Фальшивый наследник

Родственные отношения для меня никогда не были пустым звуком, но с такой нежностью говорить о близких, как это получалось у Атриуса, я бы не сумел, даже сейчас, после всего пережитого и при наличии трезвого понимания, что шансы встретится со своими хотя бы ещё раз, у меня практически отсутствуют. Сентиментальный старик, рассказывая о сестре, перескакивал то с детства на молодость, то с юности на свои зрелые годы, когда связь с ней, у него, давно было утеряна, но разрыва в этом душевном повествовании я всё равно не ощущал. Оно текло так естественно и последовательно, будто бы это было не спонтанное выступление, а за ранее заготовленные воспоминания, шедшие в строгом соответствии с хронологической таблицей, составленной каким нибудь дотошным, придворным историком. Поэтому всего за несколько часов мне удалось, в общих чертах конечно, узнать не только о женщине, волею случаю названной моей матерью, но и о том, чего произошло, за последние лет пятьдесят, с рассказчиком, его ближайшими родственниками, землёй, унаследованной Атриусом от отца, и народом, населявшим этот благодатный край. Старательнее всего я пытался вникнуть, как бы странно это не звучало, не в повесть о женщине, удостоившейся безграничной, братской любви говорившего, а в изложение им событий, изменивших плавный ход истории целого народа. Пересказывая их, разволновавшийся мужчина переживал так сильно, как будто они произошли не тридцать лет тому назад, а вчера, что естественно не могло не отразиться и на мне, слушателе, способном искренне разделять чужое горе. Я сопереживал человеку, получившим от судьбы такой коварный и жестокий удар, от которого он, судя по всему, не смог оправиться по сей день, и возможно из-за этого запомнил эту часть нашей встречи почти дословно. Если верить рассказчику, то много лет тому назад обстоятельства сложились таким образом, что пока этот мужественный воин воевал, с большей частью своей огромной армии, против диких племён, пытаясь присоединить к империи очередной кусок плодородной земли, его хитрые и не менее жадные до чужого, соседи, скооперировались, и вторглись в Тартумию, не способную дать достойный отпор врагу силами, оставленными для поддержания внутреннего порядка. Ужасы военных действий и их последовательность, рассказчик, я думаю преднамеренно, опустил. Он ознакомил меня лишь с их результатом и то, в виде коротенькой справки, говорившей о том, что вернуть себе государство, ослабленному Атриусу так и не удалось, отыскать кого то из своих близких, сгинувших в водовороте войны, у него также не получилось, а жалкие крохи, когда то одной из сильнейших армий этого мира, были вынуждены в конечном итоге сесть на оставшиеся корабли и отплыть в направлении, не понятно к кому присоединённых, новых земель. Смирившись с потерей империи, её бывший правитель, не пожелал сделать тоже самое с исчезновением своих родственников. На протяжении почти тридцати лет он ни на день не прекращал поиски жены, детей и беременной сестры, даже несмотря на то, что его верный друг, за это время, сумел выяснить совсем не много. Линту удалось лишь узнать, что женщины и дети, после захвата столицы, остались живы, но вскоре были проданы в рабство, но вот куда и кому, с этим он, за такой длинный срок, так и не разобрался. Атриус уже потерял всякую надежду, хотя бы кого то отыскать, как вдруг верный и сильно постаревший товарищ принёс весть о молодом человеке, с фамильной татуировкой на левом плече. Из неё следовало, что возраст, практически случайно обнаруженного, ученика престижной школы, вполне соответствует возрасту, без сомнения вовремя родившегося племянника, а внешний вид и достойное поведение в трудной жизненной ситуации, делают вероятность его принадлежности к роду правителей Тартумии высокой, как никогда. Атриус пожелал без промедления встретится с этим, далеко уже не юношей и приказал Линту доставить его в строящийся город первым же кораблём. Однако хитрый помощник предложил в начале присмотреться к находке повнимательнее, ненавязчиво разузнать у руководства школы всё, что оно про него знает, как бы между делом повысить мастерство изучаемого объекта и только после этого принимать решение о его дальнейшей судьбе.

– Вот оказывается кого я должен благодарить за унижения, свалившиеся на меня в последние полгода. Линта - пронеслось у меня в голове и тут же отозвалось другой мыслью.
– Хотя, если бы ни он, не известно ещё жив ли был я, сегодня.

