Фанфик по Strongest Disciple Kenichi

– А что, и такие есть?
– не поверил Кеничи.

– Конечно! Если хочешь, я тебя туда свожу через неделю!
– Воодушевление от собственного предложения было едва ли не осязаемым.

– Говорят, у Косаки есть двадцать один способ шинкования извращенцев, - с намеком произнес показавшийся в салоне мужчина в хакаме.

– Ага, и все они придуманы лишь благодаря мне!
– с гордостью в голосе ответил китаец.

В этот момент покрышки колес взвизгнули, и микроавтобус рванул так, словно участвовал в заезде феррари, при этом умудряясь двигаться зигзагом.

– Нашел, чем гордиться.
– Акисамэ, не обращая внимания на тряску, непринужденным шагом прошелся по салону, при этом умудрившись удержать Кеничи от позорного падения с кресла.

– Сидячее положение не означает, что можно расслабиться и перестать контролировать равновесие, - наставительно сказал он, усаживаясь на место своего сменщика.

– Истинно глаголете, коллега, - вторил ему нравоучительным тоном Ма, который стоял на одном месте и раскачивался из стороны в сторону, точно пьяная школьница (не известно, почему парню на ум пришло именно такое сравнение, ведь он ни разу в жизни не видел ни одну из них).
– Смотри, вот к чему ты должен стремиться, - сказав это, он перешел к завершающей части демонстрации: достал скакалки, закрыл глаза и начал совершать фантастические подпрыгивания, благо размеры салона это позволяли.

Глядя на то, как старый китаец изображает девочку-гимнастку, Сирахама хмурился все сильнее и сильнее: его чутье прямо говорило, что вскорости от него потребуется показать нечто похожее. И оно не ошиблось. Через полминуты Кенсей, как ни в чем не бывало, приземлился в кресло по другую сторону от школьника.

– Теперь твоя очередь, Кен-тян. Давай, пройдись для начала по салону. Естественно, без использования рук.

Русоволосый парень мрачно оглядел вышеупомянутый салон, который более приличествовал палубе парусного судна, попавшего в жестокий шторм. Покидать уютное кресло ему явно не захотелось: если предыдущий водитель лишь подражал Шумахеру, то теперешний по меньшей мере являлся его братом, а то и вовсе самим учителем. Да еще и Акисамэ решил "подбодрить" ученика:

– Тебе не хватает мотивации: за каждое падение будешь бежать полкруга вокруг додзе или десять минут заниматься со статуями...

– А может, вы вернетесь за руль?
– тихо внес встречное предложение Кеничи.

Но Сакаки показал, что острый слух - прерогатива не только высоких усатых типов:

– Недавно кое-кто спрашивал, почему я не водитель... Сейчас ты почувствуешь ответ на своей шкуре! А еще меня все время попрекают, будто я мало времени уделяю ученику, так что...

– Последнего я точно не говорил!
– запротестовал было парень, но в ответ послышался лишь дьявольский хохот.

Парень обернулся, ища поддержку в лице китайца, но тот лишь виновато пожал плечами и ткнул в сторону салона, мол, ничего не могу поделать, так надо. А вот Акисамэ в этот раз был не чужд "состраданию":

– Отработку штрафа отложим на завтра, а сегодня после обеда, ближе к вечеру, у тебя будет тренировка с Сигурэ, - подсластил он пилюлю, умолчав о том, что, скорее всего, она будет в разы труднее... или опаснее.

Глава 8.

Когда раздался стук в дверь, единственная среди мастеров Редзанпаку представительница прекрасного пола занималась медитацией. Испарина, проглядывающая из-под черной челки, ясно говорила о том, что подобное времяпрепровождение в исполнении Косаки несло куда более глубокий смысл, чем казалось не искушенной зрительнице, в роли которой выступала незнамо зачем залетевшая муха... Разумеется, посетители не стали для девушки неожиданностью: она засекла вернувшихся обитателей додзе, едва те зашли в главные ворота.

– Входите...
– Одновременно с этим приглашением раздался слабый свист, и назойливое жужжание прекратилось: довольно сложно махать крыльями, когда они летят рядом, но отдельно от тела.

– Получи и распишись, - на пороге показался Сакаки, а перед ним, пошатываясь, стоял придерживаемый за плечо ученик.

Косака была как обычно немногословна. Но слегка приподнятая правая бровь словно говорила: дескать, а что мне с ним с таким делать?

Поскольку мастера были знакомы не один день, "сурдопереводчик" крепышу не понадобился.

– А я почем знаю?
– дернул он плечом.
– Меня попросили - я доставил, дальше - не мое дело... И вообще, мне пора: у меня там пиво стынет...
– школьник внезапно лишился поддержки наставника, и мало того, тот еще "легонько" подтолкнул парня, который не горел желанием входить в комнату, изобилующую колюще-резаным оружием, разбросанным на первый взгляд (да и на второй тоже), где ни попадя.

Каким бы ты ни был мастером, быстро выйти из "продвинутой" позы лотоса у тебя не получится...

"Есть в жизни счастье", - понял Сирахама, влетая головой в грудь наставницы и опрокидывая последнюю на спину. "Жаль, что оно будет таким коротким и окончится, скорее всего, вместе с той самой жизнью..." - подумал он, распластавшись на девушке, которая по всем признакам одела кимоно прямо на голое тело...

Сзади послышались хрюканье, подозрительно напоминающее сдавленный смех, а затем и шорох задвигаемой двери.

А сам парень не торопился вставать со столь удобного ложа, намереваясь перед смертью, если не "вкусить" запретного плода, так хоть вдоволь его пощупать. "Хочется верить, она меня не больно зарежет", - понадеялся он и, собрав остатки своей воли в кулак, отвел глаза от приоткрывшихся в результате падения "холмов", дабы взглянуть на девушку. Выражение фиолетовых глаз абсолютно не читалось, что, насколько знал Сирахама, было для Сигурэ естественным состоянием.

– Кеничи...
– он скорее уловил по движениям губ, чем услышал свое имя.

Но завороженный взглядом ученик не смог вымолвить ни слова, хотя и попытался. А вот его руки наоборот - проявили необычайную активность и, расценив произнесенное имя в качестве приглашения к действию, потянулись к маячащим прямо перед носом грудям (разумеется, чисто для того, чтобы сравнить оригинал и изображение на подаренной Кенсеем фотографии).

– Кеничи!
– на этот раз девушка повторила громче и почему-то голосом Кенсея, а ее лицо (равно, как и все вокруг) стало размываться...

"НЕТ!" - мысленно закричал парень, мгновенно догадавшись о природе данного явления (благо дело было далеко не в первый раз), и, чувствуя, что вот-вот проснется, вцепился в манящие бугорки...

"Опять опоздал", - с тоской констатировал он, когда картинка перед его глазами пропала, а руки вместо вожделенной груди ощутили покрывало кровати. Перевернувшись на спину, Кеничи раскинул руки и, открыв глаза, с отрешенным видом уставился в потолок. "Ага, как же, блин, "не смогла увернуться"! Скорей уж это я долетел бы до нее в ленточном виде..." - передразнил он самого себя.
– "И ведь снова на самом интересном месте! Везет же тем, кто не помнит свои сны, а мне вот мучайся каждую ночь... Хоть и сладкая эта пытка, но, в конце концов, я же не мазохист!"