Фамильное проклятье (Правила вождения за нос)

— Так ты веришь в проклятие или нет? — растерялась Настя. — В голове не укладывается! Юра погиб у тебя на глазах, я чуть с ума не сошла, а ты…

— Тебе стало бы еще хуже, узнай ты тогда правду.

Стас некоторое время не вмешивался в их разговор, но теперь снова подал голос, обращаясь непосредственно к Пучкову и Таганову, которые так и просидели молча на диване.

— Итак, Торопцева мы вычеркиваем. Остаются Локтев и Самсонов.

— Это уже совсем другое дело! — возрадовался Пучков. — Немедленно возвращаемся в агентство и начинаем все сначала.

— Что будет со мной? — спросила Василина Сергеевна с надрывом в голосе.

— А что с вами может быть? — спросил Стас. — Молитесь, бабушка! В конце концов, это действительно был несчастный случай.

Настя подошла к Стасу и, схватив его за рукав, тихо, но настойчиво зашептала:

— Возьми меня с собой, пожалуйста! Я не хочу сейчас выяснять отношения с ними. Я должна сначала все обдумать. У меня в голове полная неразбериха. Пожалуйста, Стас! Потом мы можем поехать ночевать ко мне домой, ты будешь сам меня охранять…

Настя крепко держала его за рукав и не отпускала. В ее глазах застыла мольба. Стас колебался.

— Если ей не хочется оставаться, поедем все вместе, — пришел на выручку Пучков, который, кажется, лучше всех понимал ситуацию.

Настя мигом собралась.

— Ты не останешься? — жалобно спросила Василина Сергеевна, из-за плеча которой выглядывала испуганная старшая сестра.

— Я приеду позже. Когда все закончится.

— А они будут хорошо тебя охранять?

— Клянусь, — пробормотал Стас и легонько похлопал Василину Сергеевну по плечу. — И перестаньте казниться.

Вот увидите: теперь, когда с ваших плеч упал такой камень, вам станет легче жить.

— Наверное… — вздохнула старушка и открыла дверь.

Настя устроилась рядом со Стасом на заднем сиденье.

Ей хотелось прислониться к его плечу, чтобы почувствовать тепло его тела, но она не рискнула. Спустя какое-то время Стас сам взял ее за руку. В офисе он отвел ее в свой кабинет, усадил в кресло и поцеловал в макушку, как маленькую.

— Посидишь одна? Не станешь терзать себя понапрасну?

Настя не собиралась себя терзать. Наоборот! Она чувствовала, что череда трагических событий скоро завершится, и она обретет долгожданную свободу.

Стас возвратился к Пучкову и Таганову, которые уже вовсю обсуждали серию убийств, исключив из цепочки Торопцева.

— Кстати, Стас, — внезапно вспомнил шеф, — Вероника Матвеевна рассказала мне о мальчике-инвалиде, которого ты обнаружил. Он якобы сидел у окна и видел какое-то страшное преступление. Что это за мальчик?

— Подождите, — перебил Таганов. — А где у нас Вероника Матвеевна?

* * *

— Я готов для тебя горы свернуть! А ты! Ты! Мало того, что ты раздолбала мою «Тойоту», — возмущался Фокин, разгуливая перед Вероникой Матвеевной в полосатых трусах, — так ты еще подозреваешь меня в любострастии!

Она подозревала его в том, что, отыскав наследницу Анны Ивлевой, он влюбился в нее по уши. Поэтому и носился за ней с фотоаппаратом по городу. Вероника Матвеевна смотрела на него немигающим взглядом, как кошка на клетку с канарейкой.

— Правду, — потребовала она, когда Фокин совсем уж разошелся и даже топнул по паркету ногой в синем носке.

— Я всегда говорю правду! — рассвирепел он. — Да, я действительно разыскивал потомков Анны Ивлевой. И у меня даже была навязчивая идея породниться с кем-нибудь из них.

— Ты замыслил жениться на Анастасии Шороховой?!

— Упаси бог! Я замыслил познакомить ее с моим сыном. В конце концов он всего на год младше ее.

— А сам что же? — съехидничала Вероника Матвеевна. — Ты ведь у нас в самом соку! По пожарным лестницам взбираешься, как вошь по бороде!

— Что ты хочешь услышать? Что я не влюблен в Настю Шорохову? Так я не влюблен. Мне просто хотелось поиграться. Знаешь, есть у меня такая слабость — наблюдать за людьми, сводить их вместе, иногда даже сталкивать. Каюсь. Мне взбрело Степку женить на Анастасии. Ну, дурь нашла. Я подстроил все так, что они попали в одну компанию…

— Так-так, и что же случилось в компании?

Фокин хмыкнул и обескураженно развел руками.

— Случилось то, что Степка влюбился в Настину подругу и скоропалительно женился на ней.

— Экая неприятность! Ну а ты?

— А что я? Я самоустранился. Не буду же я разбивать счастье собственного сына.

— По-твоему, Света Прохорова — это счастье?

— Ну… Кому как. Кому и ты — счастье!

Вероника Матвеевна сменила гнев на милость и сдобрила эту милость головокружительно долгим поцелуем.

В агентство она попала только в два часа дня. К этому времени Пучков готов был объявить ее в общероссийский розыск. Когда она вплыла в приемную с неподражаемым выражением на лице, Стас перекрестился и сказал:

— Слава тебе, господи!

Таганов тихо засмеялся, а Пучков начал бегать по конторе и страшно ругаться. Он чихвостил свою помощницу на все лады, называл ее безответственной, недальновидной и даже безнравственной.

— Это возмутительно, — говорил он, — пугать своих коллег в тот момент, когда вокруг не продохнуть от трупов и неизвестно, кого убьют следующим! Исчезать бог знает куда, бог знает на сколько и бог знает с кем…

— Почему бог знает с кем? — не согласился Таганов. — Я знаю. С Фокиным.

Вероника Матвеевна сжалась на своем стуле в маленький комочек.

— Ах, вот оно что! — возопил Пучков. — С Фокиным! — Тут тон его сделался совершенно другим, и он по-деловому спросил:

— По крайней мере, вам удалось узнать что-нибудь полезное?

— Удалось, — уверенно кивнула Вероника Матвеевна и распрямилась. — Фокина вовсе не интересует мальчик-инвалид, который что-то такое видел. Он ни разочка не спросил про него.

— Что за чертов мальчик? — снова разозлился Пучков, поворачиваясь к Стасу. — Сам объяснишь или подеремся?

— Ну… У меня есть двоюродная сестра, у нее сынишка с детства в инвалидном кресле. Я как-то к ней зашел, она жаловалась: Сережа вечно сидит у окна, наблюдает за тем, что происходит снаружи, не хочет, чтобы я вывозила его на улицу. Вот тогда мне пришла в голову мысль изобрести свидетеля, на которого убийца клюнет, как на приманку.

— То есть мальчик-инвалид есть, но он ничего не видел? — уточнил Пучков.