– Ты уж нас прости - словно просканировав мой мозг, сказал Атриус, - но мне хотелось найти ещё какие то доказательства нашего родства. Мало ли откуда мог появиться у тебя, принадлежащий нам, знак. Это раньше за это, голову сносили, а сейчас многие уже и позабыли, кто имеет право его носить. В школе мы, конечно, мало чего смогли про тебя узнать, но раз решили заплатить за твоё усиленное обучение там, то не хотелось заканчивать его, не получив должного результата. А вот в дороге всё прояснилось. Разговаривая с Линтом ты и представления не имел, с кем имеешь дело, но поведал ему такое, после чего даже скептики из моего окружения, предлагавшие лишить тебя жизни, засомневались в правильности своих предыдущих суждений. Я же, выслушав его подробный доклад, сразу перестал в чём либо сомневаться. Таких совпадений не бывает. Истину тебе говорю - ты сын моей сестры и можешь по праву считаться моим приемником.

После этих слов Атриус, дрожащей рукой, развязал тесёмки в верхней части своей рубахи, снял с шеи, блеснувшую на солнечном свету золотом, массивную цепь и тихо, но твёрдо сказал:

– Подвинься по ближе, теперь это тебе принадлежит.

Только от этих слов можно было ошалеть и всю ночь не сомкнуть глаз, а у меня был ещё и разговор с Линтом, в отличии от своего господина, не стеснявшегося в выражениях, по отношению к врагам, не скупившегося на краски при описании людского горя, сражений и трудностей, свалившихся на голову всех, кто выжил после тех страшных событий. А кроме этого, под самый занавес тяжёлого дня, мне довелось выдержать встречу с ближайшим окружением "дяди", во всеуслышание признавшим наше с ним родство и ещё раз продемонстрировать, уже большему количеству людей, свой фирменный знак, отсутствующий у моего "ближайшего родственника", по причине потери им, в одном из сражений, левой руки. Так что нет ничего удивительного в том, что я до середины ночи просидел у тёмного окна размышляя, прикидывая, краснея, бледнея и время от времени поглаживая висевшую на шее, явно золотую, цепь, весом не меньше килограмма, с намертво прикреплённым к ней жёлтым столбиком, длинной сантиметров в десять и летучей мышью, крыльями обнимавшей его. Благо под утро удалось немного успокоиться, задвинуть пугающие воображение мысли и уговорить себя положиться на русский авось, без которого жизнь, и в родных краях, была бы просто невыносимой.

Глава 17

Вредная привычка, спать не более пяти часов в сутки, крепко прицепившаяся ко мне в последнем учебном заведении и сегодня не позволила вдоволь насладиться широкой кроватью, мягкой подстилкой, заменявшей собой более привычный, жёсткий матрац и шелковым покрывалом, используемым мной в качестве летнего одеяла. Проснувшись ещё затемно, в общей сложности намотав во сне не более трёх часов, я сразу же приступил к зарядке, придающей организму бодрость, уверенность в своих силах и позволяющей голове отгородится от всего не нужного. Машинально делая давно собранный в кучу комплекс упражнений, я мог спокойно поразмышлять о чём угодно, а сегодня у меня есть над чем по думать. Заноза, теребящая мозги почти всю прошлую ночь так никуда и не делась, даже наоборот, она ещё глубже вошла в моё тело, стоило только мне начать с ней разбираться.

Поздним вечером прошедшего дня, уже находясь в полном одиночестве, взял, да и попробовал поставить себя на место Атриуса, в попытке окончательно разобраться с тем, на сколько он был искренен в разговоре со мной и не переиграл ли я, с первых же минут общения с ним, одев на себя личину его кровного родственника. Не раз опробованный, в прошлой жизни, алгоритм действий, тут же принёс свой результат, правда в виде новой порции сомнений. Мысли о том, что меня здесь разводят, как последнего лоха, используя в какой то хитроумной комбинации, получив дополнительных союзников, перешли в новую контратаку и вскоре организовались во вполне закономерный вывод, гласящий следующее: - "Не может человек, находящийся в здравом уме, сотворить такое! Нужно быть или беспредельно доверчивым идиотом, или полным кретином от рождения, чтобы, увидев знакомую татуировку и выслушав бред из уст лысого сопляка, всего через три часа после знакомства с ним, подарить ему огромную, золотую цепь, увенчанную кулоном ручной работы". Ну не бывает таких простаков в нашей природе! Они в ней попросту не выживают.

