничего узнавать. Пусть это все останется там, где-то далеко.

Но часть меня ясно понимает, что идти дальше со скелетами в шкафу - плохая затея.

– Скажем так, мне и правда нужно было оказаться как можно ближе к Дмитрию - на меня вышли некоторые люди и, пригрозив определенными вещами, потребовали одну услугу. У твоего отца был доступ к сведениям, которые им были нужны.

– Тебе угрожали?
– горло перехватывает спазмом. Сегодня я понимаю эти слова совершенно иначе. Раньше это были страшные слова, но за ними не стояло физических ощущений. Теперь все иначе.

– Они думали, что да, - уклончиво отвечает Ян.
– Твой отец перешел дорогу продажным депутатам своим неуемным желанием сделать по-своему. Его предупреждали, но он не послушал. Как итог - его заказали слить.

– Почему не устранить?
– сама не верю, что это спрашиваю.
– Это ведь куда проще.

Озвучиваю очевидное, а у самой мороз по коже. Пусть я злюсь на него, но он мой отец. И я не хочу, чтобы его не стало в этом мире.

– По многим причинам - дослужившись до такой должности, генерал Савицкий тоже оброс связями. Лучшим решением была бы его отставка. Для этого наняли одного из тех, у кого были личные счеты к твоему отцу. Вот он и подошел к заказу творчески.

– Получается, наша с тобой встреча в клубе и все, что после… Все это просто чей-то план?

Чувствую, как напрягается Серебряков. Отстраняется от меня, поднимается с постели и отходит к окну. Он так долго молчит, что я уже не верю в продолжение разговора. А сама просто не знаю, что еще спросить. Все слова кажутся недостаточно четкими как будто.

– Я знал о том, что для тебя готовится провокация. Знал даже, кто примерно окажется в той комнате с тобой. Не уверен, что дело было только в шантаже твоего отца. Подозреваю, затеявший все это хотел унизить генерала, уязвить и запачкать единственную его ценность - тебя.

– Я совсем запуталась, Ян. Не понимаю. Ты помог мне или… Нет?

Он резко оборачивается, смотрит на меня так пронзительно, как ни разу до этого. В этот момент пространство между нами накаляется, и я каждой клеточкой чувствую, насколько решающий сейчас момент. Словно вот-вот мне предстоит сделать самый важный выбор в жизни.

– Не хочу, чтобы все это дерьмо всплыло когда-нибудь потом. Так что да, Ива, я вмешался в ту подставу, решив использовать ситуацию, чтобы подобраться к твоему отцу и выполнить требование шантажистов. У меня был свой план, как поступить в конце, и Дима должен был просто тихо уйти в отставку, тогда как его недоброжелатели наверняка бы убрали его, но после уже, когда все стихло бы. Данные, которые у него есть, невозможно спрятать так, чтобы не нашлось на них желающих. И это хороший рычаг в переговорах. Я собирался забрать их себе. А ты… - он шумно вдыхает.
– Ты была частью моего плана, Ива. Изначально я собирался лишь держаться рядом, не более. Не предполагал, что ты станешь для меня…

– Кем?
– сипло спрашиваю.

– Станешь той, кого я полюблю.

Кажется, в этот момент я глохну. Даже если бы рядом произошел взрыв, я бы не отреагировала.

– Что?

– Да, Ива, - выдыхает Серебряков.
– Влюбился как пацан. Не понял этого, но едва ли не с первого дня меня жестко тянуло к тебе. Тащился от одного взгляда, запрещал приближаться к тебе, напоминал себе, что не собирался трогать.

– Ты обманывал меня… - шепчу.

– Да, - кивает он.
– Не горжусь этим. Но жизнь вообще штука несправедливая. Я успокаивал себя тем, что не вмешайся я, и с тобой устроили бы целую оргию.