Фанфик Гарри Поттер и Методы Рационального Мышления

— Правда? — голос профессора Защиты звучал слегка удивлённо.

— Ничуточки. Не будь я тебе обязана...

Профессор Защиты засмеялся, но его прервал приступ кашля.

Как по-твоему? — поинтересовался слизеринец у внутреннего критика, пока Гарри слушал из-за стеклянных стен. — Представление или нет?

Не могу понять, — отозвался внутренний критик. — Я сейчас далеко не в лучшей критической форме.

Может кто-нибудь придумать хороший способ получить дополнительную информацию? — спросил когтевранец.

И снова шёпот из пустого пространства над метлой:

— Насколько вероятно отменить всё, что с ней сделали?

— Хм, посмотрим. Легилименция и неизвестные Тёмные ритуалы, десять лет на то, чтобы всё это закрепилось, а затем десять лет воздействия дементоров. Отменить это? Да вы рехнулись, мистер как-вас-там. Правильнее спросить — осталось ли в ней вообще что-нибудь, тогда я бы сказала, что шанс где-то один к трём... — ведьма внезапно прервалась. Когда она заговорила вновь, её голос стал тише: — Если вы были её другом прежде... нет, вы никогда её не вернёте. Лучше сразу отбросьте надежду.

Я голосую за то, что это представление, — сказал внутренний критик. — Она бы не стала вываливать всё это в ответ на один вопрос, если бы не искала возможности это сделать.

Принято к сведению. Но я оцениваю этот довод как не очень веский, — ответил когтевранец. — Весьма сложно не позволить подозрениям влиять на восприятие, когда оцениваешь такие слабые свидетельства.

— Что за зелье ты ей дал? — спросила ведьма, открывая рот Беллатрисы и заглядывая внутрь. Её палочка испускала вспышки разных цветов.

Человек, лежавший на земле, спокойно ответил:

— Перечное...

— Ты совсем с ума сошёл?

Опять кашляющий смех.

— Она проспит самое меньшее неделю, — сказала ведьма и цокнула языком. — Я пошлю тебе сову, когда она откроет глаза, чтобы ты смог прибыть и уговорить её дать Нерушимый обет. Ты придумал, как не дать ей убить меня на месте, если она сможет хотя бы шевельнуться в ближайший месяц?

Профессор Защиты, не открывая глаз, достал из складок мантии лист бумаги. Секундой позже на нём начали появляться слова, сопровождаемые крохотными клубами дыма. Когда последнее колечко дыма растворилось в воздухе, бумага поплыла к женщине.

Женщина, подняв брови, посмотрела на бумагу и сардонически фыркнула:

— Лучше бы этому сработать, Джереми. Или в моём завещании будет написано, что всё моё имущество становится наградой за твою голову. Кстати о награде...

Профессор Защиты опять полез в складки мантии и метнул женщине кошелёк, который издал отчётливый звон. Ведьма поймала его, взвесила на руке и удовлетворённо хмыкнула.

Затем она выпрямилась, и тело бледной измождённой женщины поднялось над землёй рядом с ней.

— Я возвращаюсь, — заявила ведьма, — не могу начинать работу здесь.

— Подождите, — сказал профессор Защиты и жестом призвал свою палочку из ремешка на руке Беллатрисы. После чего направил палочку на Беллатрису и сделал лёгкий круговой жест. — Обливиэйт.

— Ну, всё! — рявкнула ведьма. — Я забираю её отсюда, пока ей не навредили ещё сильнее...

Она обняла одной рукой костлявое тело Беллатрисы, и обе исчезли, сопровождаемые громким «ХЛОП!» аппарации.

И в этой холмистой местности наступила тишина, нарушаемая лишь мягким шумом набегающих волн и лёгким дуновением ветра.

Думаю, представление закончилось, — сказал внутренний критик. — Я оцениваю его в два с половиной из пяти. Вероятно, она не очень опытная актриса.

Интересно, будет ли настоящий целитель выглядеть более фальшиво, чем актёр, которому сказали сыграть его роль? — задумался когтевранец.

Это было похоже на телевизионный сериал. На сериал, за персонажей которого не очень-то и переживаешь. Именно так это виделось и чувствовалось из-за стеклянных стен.

Каким-то образом Гарри умудрился разлепить губы и вытолкнуть слова в тихий рассветный воздух. Он удивился, услышав собственный вопрос:

— И сколько же у вас разных личностей?

Бледный человек на земле не рассмеялся, но с метлы Гарри видел, как краешки губ профессора приподнялись в знакомой сардонической усмешке:

— Боюсь, я не утруждал себя такими подсчётами. А у вас?

Этот ответ не должен был настолько потрясти застрявшего между стёклами Гарри. Он почувствовал... почувствовал себя... неустойчиво, как будто у него вынули внутренний стержень...

Ой.

— Простите, — сказали его губы. Гарри чувствовал, что он исчезает, даже собственный голос казался каким-то далёким и отстранённым. — Думаю, в ближайшие несколько секунд я упаду в обморок.

— Используйте четвёртый портключ, тот, который предназначен для переноса в запасное убежище, — спокойно, но быстро произнёс лежащий человек. — Там будет безопаснее. И не снимайте мантию.

Свободная рука Гарри достала очередную веточку из кошеля и сломала её.

Очередной рывок портключа, длинный, как и предыдущий, и он оказался в абсолютной темноте.

— Люмос, — произнесла та часть Гарри, которая заботилась о безопасности.

Он был внутри чего-то похожего на заброшенный магловский склад.

Тело Гарри слезло с метлы и легло на пол. Глаза закрылись, какая-то аккуратная часть пожелала, чтобы свет погас, и его окутала тьма.

* * *

— Куда вы направляетесь? — выкрикнула Амелия. Они почти достигли границ охранных чар Азкабана.

— Назад во времени, чтобы защитить Гарри Поттера, — ответил старый волшебник. Амелия не успела открыть рот и спросить, не нужна ли ему помощь, как почувствовала, что они пересекли невидимую границу.

Раздался хлопок аппарации, и волшебник с фениксом исчезли, оставив после себя одолженную метлу.

Глава 60. Стэнфордский тюремный эксперимент. Часть 10

— Просыпайтесь.

Глаза Гарри широко распахнулись, он судорожно дёрнулся и пришёл в себя, жадно ловя ртом воздух. Он не помнил никаких снов — наверное, его мозг был слишком истощён, чтобы видеть сны. Казалось, он только что закрыл глаза и сразу же услышал это слово.

— Вы должны проснуться, — повторил голос Квиринуса Квиррелла. — Я дал вам столько времени, сколько мог, но было бы разумно оставить в запасе по крайней мере один поворот Маховика. Скоро нам нужно будет вернуться на четыре часа назад, в ресторан, и старательно делать вид, будто мы сегодня ничем интересным не занимались. Но прежде я хочу с вами поговорить.