Вчера мне понадобилось достаточно долго времени, чтобы успокоиться, взять себя в руки, после внезапно сделанного открытия и отказаться от желания приступить к ломке дров прямо сейчас, на ночь глядя. Где то около часа я убеждал себя в том, что пока ничего страшного не произошло и мне не о чем беспокоиться. Подарок, хотя и висит на моей возмужавшей шее, но, при необходимости, его можно в любой момент снять оттуда, а затем и вернуть предыдущему владельцу, найдя тысячу причин, не позволяющих принять такую дорогую и явно эксклюзивную вещь. Да и звание племянника легко аннулируется, никаких официальных бумаг по этому поводу я не подписывал, а обнимашки запросто свалю на временное помутнение разума, вызванное сопереживанием горю старого человека. Поверив в сотворённую наспех отмазку, по делу о присвоении чужого имущества и титула, я постепенно скинул внутреннее напряжение до нуля, и кое как заснул, закутавшись в ласковое одеяло, но утром все эти мысли вновь вылезли наружу и с ними опять надо как то разбираться. Встречаться с новой роднёй, в таком разобранном состоянии нельзя ни в коем случае.

Приступив к отжиманиям, постарался ещё раз оценить всё произошедшее со мной, но уже на холодную голову. Сочетая физические нагрузки с умственными, примерно на семидесятом толчке от пола, реально убедил себя в том, что вчера напрасно так завёлся. Я же не первый день живу в этом мире и мне давно хорошо известно, что мои прогрессивные суждения, по тому или иному вопросу, не всегда совпадают с мнением местных жителей о них. За прошедшее время, не раз и не два приходилось убеждаться в том, что люди здесь, возможно и более агрессивные по отношению друг к другу, но на самом деле ведут себя иногда, словно малые дети и совершают такие наивные поступки, от которых мысли, даже более продвинутого человека, могут дать временный сбой. А стало быть делать резкие движения мне, из-за того, что получил не скромный подарок и предложение, стать особой приближённой к императору, нет необходимости. От меня же здесь, взамен, не требуют чего то невозможного. Хотят видеть во мне продолжателя древнего рода - пожалуйста, я готов на это. Дарят дорогие подарки - скажу спасибо и приму с удовольствием. А вот если руки начнут выкручивать, без меры, тогда и приму ответные действия. Против этого приёма, у меня свой имеется. Сбежать я всегда успею, по крайней мере, причин сомневаться в том, что не сумею этого сделать, на сегодняшний день, у меня нет.

Тихий стук в двери моей новой квартиры, который я пару минут хладнокровно игнорировал, продолжая упорно качать мышцу и между делом размышляя над одолевшими меня проблемами, начал откровенно надоедать.

– Да, кто там ломится?!
– резко вскочив на ноги, громко и нервно спросил я человека, снова постучавшего в незапертые двери, и добавил на понятном одному мне языке: - Чего скребёшься зараза, заходи уже!

– Господин Тартум, это я, ваш слуга, Крыткл. Можно мне войти?
– отозвались за шикарными, дубовыми воротами.

Я до сих пор общаюсь на ларитском, с ещё явно выраженным акцентом и многие выражения этого народа мне так, и не знакомы, но с переводом, только что прозвучавшего выступления, ошибиться не мог ни при каких обстоятельствах, даже несмотря на вольную трактовку слова, обозначающего превосходство одной личности над другой.

– Господин? Тартум? Слуга? Ты чего там парень, совсем сбрендил?
– спросил я себя мысленно, медленно двигаясь в сторону выхода и на ходу подыскивая ответы на внезапно образовавшиеся в голове вопросы.

– Как там тебя зовут, ты сказал?
– приоткрыв дверь на пару сантиметров, поинтересовался я у обнаруженного за ней достаточно молодого, больше похожего на подростка, парня.

– Крыткл - ответил он, зачем то при этом кланяясь.
– Меня господин Линт, к вашей особе приставил.

– Крыткл?
– переспросил я, пытаясь потянуть время и выпустил на волю, образовавшуюся в одной из извилин догадку, о месте появления на свет, незваного гостя: - Ты чего, гралтиец?

– Да - радостно подтвердил паренёк, лет семнадцати от роду и вновь низко поклонился.

– Ну проходи, тогда - широко распахнув тяжёлую дверь, пригласил я вежливого "земляка" в гости.
– Каким это ветром тебя, так далеко занесло? И чего тебе от меня понадобилось, в такую то рань?

Парень отвечал в обратной последовательности. Сначала он разъяснил цель своего визита, затем, должно быть с подачи Линта, ознакомил меня с кругом своих обязанностей и только по завершении официальной части, кратко, рассказал историю получения этой достойной, но мало перспективную должности.