Фамильяр Кошки. Торы фамильяр!

– Акулы раньше не поспеют?
– Тоскливо спрашивает Игорь.

– А ты рыбу не царапай и все будет... Как ты там говоришь? Пучком, да пучком.

– Допустим.
– (Руки скрещиваются на груди.) - Вот мы добрались до гнезда, нас не выронили по пути. Что дальше?

– Ну это легко. Особенно если гнездо многослойное попадется. Уходи через низ, не дерись с птицами! Кроме клюва у них еще и крылья очень сильные. Опасайся передней кромки.

– А если не многослойное?

– Мрачно уточняет Игорь.
– Тогда что делать?

– Да ладно тебе! Они тут веками гнездятся. Все места по многу раз... Гм. Насижены. Кстати! В гнездах иногда попадаются интересные вещицы. Среди костей.

Глава 61. Эпос.

(Разные места.)

– Ну как, нашел чего-нибудь?
– Поприветствовал своего ученика Юма, не отрываясь впрочем, от своего занятия.

Он тщательно оттирал от гуано какую-то, практически круглую, разве что с ободками, штуковину. Используя

в качестве ветоши, некую волокнистую массу. К сожалению, Игорю обтираться было не о что! Разве что

снять изодранную в клочья куртку? Сил на это не было... после экстремального-то спуска со скал!

Не говоря уже о скотских повадках неких куриц-переростков и их грё...ных птенцов!

Из "многослойного гнезда", выбраться через низ оказалось не таким уж простым делом. Прожорливые птенцы

имели насчет уползающего червяка, свое, отличное от имевшегося у попаданца, мнение. Какие уж тут поиски ништяков!

– У Вас.
– (Злобно сопя и доставая аптечки) - Вероятно... Конечности способны отрастать, так?

– Ну да, а что, у тебя разве нет?
– Краб искусно притворился не осведомленным о подобной вот слабости "человеков".

– Только не говорите, что Вы этого не знали!

– Хорошо не буду. Тебе разве не интересно, что это такое?

– Не-а. Ш-шшшш!
– (Обработал рану и закрыл специальным пластырем) - Если при включении этой штуки нас не обнаружат... Нас ведь не обнаружат? При включении.

– Вот это вряд-ли. Такое разве что Узумакам было под силу.

– Вряд-ли нам решительно не годится!
– Возмутился Игорь.
– Всё течет, все меняется, а шиноби совершенствуются во всяких гнусностях. Стало быть, выбросьте эту каку, Юма-сама.

– Но это карта!
– Заупрямилось членистоногое.
– Карта Острова!

– О, Ками-сама! Разве не подозрительно, что такое вот валяется повсюду?

– Что значит повсюду? Я её специально искал, думал, что Старейшины для подстраховки молодняка, обязательно чего-нибудь такое оставят.

– Юма-сама!
– Игорь скрестил руки на груди.
– Повадки этих долбанных птиц не настолько большой секрет, чтоб беззаботно пользоваться найденным в их гнездах!

– Да ты просто завидуешь.
– Тут же обвинил его самого, подлый краб.
– Ничего не нашел, вот и... Нас бы схватили прямо там, будь иначе!

– А зачем там хватать?
– Удивился Игорь.
– Взгляните, мы же обос...ны! Засаду надо делать возле ближайшего водоема, в который все попрутся отмываться. И пленники вонять не будут.

– Я не обос...н, а просто чуток... запачкался!
– Гордо заявило членистоногое.
– Не смей такого говорить! Нигде. Никогда.

– Хорошо, хорошо, не буду. А давайте вначале без карты обойдемся? И мыться не станем. Мы же на вулкане! Вонь тут должна быть в порядке вещей. Ха! Да по хорошему нам бы надо ее усилить до предела.

– Это еще зачем?
– Изумился сенсей.

– Сражаться тогда не надо, все и так разбегутся... или блевать будут под кустами.
– Усилил его изумление, ученик.
– Меня, знаете-ли, начали привлекать филосовские труды позднего Первого.

Хаширама на тот период, изрядно пропитался идеями пацифизма. Как нетрудно догадаться, шинобские историки,

стыдливо замалчивали это его увлечение. Но в Библиотеке Монумента, при сильном желании, можно было найти писульки

датируемые тем временем. Временем, когда те же самые историки всячески его восхваляли. И все же, выбор

своей философии, был сугубо личным делом. Ну..у ведь среди них было столько психов! За века убийцы научились некой терпимости.

– Надеюсь, что это не заразно и... или... быстро пройдет.
– Пробормотал вполголоса Краб.

Задумчиво потоптавшись на месте, Юма распечатал какую-то хитрозагнутую оптику, очевидно годившуюся для зрения крабов, по типу стерео-трубы

и установив ее на краю уступа, засунул свои глазные отростки внутрь.

~ Эх, где мой нежно лелеемый хумано-эго-центризм? Возвращаясь, мыслью, в прошлое... Да это же голимая мерзость.
– Брр!

– Замерз, что-ли?

– Вам разве не страшно вот так вот куда-то глаза совать? Или они у Вас тоже отрастают?

– По всякому бывает.
– Крайне не охотно отвечает Краб.
– Но это уже лишнее. Много будешь знать, плохо будешь спать. Вижу здание!

(Игорь пожимает плечами и отворачивается: ответ на по-сути праздный вопрос ему и не требуется.)

– Старое здание. Построенное еще при Узумаках.

– Вы знаете тайный ход?
– Обрадовался вселенец.

– Размечтался.
– Все больше скатывается к брюзжанию краб.
– Я знаю что такие строения запечатывались, а сейчас оно распечатано, вот и все. Хотя... что-то общее можно и припомнить.

– А далеко оно от подножия?