Фанфаровый фарфор

Он откашливается.

– Да нет, вы не поняли… я не говорю вам, что буду за вами следить или там защищать… я сказал, что я о вас позабочусь… как и о них обо всех… об их судьбах…

Я хочу спросить, каким образом. Смотрю на него, не спрашиваю.

Что-то подсказывает мне, что он и правда может позаботиться обо всех о нас.

Почему-то.

Потому что.

Нипочему.

Просто.

Может.

Тут

– …ну, вы книгу себе представляете?

– Какую книгу?

– Да любую.

– Ну, обложка, корешок, страницы…

– Да не-е-ет… содержимое!

– Буквы, слова… текст… абзацы…

– Что-то вы все не про то…

– А что?

– А я про сюжет говорю…

– А-а, и что же?

– Ну, вы представляете… вот история начинается с чего-то или с кого-то, вот человек едет куда-то, например, в отель какой-нибудь там или человека обвинили в чем-то, или задание там какое-то дали сложное… потом страница за страницей что-то происходит, герой что-то делает, чем-то все это кончается, полцарства там герой получает или убийцу находит…

– Ну да.

– Ну, вот… как думаете, когда кто-то снова откроет книгу и будет её читать… герой помнит, что с ним там в книжке было?

– Нет, конечно.

– Но ведь с ним все это было, книгу уже написали, и читали её неоднократно…

– Ну читали и читали, не может он помнить, что было… если бы герой помнил, что там с ним было, он бы в другой раз по-другому действовал… задержали бы убийцу до того, как он кого-то убьет, или там сразу бы сокровища нашли, знали бы, где искать… да и убийца в этот раз был бы умнее, по-другому бы поступил…

– Ну а представьте себе вот такую вот книгу?

– М-м-м… интересно бы было. Каждый раз по-новому.

– А ведь есть такие…

– Да вы что?

– И все больше. Прямо как инфекция какая-то или сбой реальности идет, герои начинают догадываться…

– Здорово.

– Что здорово, какое здорово, вы хоть понимаете, что это вся литература псу под хвост пойдет?

– Ну… я бы не сказал… ну, будет другая литература…

– Другая… автор старался, выдумывал что-то, а тут нате вам, все перемешается… и главное, вы поймите, первой-то, первозданной книги не останется! Даже если писатель снова все слово в слово напишет, оно опять все по новой перевернется, все по-другому будет!

– Да, надо бы как-то варианты сохранять…

– Вот именно об этом я и хотел вас попросить.

– В смысле?

– Найти способ… сохранять книги.

– Не-ет, не просите даже… я не возьмусь.

– А что такое?

– Не мой профиль, то такое.

– Цену набиваете?

– Да какую цену, вы хоть понимаете, что это вообще невозможно?

– Но вы же… литературовед…

– И что с того? То-то и оно, что я литературовед вообще-то, а не черт знает, что такое… это я вообще не знаю, кто вам нужен… и как это происходит…

– Слушайте, скажите честно, что вам нужно?

– Да ничего мне не нужно.

– Нет… чтобы вы согласились…

– …не соглашусь.

– Слушайте, так нельзя… так не положено… так не может быть… Вы не можете отказаться… Вы должны согласиться, потом разобраться, что тут делать…

– С чего вдруг?

– Ну… так бывает в книжках…

– В книжках-то, может, и бывает, только мы-то с вами в жизни…

– …проверим.

– Что проверим?

– Где мы… вот пока не помню, чтобы я с вами встречался, но это пока, может, автор только что нашу историю пишет, или первый наш читатель первый раз это читает… а через пару прочтений запомним, что тут к чему…

…в настоящее время найден только один способ поддерживать в порядке свою книгу – для этого писателям приходится погрузиться в созданный ими мир. Но эксперты предупреждают об исключительной опасности этого метода: уже были неоднократные случаи…

Там

– …вы… вы что наделали-то?

– Он смотрит на меня недоуменно, как он смеет смотреть недоуменно, как будто и правда не понимает, что случилось…

– А что такое?

– Это вы так-то обо мне позаботились?

– В смысле?

– В смысле… он еще делает вид, что ничего не случилось… Меня, между прочим, только что убили, с лестницы столкнули, а вы…

– …да. Так и должно было быть.

– Ч-что должно было быть?

– Вот так.

– Хотите сказать…

– Ну, вы извините меня…. должен же был кто-то умереть… иначе бы и истории никакой не получилось бы…

– П-почему…

– …именно вы? Ничего личного, честное слово… случайный выбор… а вы не переживайте так, остальные тоже умрут, тут выживших-то не останется…

Там

– …а ведь вы мне неправду сказали.

Он удивленно смотрит на меня.

– Что я вам не так сказал?

– Все не так сказали… вы сказали, что вы автор… и что вы о нас позаботитесь…

– Ну да, а что не…

– …а ведь никакой вы не автор.

– В смысле?

– В смысле. Автор-то я.

– Вы?

– Я. Надо же, пришлось умереть, чтобы вспомнить… Вы же по сюжету должны были первый погибнуть, и надо же, пару-тройку раз свою жизнь книжную прожили, и запомнили, что с вами будет… Я и не думал, что вы так кардинально вопрос решите, свернете влево… Не, это ж какое мужество надо, в такую ночь от теплого дома свернуть в холодную осень… Я уж было хотел вам в лесу каких-нибудь гадостей подстроить, только это уже не детектив получился бы, а ужастик… такое бы вам тут учинил, что вы бы сами вперед штанов в дом побежали… а в доме там и детектив начнется, поймете, что люди пострашнее всяких чудищ… Только это уже другая история, другая книга, вы у меня сейчас где-то в лесу от чудищ убегаете… а в этой книге я к вам в машину подсел, хотел уговорить вас в дом поехать… сказал бы, что я автор ваш, и что я о вас позабочусь…

Он усмехается.

– Верно. Только я поумнее вас оказался… вы пару раз и правда такую штуку провернули, уговорили меня туда поехать, чтобы у вас там все по плану было в книжке… Вы только одного не учли, что если вы сами в книжку свою залезете, обратно выбраться не так просто будет… Кончится история, начнется новый виток, и вы все забудете… Напрочь забудете, что автор – вы…

Спрашиваю, хотя уже не надеюсь на ответ:

– Как мне отсюда выбраться-то?

Тихий смешок.

– Никак уже. Вы же умерли… вместо меня умерли, эта скотина вас с лестницы столкнула… Кстати, напрасно сказали вы, что все умрут, вы меня убить хотели и еще двоих, а остальные двадцать живехонькие будут…

Смотрит на меня. С презрением. Не забыть, говорю я себе, не забыть, когда все кончится, когда снова поедем по дороге, не забыть, что я…

Он меняется в лице.

– Стойте-ка… вы сказали… что вы еще про меня писали, где я сначала влево свернул, и в лес…

Мысленно щелкаю пальцами, ага, есть…

– Ну… допустим, писал…

– …и…

– …где эта книга, вы хотели спросить?

– Ну да.

– Ну, я конечно, могу вам сказать… только не хочу.

Он приближается ко мне, злющий, глаза бешеные: